Когда в 1422 году скончался английский король Генрих V, его единственному сыну было девять месяцев. К сожалению, за его детством не последовало, как то было обычно в истории Англии, более или менее славное правление уже подросшего короля. Напротив, годы, когда будущий Генрих VI восседал на британском престоле, положили начало одной из самых трагических страниц английской истории. Естественно, что в нежном возрасте юного короля окружали опекуны, которые и управляли королевством, но когда в 1437 году, юноша достиг совершеннолетия, ничего не изменилось. Стало ясно, что Генрих являет собой прямую противоположность своему отцу: с раннего возраста он был излишне благочестив и набожен для первою лица королевства, а позднее скрывавшаяся в нём болезнь вырвалась наружу — король страдал слабоумием. Единственный памятник, который положительно связывается в общественном сознании англичан с этим королём, это капелла Кингз-колледжа в Кембриджском университете. Генрих не любил воевать, он был явно неспособен к принятию каких-либо политических решений, так что с самого начала и до конца своей жизни он являлся настоящей марионеткой в руках более талантливого (или решительного) окружения — сначала своих дядьёв, а затем волевой и решительной супруги. Его неудачное правление продолжалось около сорока лет, десять лет он провёл в ссылке или в заточении, наблюдая за тем, как у него на глазах рушится могущество династии, бывшей при его вступлении на престол одной из самых сильных и влиятельных в Европе. Именно тот факт, что король Генрих никак не проявил себя в качестве политика, и оказал решающее влияние на политическую жизнь Англии середины XV столетия.

Основная часть войн, переворотов и прочих “кровавых” событий, что столь нередки в истории, пришлась на вторую половину его правления. Большая же часть периода его пребывания на престоле обошлась без конфликтов. Возможно, это объяснялось тем, что наиболее могущественные английские магнаты — Ричард Бошамп и Ричард Невил, графы Уорвикские, и Ричард, герцог Йоркский, которые теоретически могли внести элемент брожения во внутреннюю жизнь Британского королевства, в это время были заняты на континенте — Столетняя война с Францией продолжалась. В это время все политические конфликты решались мирным путём. Пока Генрих был маленьким мальчиком, да и впоследствии долгие годы над его разумом и волей довлели три человека, в чьих жилах также текла королевская кровь. Речь вдет о Джоне, герцоге Бедфорде, дяде короля, который был прекрасным правителем, замечательным солдатом и уважаемым человеком; именно он удерживал позиции Англии на континенте, пока Генрих не достиг совершеннолетия. Вторым был Хамфри, герцог Глостерский, другой дядя короля. В этом человеке смешались самые, казалось бы, несовместимые качества: он был отважным солдатом и покровителем литераторов, в политических деяниях он не отличался изяществом и склонностью к общепринятым стандартам политики, однако на протяжении четверти века он был самой яркой, прямо-таки феерической фигурой на политической сцене Англии. Другой родич Генриха — Генрих Бофор, епископ Винчестерский, сын Джона Гонта, был также фигурой неординарной, хотя и очень противоречивой. В своё время Генрих V не позволил ему занять кардинальский пост, однако позже тот всё-таки добился своего. Бофор весьма живо интересовался церковной политикой на континенте — в 20-е годы он хотел добиться участия английской армии в походах против чешских еретиков-гуситов. Судя по всему, его затаённой мечтой было желание оказаться при папском дворе. Однако всю свою сознательную жизнь, начиная с 1404 года, когда он стал канцлером, и до своей смерти в 1447 году он оказывал самое решительное влияние на внутреннюю политику Английского королевства. В его руках находились огромные финансовые средства, которые он с завидным успехом использовал на благо короны и страны, не забывая, конечно, и себя. В условиях Столетней войны поддерживать на плаву государственный корабль было довольно обременительно, и всё-таки Генриху Бофору это удалось. Говорят, что епископ давал огромные суммы денег в рост... Что ж, даже если это деяние, отвергавшееся католической церковью, и было, польза от него для королевства также была весьма ощутимой.

