Когда в конце XV века Москва освободилась от татаро-монгольского ига и провозгласила себя «Третьим Римом», у многих это могло вызвать лишь улыбку. Но прошло два-три столетия, и на глазах удивленной Европы Московская Русь превратилась в Российскую империю. В XVIII в. русские солдаты маршировали по улицам Берлина, в начале XIX дошли до Парижа.

А пока русская знать почивала на лаврах, в Англии начался промышленный переворот, сделавший необратимым переход человечества от аграрной экономики к индустриальной

[17]

. В результате произошло разделение всех стран на индустриальные («мастерские мира») и аграрные («мировая деревня»), развернулась борьба между «мастерскими мира» за раздел аграрной периферии, за мировое господство.

Общее представление о некоторых итогах этой борьбы дает таблица 1.

Из приведенных данных явствует, что в середине XIX века «мастерские мира» на 70 % жили за счет собственного производства, а «мировая деревня» теряла около 15 % производимого ею национального дохода, причем первые превосходили вторую по уровню жизни не более чем в два раза.

К середине XX в. «мировая деревня» теряла уже 75 % своего национального дохода, и «мастерские мира» жили главным образом за счет этого источника, в результате чего их уровень жизни превзошел уровень стран, отставших в своем развитии, более чем в 10 раз.

5 марта 1953 г., вскоре после того, как И.В. Сталин написал эту резолюцию, его не стало. Бросается в глаза, что это произошло вскоре после инаугурации нового американского президента Д. Эйзенхауэра.

Имеющиеся данные позволяют утверждать, что ближайшие соратники вождя если не убрали его (есть и такая версия)

[90]

, то помогли ему отправиться в иной мир

[91]

. В результате у власти оказался триумвират: Л. П. Берия возглавил госбезопасность, Г.М. Маленков Совет Министров СССР, Н.С. Хрущев – ЦК КПСС

[92]

.

М.С. Горбачев утверждает, что при разработке программы перестройки он использовал идеи и первого, и второго, и третьего

[93]

.

«Программа Маленкова» нам неизвестна. Известно лишь, что в 1953 г. на заседании Верховного Совета СССР он поднял вопрос о необходимости сокращения производства тяжелой промышленности (группа А) и расширения производства товаров массового потребления (группа Б), а также об ослаблении эксплуатации деревни

[94]

.

Что касается Л.П. Берии, то он предлагал: а) отказаться от политики «холодной войны» и в качестве первого шага на этом пути согласиться на объединение Германии

[95]

, б) ослабить карательные, репрессивные меры (амнистия, запрещение применения к арестованным «мер принуждения и физического насилия», ограничение прав Особого совещания, передача ГУЛАГа Министерству юстиции, реабилитация невинно пострадавших)

[96]

, в) ликвидировать «партийное начало в руководстве страной», т. е. произвести разделение власти между партией и советами, передать реальную власть советам и сохранить за партией только идеологические функции

[97]

, г) ввести «полный суверенитет» союзных республик

[98]

(«назначать руководителями национальных республик представителей коренной национальности»

[99]

, перевести делопроизводство в республиках на национальные языки

[100]

, «создать национальные армейские части»

[101]

); д) не распуская колхозы и совхозы, открыть возможность для развития хозяйств фермерского типа, предоставив им возможность на практике демонстрировать свои преимущества

[102]

; е) упразднить паспортные ограничения, касавшиеся сельских жителей

Имея на руках проекты В.М. Глушков и Л.А. Ваага, новое советское руководство отправило первый из них на переработку и дало старт экономической реформе, которую одни называют «либермановской», другие «косыгинской».

По свидетельству бывшего сотрудника Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ) В.Д. Белкина, первоначально А.Н. Косыгин тормозил подготовку этой реформы. И только после отставки Н.С. Хрущева дал ей ход, создав специальную комиссию, которую возглавил заместитель председателя Госплана СССР А. В. Коробов. В. Д. Белкин утверждает, что в основу предложений комиссии лег проект Л.А. Ваага

[178]

, который затем воплотился в решения мартовского и сентябрьского пленумов ЦК КПСС 1965 г.

