Социально-политическое содержание произведений Стругацких заслуживает рассмотрения, во-первых, потому, что оно, во всяком случае, в зрелом своем периоде, противостоит ортодоксии «другой стороны» времен «холодной войны». К несчастью, и на Западе, и в СССР идеологические споры затмили эстетические нюансы произведений Стругацких. Данное исследование попытается восстановить равновесие, рассматривая политические и эстетические аспекты в их соотнесенности друг с другом. Стругацкие заслужили мировое признание, и их карьера достойна объективного анализа.
Глава 1. Братья Стругацкие в контексте
Если бы кто-нибудь спросил среднего англоязычного любителя фантастики, кто из писателей-фантастов является самым читаемым в мире, в ответ он получил бы, вероятно, имена Айзека Азимова или Рэя Брэдбери, или же, возможно, Артура Ч. Кларка или Роберта А. Хайнлайна. Маловероятно, что большинство читателей упомянут польского фантаста Станислава Лема или русских братьев, Аркадия и Бориса Стругацких. Хотя эти представители восточно-европейской фантастики переводились и публиковались почти так же широко, как Азимов и Брэдбери, и они возглавляют списки читательских предпочтений в бывшем советском блоке. В последнее десятилетие Лем привлек внимание западных ученых; его работы появлялись даже в таких периодических изданиях, как «Нью-Йоркер», которые принадлежат к «основному потоку» литературы, его произведения сравнивались, из-за смешения в них реализма и фантастики, с творениями Франца Кафки, Владимира Набокова и Хорхе Луиса Борхеса.
Аркадий и Борис Стругацкие еще не примкнули к международному «основному потоку» литературы, может быть, потому, что их работы очевиднее укоренены в традициях научно-фантастического жанра, а может быть, потому, что, в отличие от Лема, они часто закапываются в политические и диалектические проблемы. Эта диалектика имеет отчетливый оттенок марксизма, особенно в их ранних произведениях. Но, несмотря на то, что она — доминирующий элемент их прозы (и особенно интересный в плане их философской эволюции), она не является единственным элементом их творчества. Стругацкие сочетают политические вопросы с художественными, демонстрируя читателям разнообразие стилей, тем и жанров — от космических приключений до сюрреалистической сатиры и космической мистерии.
Наилучшим образом понять основы творчества Стругацких можно через краткий обзор истории научной фантастики в Советском Союзе.
Как и в Западной Европе, первые проблески научной фантастики в России восходят к фантастическим путешествиям, утопическим идеям и политической сатире, а зачастую — к комбинациям этих трех типов. Большей частью они склонялись к поддержке уже существующего строя — царской автократии. У «Утопии» Томаса Мора, не публиковавшейся в России вплоть до Французской революции, существовал — уже в XVI веке — двойник — «Сказание о Магмет-салтане» Ивана Пересветова, восточная сказка, поддерживавшая стремление Ивана Грозного к централизованному государству. В XVIII веке, когда Россия «вспряла ото сна» под руководством Петра I, некоторые русские писатели превозносили просвещенный абсолютизм; это движение нашло свою кульминацию в незаконченном произведении Михаила Щербатова «Путешествие в землю Офирскую г-на С…, шведского дворянина». Эпоха революций в конце века принесла с собой более либеральные, демократические взгляды на будущее, такие, как в «Путешествии из Петербурга в Москву» Александра Радищева, каковые взгляды и побудили Екатерину Великую крайне не поощрять целый жанр.
Глава 2. Дорога к утопии
Самые ранние произведения Стругацких представляли собой «твердую» научную фантастику, во многом сходную с современными им рассказами, публиковавшимися в журнале «Аналог» («Analog») в 1950-е годы. Например, в рассказе «Спонтанный рефлекс» до того «отличавшийся примерным поведением» робот вырывается из своей темницы — лаборатории, приводя в состояние хаоса исследовательский городок, — но только — как выясняется в финале — из-за погрешностей в программировании; при создании машины, предназначенной для проникновения туда, где человек не может существовать, в нее вложили функцию изучать и учиться.
В другом часто переиздаваемом рассказе конца 1950-х годов, «Шесть спичек», ученый рискует своей жизнью и рассудком, экспериментируя с нейтринным облучением мозга — своего собственного. Практически достигнув сверхчеловеческих способностей, он не выдерживает — и следует нервный срыв. Внимательное изучение его заметок и свидетельства лаборанта позволяют предположить, что ученый надорвался, пытаясь поднять связку из шести спичек посредством телекинеза. Инспектор, ведущий расследование, обвиняет ученого в «варварском героизме». Обосновывая позицию, которая будет часто встречаться в раннем творчестве Стругацких, инспектор утверждает, что даже научному поиску должны быть пределы, особенно когда речь идет о человеческих жизнях:
Но первые из основных произведений Стругацких появились как трилогия в период с 1960 по 1962 годы. «Страна багровых туч», «Путь на Амальтею», «Стажеры» показывают приключения героев в Солнечной системе. Последняя повесть, переведенная на английский язык как «Space Apprentice», показывает конец карьеры главных героев цикла — космопроходцев Юрковского, Быкова и Дауге. Поскольку данная работа, завершающая цикл, является единственной из вышеупомянутых повестью, легкодоступной на английском языке, стоит рассмотреть ее ближе.
Как и в предыдущих повестях из этого цикла, действие повести «Стажеры» происходит в конце XX века. Предполагается, что к этому времени коммунизм обогнал капитализм — как в политике и экономике, так и в науке — и идет освоение космоса. Земля, хотя и не решившая всех проблем, все же построила коммунизм в мировом масштабе и достигла материального и духовного благополучия. Но островки капитализма, бандитизма, мещанства и паразитизма все же существуют как на Земле, так и в космосе — везде, где живут люди.
