Рассказ Олега Павлова “Тайник” — о таинствах рождения и смерти. Ракурс меняется: то читатель видит события глазами ревнивой девочки, обнаружившей, что с рождения брата не она становится центром семьи, то ее отца накануне неизбежного вдовства.
Исполненный грустного юмора рассказ Кати Капович “Фамилия” — о старом отце, приехавшем из России в Соединенные Штаты в гости к своим дочерям от разных браков.
Рассказ Даниэля Орлова “Законы физики” ставит вопрос, насколько общие законы природы распространяются на частную жизнь
Сборник рассказов
Олег Павлов. Тайник
Пока священник проводил обряд, муж удерживал за дверью похожую на обезьянку девочку, их дочку, которой сразу же стало скучно и обидно в больничном коридоре, так что она рвалась в палату, ничего не желая понимать. Ей нравилось делать то, что привлекало внимание. Соображения хватало только для маленьких, но вполне женских хитростей. То она изображала, что нарочно хочет, чтобы отец ее отругал — и что все равно его не боится. Потом, став ласковой и делая вид, что покорилась, резко бросилась к запретной двери, наскочив на отца — но оказалась прикована к его руке. Использовав, наверное, все уловки, чтобы добиться своего и победить, девочка крикнула, что он злой, чужой — и выкрикнула еще плаксиво «Мамочка! Мамочка!» — за что отец мгновенно и безжалостно хлопнул по губам. Тогда она, действительно, заплакала, глотая со всхлипами воздух, будто ее им кормили, испуганно набив полный рот. В глазах все вдруг расплылось. Стало страшно… Что потекли слезы и она точно бы ослепла. Девочка утирала их, бесцветные — и смотрела на свои ладошки со страдальческой гримасой, но как будто боялась испачкаться и хотела показать еще кому-то невидимую свою и боль, и кровь. И, содрогаясь, выдавила с комочками дыхания, по слогам, умирающе: «Я про-гло-ти-ла сво-е серд-це…»
Отцу было все равно — он уткнулся взглядом в больничную стену.
Мамочка — она знала — рассердилась бы, заставив умолкнуть.
У них родился новый ребенок — а ее никому не жалко.
И то, что отняли у нее, отдано ему.
Катя Капович. Фамилия
— Он вполне может остановиться у меня! — говорила младшая, Галочка, которая жила в Нью-Йорке.
У нее был сильный американский акцент.
— У меня ему будет лучше! Рядом озеро, парк, он будет гулять — настаивала старшая, Саша.
Он остановился у старшей: озеро, парк. Худой, загоревший на непонятно каком солнце — прилетел он из Москвы в середине апреля — отец с ходу вручил ей привезенные для внучки раскоряжистые русские санки и со знанием дела стал протискиваться к выходу. Бесколесный чемодан в руке, на груди веревки айпода, он и слышать не хотел ни про какое такси. И настоял, и они долго добирались — сначала автобусом, потом на метро, потом пересели на троллейбус и прибыли домой к полуночи.
По такому случаю она хотела разбудить своих.
Даниэль Орлов. Законы физики
Анечка влюбилась в араба. Она отправилась с подругой в Египет, а через две недели по трапу самолета ее пьяную, с запутанными рыжими волосами спускали под локти в состоянии интеллектуальной комы.
— Все должно было этим закончиться, — многозначительно изрекает Витька, ее бывший муж и мой однокурсник. Он сидит напротив меня за столом в гостиной и запихивает в рот своему младшему сыну жидкую кашу с вареньем. Младенец кашу есть не хочет, мотает головой, лыбится счастливым купидоном, скрытым за разводами каши, как за слоями варварской штукатурки.
— Романы с дизайнерами и композиторами рано или поздно логично перетекают в африканский секс-туризм.
— Египет — это разве Африка? — интересуется Толик, старший сын Витьки, оторвавшись от компьютера.
— Географию в школе не учил, — грустно констатирует Витька серость, обозначившуюся в их с Анечкой ребенке. — У матери спроси. Она нынче в этом вопросе дока.