[179]

.

С одной стороны, в результате экономической реформы была восстановлена прежняя централизованная вертикаль управления экономикой: упразднены совнархозы и воссозданы ликвидированные ранее союзно-республиканские и союзные министерства

[180]

.

С другой стороны, считая необходимым устранение излишней регламентации деятельности предприятий, сентябрьский Пленум еще больше сократил число утверждаемых сверху плановых заданий

[181]

. Если до этого

главную роль

играли

натуральные

показатели, теперь –

стоимость

реализованной продукции

[182]

.

Предприятиям было предоставлено право детализировать номенклатуру и ассортимент продукции, инвестировать в производство собственные средства, самостоятельно выпускать и реализовать сверхплановую товары, заключать долговременные договоры с поставщиками и потребителями, регулировать численность персонала, определять формы и размеры его материального поощрения и т. д.

[183]

.

В 1966 г., Конгресс США опубликовал пятитомное исследование «Новые направления в советской экономике», в котором была поставлена под сомнение эффективность начавшейся в СССР экономической реформы

[242]

. И действительно, уже в 1966 г. едва ли не впервые после окончания Великой Отечественной войны государственный бюджет был сведен с дефицитом

[243]

. По некоторым данным, правительство вынуждено было запланировать дефицит и на 1967 г.

[244]

В этих условиях, по воспоминаниям директора ЦЭМИ академика Н. П. Федоренко, в его институте под руководством Б. Михалевского

[245]

был сделан прогноз развития советского народного хозяйства. Вместо «светлого будущего», которое должно было наступить в 1981 г., он рисовал дальнейшее замедление темпов развития и зарождение к началу 80-х годов экономического кризиса

[246]

.

Ознакомившись с запиской, председатель Госплана Н. К. Байбаков заявил, что она находится в противоречии с программой партии. Поэтому, если будет представлена в ЦК, санкции ждут не только ее составителей, но и весь ЦЭМИ

[247]

. Посоветовавшись с президентом АН СССР М. Келдышем, Н.П. Федоренко забрал записку из Госплана и уничтожил ее

[248]

.

Я.М. Уринсон, который работал тогда в лаборатории Б. Михалевского, утверждает, что в составленной ими записке не только содержался мрачный прогноз развития советской экономики, но и указывалось, что единственный выход из сложившегося положения –

введение рыночных отношений.

Именно этот доклад, по мнению Я.М. Уринсона, положил «начало обсуждению рыночных реформ в России»

[249]

.

В это утверждение необходимо внести одно уточнение. На самом деле началу обсуждения проблемы рынка положила появившаяся чуть раньше брошюра Г.С. Лисичкина «План или рынок»

[250]

.

Через десять лет после того, как был взят курс на строительство «коммунизма», в возможность решения этой задачи к 1981 г. перестали верить даже самые наивные люди. Идея, с помощью которой руководство КПСС пыталось увлечь советских людей на «штурм небес», стала средством дискредитации партии. И уже в 70-е годы в советском обществе появились симптомы той болезни, которая затем привела к его гибели. Как это ни пародоксально, одним из этих симптомов стала болезнь первого лица в государстве.

Л.И. Брежнев отличался довольно крепким здоровьем. Правда, еще в 1952 г. он перенес инфаркт

[322]

. Летом 1957 г. у него произошел сердечный приступ

[323]

. В 1968 г. случился новый приступ

[324]

. Несмотря на это, до начала 70-х годов он держался достаточно бодро.

«Первые серьезные проблемы со здоровьем», утверждал бывший руководитель КГБ Украины В.В. Федорчук, появились у Леонида Ильича в 1972 г.

[325]

. Это свидетельство подтверждает дневник бывшего первого секретаря ЦК КП Украины П.Е. Шелеста. 11 ноября 1972 г. он записал разговор с начальником 4-го Главного управления Министерства здравоохранения СССР Евгением Ивановичем Чазовым, который сообщил ему, что «состояние здоровья Брежнева неважное» и «что ему сделана операция»

[326]

.