В ноябре 1422 года парламент принял специальный указ, в котором регулировался порядок управления страной на период малолетства Генриха VI. Поначалу на должность регента претендовал Глостер, но ему отказали, ибо этому человеку попросту никто не доверял. Ему поручили возглавлять совет лордов, епископов и министров, а также занимать пост протектора королевства, но только на время отлучки из Англии Бедфорда. Более всего на пост правителя подходил именно Бедфорд, однако его постоянные отлучки с островов на континент приводили к беспорядкам и постоянным спорам в совете и противостоянию между Бофором и Глостером. Бофор занимал пост епископа Винчестерского с 1405 года, он часто снабжал деньгами и дом Ланкастеров. Так что он обладал огромным количеством средств, которые требовались правительству для проведения своей политики в жизнь. Дом же Глостеров, обладая недостаточным количеством земель, постоянно испытывал недостаток в деньгах. Поэтому все политические комбинации с участием Бофора, как правило, приводили к успеху. Постоянные же попытки Глостера силой решать накапливавшиеся проблемы привели к тому, что с 1422 по 1440 год между ним и Бофором периодически возникали весьма серьёзные кризисные ситуации, которые едва-едва разрешались мирным путём. В то время как Бофор постоянно поддерживал деньгами и личным участием войну с Францией, Глостер вёл свою особую внешнюю политику, пытаясь использовать в борьбе и Бургундию, и антифламандские настроения, весьма заметные в то время в среде английских торговцев шерстью и сукнами. Первый серьёзный конфликт разгорелся в октябре 1425 года, когда Глостер, вернувшись из военной экспедиции с континента, не сошёлся с советом по вопросам финансирования и после того, как его не допустили в Тауэр, обратился к жителям Лондона за вооружённой поддержкой. Его призыв отнюдь не был каким-то сумасшествием, как то может показаться на первый взгляд — лондонцы были очень недовольны теми протекционистскими мерами, которыми парламент защищал зарубежных производителей и торговцев. Бедфорд кинулся в Англию, чтобы восстановить порядок. В 1426 году в Лестере состоялось особое заседание парламента, на котором оба противника с большим трудом пришли к перемирию, а чуть позже, в январе 1427 года Глостера заставили подписать договор, по которому он вслед за Бедфордом обязывался действовать только с разрешения и по одобрению советом. Однако в 1431 году, когда Бофор с королём находились во Франции, Глостер затеял новую смуту. Ссылаясь на ряд законодательных актов и договорённости, существовавшие между кардиналом и папой, он добился полной замены всех министров, назначив на их места своих сторонников. Таким образом он произвёл настоящий государственный переворот. Бофор был вынужден вернуться в Англию, однако теперь ему пришлось держать ответ перед парламентом, который выдвинул против него ряд обвинений, впрочем, практически полностью необоснованных. Очистившись от них, он попытался восстановить своё прежнее могущество, однако сделать это ему удалось лишь через два года. В 1436 году Глостеру ещё раз удалось на какое-то время выйти на авансцену английской политической жизни. В тот год бургундская армия осадила Кале и английская армия под командованием Глостера отправилась во Фландрию. Очень скоро он превратился буквально в национального героя. На какое-то время Бофору был нанесён действительно сильный удар.

Конечно, все эти выпады Глостера мешали и досаждали королевскому окружению, однако в конечном итоге на представляли смертельной опасности. После смерти Бедфорда в 1435 году и достижения королём совершеннолетия в 1437-м королевские родственники сплотились ещё больше. Власть всё больше и больше ускользала из рук совета, переходя к тем людям, которые стояли не только над ним, но — что было очень важно для тех времён — и над королём, независимо от возраста последнего. Помимо Бофора в эту клику входили и другие не менее известные люди: Вильям де ла Пол, граф Саффолк; Адам Молейнс, епископ Чичестера; Джон Кемп, архиепископ Йоркский, а также члены семьи Бофоров — графы Сомерсет и Дорсет. В 1440 году Глостер подверг резким нападкам политику мирных переговоров с Бургундией и французским королём Карлом VII через посредство герцога Орлеанского. Он объявил совет в продажности и абсолютном забвении национальных интересов. Однако за этими громкими словами не стояло никакой

