Ямал, начало восьмидесятых.

Грянул мой первый Новый год на Севере. На работе выдали по бутылке «Советского шампанского». Одиночество плюс ностальгия заставили тридцатого декабря набрать номер телефона институтского однокашника, ныне, как и я, молодого специалиста, у которого завтра заканчивалась вахта на газовом промысле.

…Мой друг считал, что на распределении ему повезло больше, чем мне: «Обоим нам выпало месторождение „Медвежье“. Только мне Надым, а тебе Пангоды — рабочий поселок, тундра, дыра болотная, хутор близ Надыма». Теперь каждый межвахтовый период он проводил в своем Надыме, считал себя горожанином, а меня по телефону называл не иначе как «пангодинец несчастный»…

— Дался тебе твой Надым! — весело агитировал я, улыбаясь телефонной трубке. — Прикинь разницу: там у тебя койко-место в общаге, теснота-суета, а у меня — отдельная хата. К тому же, ты у меня еще не был.

— Горючее? — в своем стиле уточнял параметры грядущей новогодней ночи друг.