Если верить В.В. Федорчуку, именно тогда, в 1972 г., у Л.И. Брежнева появилось желание уйти с занимаемого им поста и он рекомендовал на это место первого секретаря ЦК Компартии Украины В.В. Щербицкого. Однако Ю. В. Андропов «через своего доверенного человека академика Чазова» якобы «уговорил Владимира Щербицкого отказаться от предложения Брежнева»

[327]

.

Не ставя под сомнение сам этот факт, есть основания думать, что в данном случае В.В. Федорчук или же бравший у него интервью журналист сдвинули этот эпизод с более позднего времени.

Болезнь Л.И. Брежнева совпала по времени с резким обострением международных отношений.

Как уже отмечалось, после Второй мировой войны США взяли курс на установление мирового господства. В 1933 г. американские военные базы существовали в 3 странах, в 1949 г. – в 39, к началу 80-х годов – в 110

[418]

. Это ровно половина всех стран мира

[419]

. С января 1946 по ноябрь 1981 г. Соединенные Штаты использовали военную силу более 250 раз, или же в среднем каждые полтора месяца

[420]

. В результате этих и других военных конфликтов после Второй мировой войны погибло около 10 млн. чел.

[421]

. Столько, сколько погибло в годы Первой мировой войны на поле боя

[422]

.

Широко распространено мнение, будто на протяжении всей «холодной войны» главным и едва ли не единственным противником Соединенных Штатов Америки был Советский Союз. Однако после окончания Второй мировой войны США вели активную внешнюю политику под знаменем борьбы не только с коммунизмом, но и колониализмом.

Самой крупной колониальной империей была Великобритания. Между Первой и Второй мировыми войнами Британская империя занимала 36 млн. кв. км, на которых проживало 470 млн. чел.

[423]

. Это четвертая часть планеты и почти четверть всего населения мира. К середине 60-х гг. численность населения Великобритании не только не увеличилась, а сократилась до 53 млн. чел., еще более, до 0,3 млн. кв. км. сократилась ее территория

[424]

.

Оказывается, выиграв Вторую мировую войну, самая крупная мировая империя, исчезла с карты мира и вернулась к границам XVII в. Если мы откроем материалы Тегеранской конференции, то узнаем, что в Вашингтоне план раздела Британской империи существовал уже к осени 1943 г.

[425]

. Решение этой непростой задачи и находилось в центре американской политики вплоть до 60-х годов. За Великобританией последовали и другие колониальные империи

[426]

.

Чем взрывоопаснее становилась международная обстановка, чем тревожнее складывалась ситуация внутри «мировой системы социализма», чем более неблагополучным становилось положение в советской экономике, тем шире распространялось недовольство существующим политическим режимом в советском обществе.

Одним из проявлений этого было возникновение и развитие диссидентского движения. Однако численность его участников была невелика. Даже по мнению В. К. Буковского, она вряд ли превышала 10 тысяч человек

[500]

.

Между тем наряду с активным диссидентством существовало диссидентство пассивное, которое кто-то очень удачно назвал «внутренней эмиграцией».

По сведениям КГБ СССР, «потенциально враждебный контингент» в СССР «составлял 8,5 млн. чел»

[501]

. Еще более многочисленной была та часть оппозиция, представители которой стремились не к уничтожению существующей политической системы, а ее реформированию. Если мы возьмем ее численность лишь в два раза больше численности «враждебного контингента» и учтем, что приведенные цифры относятся к взрослому населению, получится, что в явной оппозиции к власти находилось не менее пятой части населения.

На самом деле недовольство существующим положением имело еще более массовый характер.

Рыба гниет с головы.

Социальная коррозия прежде всего затронула верхи общества.

В годы НЭПа символом кабацкой Москвы был ресторан «Яр». Символом кабацкой Москвы эпохи Брежнева стал подмосковный ресторан «Архангельское».