В первой части шекспировской трагедии “Генрих VI” есть замечательная и очень известная сцена, когда Йорк и Сомерсет указывают на белую и красную розы в саду как на символ своего вечного противостояния. Традиционное название “Война Алой и Белой розы”, применяемое для характеристики различного рода мятежей и сражений в период с 1455 по 1485 год, точно так же, как и известное словосочетание “Столетняя война”, вводит любого из нас в заблуждение. Белая роза действительно изначально являлась знаком дома Йорков, но красная роза Тюдоров появилась под занавес всех этих событий, когда Тюдоры объявили о своих претензиях на престол. В шестнадцатом столетии в Англии был создан ещё один исторический миф, согласно которому в конце XV века страна была погружена в абсолютный хаос, из которого её извлекли исключительно Тюдоры. Писатели эпохи Тюдоров утверждали, что победа Генриха VII на Босвортском поле положила конец тем ужасам, что были порождены анархией, явившейся, в свою очередь, итогом узурпации, совершенной в 1399 году Болингброком. Об узурпации же престола Генрихом VII — а она была, причём была столь же циничной, как и все остальные узурпации — говорилось, что он таким образом урегулировал все вопросы, взяв в жёны представительницу семьи Йорков. Да и вообще, говорили тогда, он ведёт своё происхождение от древних королей Британии. В основном материалы этой пропагандистской кампании известны сегодня каждому, кто хоть немного знаком с историческими хрониками Шекспира — великий драматург черпал свой материал именно из подобных источников. Генрих IV под его пером превращается в несчастного короля, пострадавшего из-за того, что он в своё время узурпировал трон. Генрих V выступает в виде удачливого воина и замечательного правителя — ведь он не узурпатор!

Если говорить об исторической правде, то все эти построения, принадлежащие перу тюдоровских историков, государственных деятелей и писателей, следует весьма серьёзно “подчистить” как в целом, так и в отдельных деталях. Не секрет, что именно они являются авторами ходячего мнения о Ричарде III как о тиране, по приказу которого были убиты “принцы Тауэра”, Эдуард V и его брат. Первым подобное стал утверждать знаменитый государственный деятель и мыслитель Томас Мор в своей “Истории Ричарда III”. Позже его слова подхватили другое. Конечно, всё это очень похоже на правду хотя бы уже потому, что другие свидетельства отсутствуют и сам Ричард был заинтересован в устранении возможных соперников. Однако и в пользу этого утверждения нет никаких весомых доказательств. Генриху VII было очень выгодно представить дело именно таким образом. Ведь эпоха войны Роз на самом деле не была чем-то выдающимся по сравнению с более ранними периодами английской истории. Если говорить о её “кровавости”, то в этом плане она была “скромнее” эпохи правления короля Стефана в первой половине XII века. Фактически эта война представляет несколько разбросанных во времени сражений, разделённых длительными промежутками, на которые приходились перемирия. Придя в 1485 году к власти, Генрих Тюдор стал действовать весьма решительно, применяя методику, разработанную ещё Эдуардом IV. Он желал восстановить финансовую систему государства и былой авторитет центрального правительства и королевской власти. В отношении войны Роз справедливо, конечно, то, что в это время в стране напрочь исчезла идея, касающаяся правильного наследования трона, что породило к жизни разного рода мятежи и выступления. Так что, хотя Шекспир и писал свои пьесы более чем через сто лет после описываемых событий, в его сознании вопрос о престолонаследии действительно считался важным.

Одна из причин войны Роз лежит в узурпации престола, проведённой в 1399 году Болингброком. Начиная с этого времени многие придворные говорили, что претензии Ланкастеров на трон имели под собой столь же мало оснований, как и заявления потомков графа Марча, которого Ричард II назначил своим преемником. В середине XV столетия такие же претензии высказал Ричард, герцог Йорк. Причины войны следует искать в личностном противостоянии, наблюдавшемся среди верхушки английской аристократии, которая с уходом Генриха VI вышла в полной “красе” на политическую сцену, а также в окончании войны на континенте, горечи поражения и стремлении выплеснуть куда-либо энергию, накопившуюся на полях сражений. Так что можно с полной уверенностью утверждать, что те партии, которые столкнулись друг с другом на полях туманного Альбиона, оформились в течение 1443 — 1445 годов. Дело было в следующем. Французы очень быстро вытесняли англичан из Гаскони. Английский совет разработал ряд мероприятий, которые должны были подорвать влияние в этих целях Ричарда Йорка. Сам Йорк сражался в Нормандии, однако занимал пост “лейтенанта всей Франции”. На материк в чине капитан-генерала Франции и Гаскони прибыл Джон Бофор, однако успех ему явно не сопутствовал и в 1444 году он скончался. К этому времени Саффолк уже заменил Бофора на посту руководителя совета и стало ясно, что англичане не в силах противостоять французам, а потому следует заключить мир. Сделать это удалось довольно хитроумным способом. Саффолк, пользуясь доверием со стороны семьи Бофоров и герцога Орлеанского, организовал бракосочетание короля Генриха и Маргариты Анжуйской. Он согласился передать французам Мэн, который ещё находился в руках англичан. Свадьба состоялась в апреле 1445-го, Эдмунд Бофор, брат покойного герцога Сомерсета, готовился воспринять титул лейтенанта Франции, Мэн, несмотря на сопротивление английских солдат, передали французам.

