Когда в юности я читал мемуары главы правительства Украинской Народной Республики (1917-1920), знаменитого писателя Владимира Винниченко, и нашел в них ставшую уже хрестоматийной фразу о российской демократии, которая завершается на украинском вопросе, я даже не представлял себе, что всю последующую жизнь мне придется провести в тени этого точного определения.

Сейчас многие удивляются той истерии, в которую впало российское руководство и аффилированные с ним журналисты и эксперты накануне заключения совершенно невинного, между прочим, соглашения об ассоциации Украины с Европейским союзом. Невинного потому, что даже в случае его подписания и последующей ратификации в российско-украинских отношениях не изменится ровным счетом ничего. Ну ничегошеньки! Украина ниоткуда не выходит, не разрывает ни одного соглашения с Россией, не выгоняет из Севастополя Черноморский флот… Не только украинские, но и европейские политики в один голос уверяют Москву, что содержание документа никак не повлияет на достигнутый уровень российско-украинского сотрудничества… Но мы-то прекрасно понимаем, что разговор не об этом, разговор чисто семейный, понятийный: вот подпишут «хохлы» свое соглашение – и мы их уже никуда не втащим, ни в какой Таможенный союз, ни в какое ОДКБ, ни во что другое, что мы еще придумаем. И придется разговаривать с ними, будто они люди. А они наши братья. И должны понимать, что только с нами им и будет хорошо – и там, где мы сами им скажем.