«До утра, – пишет Э.А. Хруцкий, – шел в ресторане «разгуляй». Здесь были все: чиновники, уставшие от государственных дел, тихие бойцы КГБ, киношники, актеры, писатели и, конечно, цвет и гордость подмосковных гулянок – деловые. Была еще одна постоянная категория – дети. Дочери и сыновья тех, кто ежедневно учил нас, как надо жить»

[612]

.

«Ближе к утру стягивались к ресторану силы краснознаменной милиции. С пьяных владельцев «Волг» и «Жигулей» снималась мзда. Не трогали только иномарки, в основном «мерседесы» с серией «ММЗ» и номерами из нулей. Это разъезжались после очередного расслабления дети Мазурова, сын Щелокова, зять Бодюла, родственники Громыко и даже отпрыск иностранного вождя Цеденбала»

[613]

.

25 января один из руководителей внешней разведки В.А. Кирпиченко был у Ю.В. Андропова. «Вдруг, – вспоминает он, – раздался один телефонный звонок, а потом одновременно зазвонило несколько телефонов. Андропову докладывали из разных мест, что умер М.А. Суслов… Я вышел в кабинет напротив, к начальнику секретариата, сообщил ему новость, и он, не моргнув глазом, сказал: «Все… Юрий Владимирович уходит от нас в Политбюро». Как я понял, это было давно решенным делом: Андропов садится в кресло Суслова»

[681]

.

Когда же Л.И. Брежнев принял такое решение?

«Через день-два после внезапного заболевания Суслова в начале 1982 года, – говорится в мемуарах А. М. Александрова-Агентова, – Леонид Ильич отвел меня в дальний угол своей приемной в ЦК и, понизив голос, сказал: «Мне звонил Чазов.

Суслов скоро умрет.

Я думаю на его место перевести в ЦК Андропова»

[682]

.

Поскольку А.М. Суслова госпитализировали 18 января, то «через день-два» получается 20–21 января. Однако 20-го Михаил Андреевич чувствовал себе хорошо и только вечером 21-го у него произошел приступ

[683]

. В понедельник 25-го врачи констатировали его смерть. В субботу и воскресенье Леонид Ильич не работал. Поэтому его разговор с А.М. Александровым-Агентовым мог иметь место только в пятницу 22-го.

Однако решение переместить Ю.В. Андропова с Лубянки на Старую площадь Л.И. Брежнев принял еще раньше. Если верить Л. Н. Сумарокову, оказывается, в конце 1981 г. между Леонидом Ильичем и Михаилом Андреевичем была достигнута договоренность, что, отметив 21 ноября 80-летие, М.А. Суслов уйдет в отставку, а его место займет Ю.В. Андропов. К тому времени готовились и другие кадровые перемены, которые Л.Н. Сумароков называет в своих воспоминаниях «реформой власти»

[684]

.

Как явствует из дневника A.C. Черняева, летом 1982 г. в окружении отдыхающего Л.И. Брежнева два его помощника А.И. Блатов и Н. В. Шишлин «организовывали и оформляли многочисленные записки Генсека в Политбюро – по экономике, сельскому хозяйству, Китаю, международным делам, принципам управления (с упором на местную инициативу) и т. д.». По словам A.C. Черняева, в основе этих записок лежали новые идеи, отражающие взгляды Ю.В. Андропова

[755]

.

В каком именно направлении работала тогда его мысль, мы пока можем только предполагать. Однако обращают на себя внимание следующие факты.

С.С. Шаталин вспоминал, как в 1982 г. вскоре после смерти М.А. Суслова Ю.В., но еще до переезда с Лубянки на Старую площадь Ю.В. Андропов обратился к нему с просьбой дать характеристику состояния советской экономики, причем «без всякой цензуры», т. е. совершенно откровенно. С.С. Шталин направил ему три записки на эту тему. Зная взгляды С.С. Шаталина, нетрудно представить, как в них характеризовалось состояние советской экономики. Говоря о реакции Юрия Владимировича на эти записки, С. С. Шаталин писал: «Он звонил мне, благодарил, и я чувствовал, что он создает плацдарм для совместной работы»

[756]

.