Результаты этих манёвров были весьма существенны. На политической сцене Англии появилась новая звезда — Маргарита Анжуйская, личность талантливая, амбициозная, умевшая добывать власть и богатство для своих друзей. Она действительно слила в единое целое придворную партию, став настоящим вождём этой коалиции. С самого начала Маргарита объединилась с Бофором и Саффолком (последний и привёз её в Англию). Но у них были серьёзные противники. Несмотря на то, что главный враг мира с французами, Глостер, в 1447 году отошёл в мир иной, среди военных как на островах, так и на континенте было много людей, которые выступали против

Оказавшись на столь долгожданном престоле, Эдуард немного растерялся. Перед ним встала очень сложная проблема взаимоотношений с теми, кто помог ему победить. Первые десять лет своего правления он, человек действия, никак не мог полностью переманить на свою сторону не только всю знать, но даже собственных братьев — Джорджа, герцога Кларенса и Ричарда, герцога Глостера. Опереться он мог только на тех, кого он сам провёл на высокие должности. Среди доверенных лиц были его родственники, граф Риверс и лорд Скейлс, семья Перси, Хамфри Стаффорд, которому он даровал титул графа, Вильям лорд Хастингс и другие. Между тем в стране ничего по сути не поменялось. По-прежнему процветало взяточничество и казнокрадство, тут и там вспыхивали войны и конфликты местного значения, предводители которых зачастую даже не пытались скрывать, что это обычные стычки местных феодалов, не связанные с высокими целями воюющих Роз. Словом, всё было как в последние годы правления Генриха VI. Вскоре выяснилось, что Эдуарду противостоят уже двое противников — Ланкастеры и... Уорвик со своими сторонниками. Поскольку Столетняя война закончилась недавно, то по инерции эти три политические силы пытались продолжить политику заключения международных союзов, направленных друг против друга. Первые несколько лет Эдуард и Уорвик шли рука об руку в своём стремлении уничтожить последние гнезда сопротивления сторонников Ланкастеров. На этом поприще они достигли значительных успехов. Так, в 1462 году был казнён граф Оксфорд, пытавшийся высадиться с войсками на восточном побережье Англии. Главные же силы ланкастерской оппозиции пребывали в Шотландии, откуда изредка пытались установить контроль над пограничными английскими замками типа Алнуик и Бамборо. Эти поползновения вызвали немедленную реакцию йоркистов, которые, совершив ряд экспедиций, к 1464 году смогли, наконец, установить твёрдый и постоянный контроль над пограничными землями. В этом же году был арестован и казнён профессиональный перебежчик герцог Сомерсет, к тому моменту уже дважды менявший политическую ориентацию. Между тем Маргарита не теряла надежды на получение помощи с континента. Начиная с 1462 года она настойчиво стала домогаться поддержки от нового короля Франции Людовика XI, фигуры политически весьма активной. Однако хитрый Людовик, видевший в лице герцога Бургундского самого главного своего врага, не мог не понимать, что вступать в эту заранее проигранную партию чревато, а потому ограничивался, в основном, сугубо словесной поддержкой. Однако в глазах Йорка подобная связь была опасной.

Мирная передышка, достигнутая к 1464 году, могла бы продолжаться довольно долго, если бы не разногласия в правящем лагере. Первым их проявлением стал тайный брак Эдуарда с Елизаветой Вудвилл. Он был заключён без ведома и против желания Делателя королей. К тому же королева происходила из захудалого дворянского рода, и скоро неприязнь, возникшая между королём и Уорвиком, переросла в настоящую вражду. Следующие пять лет они оба занимались тем, что искали себе действенной поддержки за рубежом, но, естественно, в разных лагерях. Эдуард продолжал придерживаться старых связей с Бургундским двором. В 1468 году он выдал свою сестру Маргариту за бургундского герцога Карла. В свою очередь Уорвик вёл сепаратные переговоры с Людовиком XI, то ли желая как-то изменить внешнюю политику Англии, то ли преследуя исключительно свои корыстные цели. Несмотря на попытки одного из представителей семьи Невилов Джорджа, архиепископа Йоркского, примирить враждующие стороны, конфликт углублялся на глазах. Очень сильно стали расходиться бывшие союзники и по вопросам внешней политики.

