Рассказы

Незнакомов Петр

Петр Незнакомов — современный болгарский писатель-юморист.

В сборник включены рассказы писателя:

На берегу водохранилища

Жертва науки

Наша тайна

Волшебная коробка

На берегу водохранилища

Свернув вправо на поросший травой ухабистый проселок, я подъехал к самому озеру, выбрал место поровней, остановил машину и начал стаскивать с багажника вещи. Сегодня я не собирался ловить рыбу — надоело; с тех пор как я стал сюда приезжать, каждый день рыбалка да рыбалка, в конце концов это не может не наскучить. К тому же со стороны плотины подул сильный ветер, все озеро избороздили торопливые мелкие волны, казалось, вода спешила в укромные заливы, где ветер оставит ее в покое. В такую погоду рыба, как известно, не клюет. В такую погоду приятнее всего грести, сидя в легкой лодке, всем телом ощущать прохладу озера, вдыхать напоенный влагой и запахами мокрых трав воздух и ни о чем не думать — просто забыть на часок-другой тревоги и волнения, которыми полон наш безумный двадцатый век.

В этот ранний час по берегу залива бродили двое мальчишек. Завидев машину, они тотчас же пустились за нею следом, потом уселись на меже метрах в десяти от нее и, сунув по травинке в рот, стали сосредоточенно следить с каким-то насмешливым деревенским любопытством за каждым моим движением. Я был для них редкой птицей, как-никак из самой Софии пожаловал (они это установили по номеру машины), к тому же я выгружал на траву какие-то диковинные предметы, которые они видели впервые. Стоило посидеть тут (все равно делать нечего) и поглядеть, что же будет дальше.

Один из мальчишек, более рослый, белобрысый и веснушчатый, в длинных протертых штанах, казался каким-то совсем неприметным — ни запомнить его не удается, ни тем более описать — таких тысячи. Просто нечего описывать — одни веснушки, а посередине курносый нос. Другой, поменьше ростом, судя по всему, был цыганенок, на его коротких выгоревших штанах четко вырисовывалась большая коричневая заплата, волосы спутались, а босые ноги были до того грязные, что казались не черными, а скорее зелеными. А вот глаза у него были веселые и живые, они с ненасытным любопытством непрерывно шарили тут и там, эти черные цыганские глаза, которые, простите меня за банальное сравнение, действительно были похожи на маслины.

— Знаешь, что дяденька делает? Лодку сгружает, браток, — сказал цыганенок.

— Пошел ты!… — махнул рукой веснушчатый. — Сказал бы палатку — это еще куда ни шло.

Жертва науки

Наукой и техникой я стал заниматься, можно сказать, с самого раннего детства. Ассистентом у меня был младший брат Монка (в те времена, как и сейчас, родственные связи в научных кругах были нередким явлением). Мне уже стукнуло десять, а в этом возрасте, как известно, фантазия человека не знает границ. Мой пятилетний брат, ассистент, на заре нашей научной деятельности еще не умел читать. У него не было ни моих знаний, ни опыта, но все это он восполнял какой-то неукротимой любознательностью, иными словами, всюду совал свой нос и, как говорила наша бабушка, был ко всякой дырке затычка. Должен обратить внимание и на другое важное обстоятельство: нас частенько колотили с помощью всевозможных орудий, начиная с отцовской руки и кончая обструганной специально для этой цели кизиловой палкой.

А это при тогдашних условиях развития науки имело немалое значение. Самые большие авторитеты внушали всем и каждому, что лучший учитель человека — палка.

Перво-наперво нас с братом увлекло горнорудное и литейное дело. Сейчас я попробую рассказать, как и почему у нас зародился интерес к этим на первый взгляд не столь привлекательным отраслям науки и техники. Я хочу рассказать при этом о трудностях и преградах, которые нам пришлось преодолеть на своем тернистом пути, а также о жертвах, принесенных нами во имя торжества дела.

Недалеко от нас, в большом двухэтажном доме, жил богатый торговец Милтиадов. В принадлежавшем ему магазине «Париж» торговали рыбой, икрой и всевозможными деликатесами. У торговца был один-единственный ребенок, мальчик по имени Щилианчо, мой ровесник. Очень его баловали родители, этого Щилианчо. Игрушки для него привозили из Софии и даже из Афин и Стамбула. И вот однажды — мне этот день крепко запомнился — случилось такое, что я чуть было не лопнул от зависти. Щилианчо получил очередной подарок, да какой — полный набор оловянных солдатиков: около полсотни пехотинцев с ружьями за плечом, пяток мчащихся на конях офицеров с саблями наголо, знаменосец, два трубача и два барабанщика. Пестро раскрашенные, солдатики были совсем как живые. Когда мы с братом увидели через забор, как Щилианчо в беседке выстраивает на столе своих солдатиков, нас уже не могла остановить никакая сила.

Мы тоже должны иметь подобное сокровище. Без него наша жизнь теряла всякий смысл. Просить отца, чтобы он выписал оловянных солдатиков из Стамбула, было бы просто смешно. Хотя и маленькие, мы неплохо знали жизнь и понимали, что чудес на свете не бывает. В лучшем случае все бы кончилось подзатыльником. Надеяться на бога да на его добряков ангелов мы бы тоже не стали — это больше подходило старым бабкам, а мы с братом уже в ту пору были вполне современные люди, дети двадцатого века. Нам оставалось одно — обратиться к науке и технике, то есть, опираясь на свои знания, изготовить оловянных солдатиков собственными руками.