Тогда же, видимо, с подачи Ю.В. Андропова в ЦК КПСС была направлена «записка Арбатова и Богомолова», которая тоже содержала критическую характеристику состояния советской экономики и была воспринята в ЦК как «очернительство»

[757]

.

Это дает основание думать, что Ю. В. Андропов вернулся в аппарат ЦК с надеждами на перемены.

Летом 1982 г. был обнаружен мертвым заведующий сектором милиции Отдела административных органов ЦК КПСС Альберт Иванов

[837]

. Как утверждает В. Калиниченко, смерть А. Иванова была связана с расследованием дела об убийстве Зои Федоровой. «И хотя официально все списали на самоубийство, – вспоминал он, – мне говорили, что это работа той пятерки ликвидаторов, которая действовала по личному указанию министра внутренних дел»

[838]

.

Имеются сведения, что после смерти Альберта Иванова в его «служебном сейфе» «нашли проект решения ЦК КПСС о назначении его друга Чурбанова министром внутренних дел СССР»

[839]

. Это вовсе не означает, что над H.A. Щелоковым нависла угроза опалы. По свидетельству Л. Млечина, именно тогда появилась идея или назначить его заместителем председателя Совета Министров СССР

[840]

, или избрать секретарем ЦК КПСС

[841]

.

В связи с этим следует отметить, что с конца января, после смерти М.А. Суслова, куда-то исчез А.П. Кириленко. 25 апреля 1982 г. A.C. Черняев отметил в своем дневнике: «Кириленко уже три месяца не появляется»

[842]

. На этот факт в апреле 1982 г. обратили внимание и зарубежные средства массовой информации

[843]

. Как вспоминал секретарь Л.И. Брежнева О. Захаров, уже был поднят вопрос об отставке А.П. Кириленко, затем решили вернуться к нему после возвращения из отпусков – «в начале сентября»

[844]

.

Л.И. Брежнев вышел из отпуска не ранее 2-го – не позднее 9 сентября

[845]

. Встретившись с А.П. Кириленко, он предложил ему уйти на отдых, но тот заупрямился. К делу подключили Ю.В. Андропова, и А.П. Кириленко сдался

[846]

. Во вторник 7 сентября он еще присутствовал на заседании Секретариата, в четверг 9 сентября Политбюро удовлетворило его заявление об уходе на пенсию по состоянию здоровье

[847]

.

Так действительно появилась вакансия секретаря ЦК КПСС.

В конце октября – начале ноября Л.И. Брежнев вел довольно активный образ жизни. Как будто бы к нему вернулось второе дыхание. 28 октября – 2 ноября он принимал участие в советско-кипрских переговорах

[882]

, 2-го вручал в Кремле правительственные награды

[883]

, 5-го присутствовал на торжественном заседании, посвященном 65-летию Великой Октябрьской социалистической революции

[884]

, 7 ноября во время демонстрации несколько часов простоял на стене Мавзолея

[885]

, а затем принял участие в торжественном приеме по случаю праздника

[886]

, 8-го охотился в Завидово

[887]

. Как утверждает Ю.М. Чурбанов, когда Леонид Ильич вернулся с охоты, чувствовал он себя хорошо, и давление было у него идеальное: 80 на 120

[888]

.

9-го с 11.55 Л.И. Брежнев находился в Кремле на своем рабочем месте. В этот день он работал главным образом с документами. В рабочем журнале зафиксирован только один его звонок – H.A. Щелокову и только два посетителя: Ю.В. Андропов и машинистка Г.А. Дорошина

[889]

. Причем Юрий Владимирович был приглашен на 12 часов

[890]

.

В. Легостаев утверждал, что они могли обсуждать подготовку Пленума

[891]

. А поскольку все выносимые на пленум вопросы первоначально рассматривались на Политбюро, а Политбюро заседало по четвергам, версия В. Легостаева представляется убедительной, так как до пленума оставалось только одно заседание – 11 ноября.

Но в таком случае Л.И. Брежнев должен был познакомить Ю.В. Андропова и со своим намерением перейти на должность председателя партии и со своим желанием рекомендовать на пост генсека В.В. Щербицкого.