В июле 1469 года Уорвик и брат короля Кларенс связали себя родственными связями. Находясь в Кале, они заключили своего рода союз, направленный против Эдуарда. Примерно в это же самое время на севере началось восстание, за которым стояли люди Невила. В сражении при Эджкоте войска Норка были легко разбиты, Риверс и Девон убиты, а король взят в плен. Следующие несколько месяцев обе стороны вели между собой длительные переговоры, в итоге которых Эдуард вернулся к власти и к марту 1470 года установил контроль над страной. Но Кларенс и Уорвик, хотя их и вынудили бежать во Францию, отступать не собирались. В итоге Уорвик договорился с Маргаритой, и осенью 1470 года он вместе с Кларенсом высадился в Девоне, чтобы вновь объявить королём Генриха VI. Эдуард, не имевший достаточно войск, поспешно бежал в Нидерланды. Старого короля Генриха извлекли из Тауэра, где он сидел с 1465 года, и на несколько месяцев знамя Ланкастеров вновь осенило королевский трон.

Между тем находившийся в Европе Эдуард не опускал рук. Воспользовавшись войной, разгоревшейся между Францией и Бургундией, он получил от Карла войска и деньги. Бургундскому герцогу было выгодно нейтрализовать Ланкастеров — сторонников Людовика. Весной 1471 года он высадился в Хамбере. И тут произошло неожиданное: пока он направлялся к Лондону, к нему переметнулся Кларенс. Хитрый Уорвик попался в ловушку. Объединённые войска Эдуарда и Кларенса нанесли сокрушительное поражение всем своим противникам — 14 апреля, на Пасху в битве при Барнете были разбиты войска Уорвика. Этой победе предшествовало взятие Лондона. Город пал в одно мгновение, и злосчастный Генрих вновь попал в руки врагов. Однако на этот раз он прожил в плену всего несколько недель (скорее всего, он был убит в Тауэре). После этого Эдуард направился на север, так как он знал, что из района Ковентри ему навстречу движутся войска Уорвика. Место для битвы выбрал Уорвик. 13 апреля он вместе с Джоном де Вере, 13 графом оксфордским, и Эдмундом Бофором, 4 герцогом Сомерсетом, остановились у местечка Хэдли Грин близ Барнета, решив дожидаться врага здесь. Войска Эдуарда, с которым следовали его брат Ричард (будущий король Ричард III) и барон Уильям Хастингс, прибыли в этот же день вечером. Ночь они провели буквально рядом с противником и на рассвете пошли в атаку. В итоге Эдуарду удалось одержать решительную победу несмотря на то, что левый фланг его войска подвергся ужасающему разгрому. На этот раз фортуна изменила Уорвику — “делатель королей” сражался пешим и погиб во время бегства с поля боя. Несогласованность в действиях Ланкастеров привела к тому, что Эдуард разбил их силы поодиночке. В этот же день войска Маргариты высадились в Веймуте. Узнав о поражении при Барнете, она попыталась ускользнуть на запад, направившись в сторону Уэльса. Однако Эдуард опередил её, перехватив у реки Северн. 4 мая произошла битва при Тьюксбери. Войско Ланкастеров было разгромлено, Маргарита попала в плен, её единственный сын Эдуард, как считается, пал на поле боя. Однако согласно одной, небезосновательной, версии, он был специально убит уже после боя. Лишние претенденты на престол, пусть и законные, были не нужны.

