Страна последних рыцарей

Мусаясул Халил-бек

Мир Кавказских гор, отраженный в жизни и быте, нравах и обычаях, легендах и преданиях народов, предстает перед нами таким, каким его увидел и до боли в сердце любил всемирно известный дагестанский художник Халил-бек Мусаясул (Мусаев). Автор повести ведет нас по удивительному лабиринту своих воспоминаний вплоть до вынужденной эмиграции в 1921 году.

Халил-бек Мусаясул

СТРАНА ПОСЛЕДНИХ РЫЦАРЕЙ

СТРАНА ПОСЛЕДНИХ РЫЦАРЕЙ

Повесть о Мире Кавказских гор

Книга первая

Детство и юность

Старые, пожелтевшие от времени фотографии, немые свидетели ушедших времен и событий, с изображенными на них гордыми, прекрасными женщинами в роскошных нарядах прошлого столетия и красивыми мужчинами, одетыми в кольчуги и расшитые шнурами черкески, достались мне в наследство от моего отца. Эти улыбающиеся женщины были когда-то придворными дамами при царе Александре II, а молодые мужчины, призванные на военную службу из знатных семей, принадлежали к офицерскому корпусу черкесской лейб-гвардии

{1}

 

[2]

, основанной русским монархом после покорения Кавказа.

Мой отец, шестнадцатилетний уздень 

*

 

{2}

Манижал из Дагестана, являвшегося с 1859 года одной из провинций России, был юнкером Петербургского военного училища. Столичная жизнь быстро затянула молодого горца и его друзей в бурный водоворот придворных развлечений и праздников. Они наслаждались непривычным блеском и роскошью светских приемов с неистовством, свойственным лишь тем, кто прожил свою суровую и полную лишений юность в условиях жестокой и отчаянной борьбы. Офицеров новой гвардии подчеркнуто выделяли среди других и баловали, надеясь с их помощью завоевывать симпатии и поддержку многих знатных дагестанских тухумов (родов). Надо было закрепить успехи, достигнутые в кровопролитных сражениях, с помощью мирных средств. И эту приятную обязанность придворные дамы брали на себя. Легко себе представить то впечатление, которое производили статные и стройные молодые горцы в роскошной, живописной униформе, сшитой по образцу их национальной одежды, на дамское общество Петербурга, многие представительницы которого, наверное, пытались завоевать сердца залетных соколов.

Судя по воспоминаниям Муртазали (двоюродного брата моего отца), еще совсем юный Манижал был робок и сдержан в своих поступках. Но, несмотря на это, он за короткое время стал обладателем целой коллекции милых сердцу сувениров. Это были рисунки с поэтическими посвящениями, всевозможные брелоки и булавки, а также дорогие часы «Брегет», приносившие якобы их владельцу удачу по той странной причине, что их изготовитель, известный французский механик, наложил на себя руки 

Книга вторая

Мир гор

К концу осени, когда земля, выполнив обещание, вознаграждала тружеников земли своими щедрыми дарами, когда заканчивались полевые работы и весь урожай находился уже в амбарах, время, казалось, начинало замедлять свой ход, как бы задерживаясь между бездействующими, праздными пальцами людей. И вот тогда наступала пора гвая — коллективного труда. Это были дела, не требующие спешки, как, например, чесание шерсти, отделение кукурузных зерен от початков. На большой террасе или в амбаре собирались молодые люди, богатые и бедные, хозяева и слуги. Здесь пели и танцевали, а по кругу шли фрукты и сладости. Певцы исполняли старинные песни, молодежь подпевала им хором. Это продолжалось до глубокой ночи.

(См. акварель

‹…›

.)

Книга третья

Потерянный рай

Наша тетя Мури, сестра отца, которая после смерти матери смотрела за мной и моим братом Бари, давно овдовела, но, как очень деятельная и достойная уважения личность, играла большую роль в общественной жизни Чоха. Однажды она решила женить своего сына Алтая. Выбрав с мудрой осторожностью и осмотрительностью подходящую невесту и договорившись с ее родителями, она начала приготовление к свадьбе. В ее большом старом доме в течение месяца всё драили и чистили, затем резали скот и договорились с музыкантами. Весь аул ждал свадьбы внука Захари, наиба великого Шамиля, как важного события.

В то время как мать была занята свадебными приготовлениями, Алтая, как и положено по обычаю, не было дома. Он должен был все это время скрываться. Если бы кто-нибудь узнал о местонахождении жениха, его тут же схватили бы и взяли под стражу. А это считалось позором. Никогда не разрешалось жениху свободно передвигаться по аулу. Это противоречило обычаям, поэтому Алтай прятался у друга, откуда ему разрешили выйти лишь в день бракосочетания. Только мы, его двоюродные братья и ближайшие друзья, были посвящены в тайну и иногда составляли ему компанию.

Несмотря на все радостные предсвадебные хлопоты, Алтай сидел хмурый и удрученный в маленькой комнатке. Бледный, небритый и небрежно одетый, он находил успокоение лишь в курении. Он часто начинал возмущаться происходящим и ругал себя за то, что дал втянуть себя в этот спектакль. «Как я мог это позволить, я, офицер, просвещенный современный человек! Я раньше смеялся над теми, кто готов был купить кота в мешке, а теперь сам не знаю, как выглядит моя невеста. И все это лишь потому, что моей матери вздумалось женить меня, пока она жива».

Примечания

Ударение в кавказских (дагестанских) словах падает, как правило, на последний слог: Манижа́л, Мохома́, Каи́р, Заи́р, Ханика́, Кула́, нуке́р, арба́, Рамаза́н и т. д. 

{95}

1. 

Уздень

 — название сословия,— то же примерно, что «рыцарь», т. е. благородный.

2. 

Аул

 — населенный пункт в горах, зачастую укрепленный.

3. 

Имам Шамиль

родился в 1797 году в ауле Гимры в Дагестане. Он руководил кавказской освободительной войной против русских. В 1859 во время осады крепости Гуниб он вынужден был сдаться.