В 19.30 Леонид Ильич уехал на дачу в Заречье

[892]

.

Вот как вспоминал в 1992 г. этот эпизод Е.И. Чазов: «10 ноября, после трех праздничных дней, я,

как всегда,

в 8 утра приехал на работу (обратите внимание на время. – АО.). Не успел войти в кабинет, как раздался звонок правительственной связи и я услышал срывающийся голос Володи Собаченкова из охраны Брежнева, дежурившего в этот день: «Евгений Иванович, Леониду Ильичу

нужна срочная реанимация».

Через

12 минут

Е.И. Чазов, если верить ему, уже был в Заречье

[945]

.

«Из рассказа Собаченкова, – читаем мы в воспоминаниях главного кремлевского врача далее, – я узнал, что жена Брежнева, которая страдала сахарным диабетом, встала

в 8 часов утра,

так как в это время медицинская сестра вводила ей инсулин. Брежнев

лежал на боку

и, считая, что он спит, жена вышла из спальни.

Как только она вышла

(т. е.

около 8 часов.

 – АО.), к Брежневу пришел В. Собаченков, чтобы его разбудить и помочь одеться. Он и застал

мертвого

Брежнева»

[946]

.

«Две проблемы встали перед мной, – отмечает Е.И. Чазов, – как сказать о

смерти

Брежнева его жене, которая

только 30 минут назад вышла из спальни,

где

несколько часов

лежала

рядом с умершим мужем,

а вторая – кого и как информировать о случившейся ситуации»

[947]

.

Нельзя не обратить внимания на то, что Е.И. Чазов, как вытекает из его воспоминаний, констатировал смерть генсека, даже не осмотрев его, только на основании слов В. Собаченкова, хотя последний, судя по всему, в этом не был уверен, так как считал необходимым вызов реанимации.

По свидетельству Е.И. Чазова, прежде всего он решил поставить в известность о случившемся Ю.В. Андропова, но, опасаясь, что его могут подслушать КГБ или же МВД, позвонил не самому Ю.В. Андропову, а его секретарю и попросил последнего, чтобы Юрий Владимирович срочно позвонил на дачу Л.И. Брежнева. А затем, услышав в трубке голос Ю.В. Андропова, пригласил его приехать в Заречье, что тот и сделал

[948]

.

Е. И. Чазов пишет, что «о смерти Брежнева страна узнала во второй половине дня 10 ноября»

[998]

. На самом деле об этом 10-го знал очень узкий круг лиц. Даже О. Гриневский, который служил в Министерстве иностранных дел и утром этого дня оказался в кабинете A.A. Громыко, оставался в неведении о том, что произошло.

«Вернулся Громыко часа через три (т. е. около 14.00. – АО.), – пишет О. Гриневский, – но никого не принимал и все время разговаривал «по вертушке». А потом уехал на Политбюро, которое было срочно созвано тем вечером»

[999]

.

Не исключено, что именно в это время в кабинете A.A. Громыко находился его заместитель Г.Н. Корниенко, который пишет, что был свидетелем «телефонных разговоров» своего шефа с Ю. Андроповым «в первые часы после кончины прежнего лидера». Во время одного из этих разговоров зашла речь о кандидатуре на пост генсека. «Андропов, – пишет Г.Н. Корниенко, – согласился занять этот пост при условии, что таково будет общее мнение других членов руководства»

[1000]

.

Если учесть, что Юрий Владимирович уже утром 10-го забрал «бронированный портфель» Л.И. Брежнева, что он не возражал, когда до 11.00 A.A. Громыко и Д.Ф. Устинов предложили ему занять освободившееся место генсека, то приведенное заявление могло быть связано только с тем, что днем у него появились соперники.

И действительно, В.И. Болдин утверждает, что в тот день лица, наиболее близкие к умершему генсеку собрались, чтобы сколотить большинство для поддержки в качестве его преемника К.У. Черненко. Но «о сговоре стало известно Андропову раньше, чем все разошлись по квартирам»

[1001]

.