Пожалуй, единственно опасными людьми в этот период для Эдуарда оставались его братья — Джордж, герцог Кларенс, и Ричард, герцог Глостер. После падения Невилов Эдуард получил во владение их обширные земли. Его младшие братья постоянно претендовали на часть полученных старшим братом богатств, но тот словно поставил перед собой цель превзойти их обоих. Наконец в 1474 году владения Бошампа и Деспенсера перешли в собственность Кларенса, а имущество Салисбери и Невила — к Ричарду. Но недовольство Кларенса, которое умело использовали противники Эдуарда, не затихало ни на минуту. Возможно, на это повлиял и отказ со стороны Эдуарда взять в жёны Кларенсу наследницу бургундского престола. В 1477 году против герцога было состряпано уголовное дело — некоторых его сторонников обвинили в некромантии и в стремлении навредить королю, после чего арестовали и самого Кларенса. В 1478 году он был осуждён парламентом и погиб, но то, как он умер, до сих пор неизвестно.

Наконец в апреле 1483 года скончался и Эдуард IV. В это время его преемнику, Эдуарду V, было только двенадцать лет. И вновь, как в малолетство Генриха, вокруг этого ребёнка разгорелись нешуточные страсти. Жизнь двора и юного короля держали под строгим контролем королева-мать и родственники и приближённые покойного короля. Среди них были Граф Риверс, маркиз Дорсет, Уильям лорд Хастингс и Томас лорд Стэнли. Их очень устраивала в качестве регентши королева-мать, и они всячески поддерживали её. Тем не менее самым могущественным человеком в государстве был Ричард Глостер, которого сам король прочил в своё время на пост регента. Предыдущие несколько лет он провёл на севере; там у него были обширные владения, дарованные ему за успешные действия против шотландцев. И вот теперь он решил, что его час пришёл. Бросив вызов двору, он двинул свои силы на юг, вступил во временный союз с Генри Стаффордом, герцогом Бэкингемом, разбил войска Риверса у Стони Стратфорд и взял в плен не только этого царедворца, но и самого короля. Завидев такой оборот дел, королева удалилась в Вестминстер, Дорсет затерялся где-то среди полей доброй старой Англии, и не прошло и месяца со дня смерти Эдуарда IV, как Ричард взял под свой контроль Лондон и был готов занять пост протектора.

Теперь Ричарду нужно было придать законность своим поступкам и будущим претензиям на английский престол. Он приказал казнить ведущего юриста времён Эдуарда, Хастингса, за то, что тот отказался придать видимость законности его амбициозным планам и через два месяца выступил со специальной речью перед парламентом. В ней он утверждал, что брак Эдуарда недействителен, что он был заключён с помощью колдовства, что Эдуард V не является законным наследником, а следовательно, трон должен перейти именно к нему, Ричарду. 26 июня парламент подтвердил законность притязаний Ричарда, а 6 июля 1483 года произошла церемония коронации. Вскоре был казнён Риверс, а затем в Тауэре погибли и оба сына Эдуарда, которые якобы по его приказу были задушены подушками...

В том, что Ричард смог подобным образом взойти на трон, не было ничего удивительного. Хаос, царивший в верхних эшелонах власти, и пертурбации времён войны Роз сделали это вполне возможным. Однако правление Ричарда продолжалось всего два года и было омрачено заговорами и необходимостью отбиваться от нового претендента на престол. Осенью того же ища на западе вспыхнуло антикоролевское восстание, которое возглавил бывший верный слуга Ричарда Бэкингем. Его поддерживали Вудвилы и старые ланкастерцы, семья Куртенэ. Восстание было подавлено, действиям восставших помешали сильные дожди и разливы рек, а Бэкингем казнён. Если бы это восстание достигло своей цели, то на престоле оказался бы граф Ричмондский Генрих Тюдор. Впрочем, история показала, что этот человек два года спустя добился-таки своей цели. Достаточно слабо подкреплённые претензии Генриха на трон основывались на его тесном родстве с Ланкастерами. Его отец Эдмунд был сыном вдовы Генриха V и уэльсца Оуэна Тюдора. Его мать, Маргарита Бофор, графиня Ричмонд в то время была ещё жива и числилась единственной наследницей герцога Сомерсета. Генрих участвовал в битве при Тьюксбери, потом находился во Франции и в 1484 году вернулся на родину. Несмотря на неудачу восстания Бэкингема, он на следующий год возобновил свои попытки. Высадившись 7 августа с армией в Милфорд Хэвен в Пемброкшире, где графом был его дядюшка Джаспер, Генрих стремительно направился через Уэльс и 22 августа 1485 года встретился с Ричардом в решающей (и последней) битве войны Роз на Босвортском поле.