Я внезапно проснулась и резко села в кровати. Так легко я просыпаюсь только в тех случаях, когда что-то подспудно тревожит меня, и в первые мгновения я даже не сообразила, почему моё сердце бьётся чаще, чем обычно. Потом я вспомнила. Обычная история. Он опять не пришёл домой.

Перед тем как встать, я на секунду помедлила, сидя на краю постели и поглаживая рукой накидку на кровать. Накануне вечером мама и я забыли сложить её. Я медленно опустила ноги на пол, и холодный линолеум обжёг ступни. Пальцы ног инстинктивно поджались. У меня есть домашние тапочки, но мама велит мне надевать их только тогда, когда к нам в гости приходят мои тетки и их дети; есть у нас и прикроватные коврики, но они обычно хранятся в шкафу и достаются только тогда, когда летом из Дублина приезжает погостить кто-нибудь из родни.

Я натянула на ноги носки.

Из кухни тянуло запахом жарящегося бекона, но этот запах меня сегодня не радовал.

Потом я подошла к окну и подняла шторы. Они взлетели вверх совершенно неожиданно, а их шнуры перепутались. Мне повезло, что в этот момент мама была внизу, она каждый раз выговаривает мне, что шторы надо поднимать правильно, аккуратно.

– Я провожу тебя, Кэтлин, по сырой извилистой дороге.

– Она вовсе не сырая, Джек, и, ради Бога, не говори о дожде; ты его только накликаешь, это так же верно, как открывать в доме зонт.

Он только улыбнулся и взял меня под руку.

– Кэтлин, ты должна знать эту поэму Колума – «сырые извилистые дороги, ржавые болота с тёмной водой, и мои мечты о белых кораблях и о дочери испанского короля». Разумеется, – произнёс он, улыбаясь чему-то своему, – мои мечты гуляют куда ближе к дому.

Мы как раз проходили мимо калитки дома мистера Джентльмена, и я обратила внимание, что на двери красуется висячий замок.