Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт».
Офицер запаса. Член КПСС с 1954 года.
В книге «Пусть всегда светит солнце» собраны рассказы разных лет и разных тем. Но о чем бы ни шла в них речь — о морских ли учениях («Гордая любовь моя»), о пограничниках ли («В горах»), о трудовых ли подвигах уволенных в запас воинов («Здравствуй, друг!»), о любви ли целинников («Илька»), — всем им присуща одна черта — хорошее знание автором жизни.
Три рассказа — «Задание государственной важности», «Кантата о Ленине» и «Петушиное восстание» — посвящены революционной героике.
Комсомольский значок
ирно и спокойно дышит море. Лениво накатываясь на влажный песок, о чем-то таинственно шепчутся волны. Замерли прибрежные кусты и деревья. Тихо. Прохладно. Изредка о моря порывами налетает ветер. Пошелестит листвой, обдаст крепким запахом водорослей и исчезнет. На рейде перемигиваются сигнальные огни боевых кораблей, время от времени доносится негромкий перезвон склянок, да в порту раздаются натруженные гудки буксирных пароходов.
Мой друг, командир звена морских истребителей Геннадий Соколов, сидит на высоком, отшлифованном водой камне и курит, жадно и глубоко затягиваясь. Огонек папиросы выхватывает из темноты маленький, пуговкой, нос, задорный хохолок на голове, большие карие глаза с этакими прыгающими смешливыми чертиками, по-детски пухлые губы. Все это придает его лицу лукавое, еще совсем мальчишечье выражение.
Но я знал, что его глаза умели смотреть по-мужски серьезно и пытливо, а голос быть уверенным и твердым, привыкшим к командам.
С Геннадием Соколовым я познакомился лет пять назад. До сих нор помню тот солнечный ласковый день, когда мы, выпускники школы военных авиамехаников, прибыли на аэродром, где базировался морской авиационный полк.
Еще в поезде, поглядывая на свои новенькие нашивки старшего сержанта, я мечтал попасть к боевому, заслуженному летчику. Ну уж если не к Герою Советского Союза, то хотя бы к такому, у которого, как говорится, вся грудь в орденах.
Гордая любовь моя
ихо плещется море. Полная круглоликая луна, взойдя на небо, притушила яркое мерцание звезд. На берегу в кустах лихо рассыпают трели какие-то не знакомые мне птицы. И от этого становится еще тоскливее. Уйти бы сейчас в степь, побродить, вдыхая горьковатый запах полыни, забыться…
Присев на комингс, я смотрю на дрожащую лунную дорожку. Вот так и у нас в степи серебрится под луной ковыль.
С полубака доносится гомон веселых голосов: ждут артистов из города. Но мне не до них. Неудача ошарашила меня. Уж в чем, в чем, а в своем расчете я был уверен.
Я стараюсь разобраться в происшедшем, чтобы на комсомольском собрании открыто и честно обо всем рассказать товарищам. А что собрание будет — я уверен. Я сам член бюро, сам осуждал за такие промахи других. Что ж, это правильно: что заслужил — то и получай… А ведь мой расчет перестал быть отличным.
Мимо проходят матросы и старшины и, как мне кажется, с сочувствием поглядывают на меня. А я злюсь: жалеют. Так тебе и надо! Неудачников всегда жалеют… К черту, окончится служба, уеду в колхоз, там меня жалеть не придется!..
