С недоумением я читаю как современных авторов пишущих в жанре альтернативной истории, так и историков которые пишут "псевдоисторические" шедевры. Выражения типа "осадные башни высотой по сорок метров на колесах", средневековые армии по двести тысяч бойцов, или гребные суда с тремя рядами весел вызывают неприятие. Человек, который об этом пишет как не о фантастике, явно не знаком ни с математикой, ни с логистикой, ни со статистикой, а сопротивление материалов и теоретическую механику изучал по картинкам в детской энциклопедии. Тех же, кто пишет в жанре альтернативной истории, заносит в другую сторону. Пусть у тебя будет с собой хоть двести, хоть триста ноутбуков с информацией ничего ты сделать не сможешь, если для этого не готова промышленная база, нет нужного оборудования, нет необходимости в изобретении кроме твоего хотения, нет материалов и людей. Не существует способов оперативно получать обрабатывать и передавать информацию, как можно управлять чем-то до чего нужно ехать полгода или плыть год. Туда поедешь, здесь потеряешь, тут останешься, там ничего не получится, впрочем, даже если между объектами ехать хотя бы один час, то за десятичасовой рабочий день, ты сможешь по одному конкретному вопросу, на одном объекте принять максимум четыре решения и только в том случае если не требуется ничего уточнять. Большое значение имеет и человеческий фактор. Наивно было бы думать, что в то время когда честь ценилась выше жизни в ответ на предложение поступить бесчестно или обмануть (для нашего современника это не обман это военная хитрость) окружающие в лучшем случае вызовут его на дуэль, а в худшем просто прибьют. Иного их менталитет не предусматривает. На суде над одним из немногих дворян, перешедших на сторону Пугачева М. А. Шванвичем, последнему припомнили бесчестный удар в лицо на дуэли, нанесенным его отцом, Поставили это в вину, дескать, наследственное объясняющее его сына дальнейшее поведение и предательство. Если с точки зрения людей двадцать первого века выпотрошить пять или сколько там тысяч пленных сарацин, что бы выяснить не проглотили ли они драгоценности это запредельная жестокость и варварство, то с точки зрения рыцарей во времена крестовых походов производственная необходимость и грязная, как ни цинично это звучит, работа. Подумайте еще, если вам в этом деле предложат поучаствовать и не поймут отказа. Грязные "варвары" невежественные и дикие арабы находили войско просвещенных христианских рыцарей, по запаху, ибо те не мылись годами, и справляли нужду, не снимая доспехов. Представьте себя, попаданцем во Францию предположим в Д'Артаньяна. Вас, Ваша возлюбленная пригласила в королевский дворец. В Лувре, во времена трех мушкетеров, не было ни одного туалета, нужду справляли, где придется, по углам, плюс хроническая диарея (туалет от французского toilette — производного от toile — ткань то есть зашел за ширму и алга

С технической точки зрения у прогрессоров ляп на ляпе. Как получить бездымный порох в семнадцатом веке, если нет сырья и оборудования. Все знают, обработай хлопок или тряпку из него азотной кислотой и готово. Ню-ню. Как говорится флаг в руки и барабан на шею. Сначала пусть ответят, что такое крепкая водка

Для меня самый интересный период, с точки зрения использования в альтернативно исторических произведениях — это середина девятнадцатого века. Переломный период как в технике (промышленная революция) так и в вооружении (гладкоствольное и нарезное оружие, пар и парус). Период с самой высокой плотностью технических новшеств (число изобретений и открытий на единицу времени просто зашкаливает).

Построение фраз, язык той поры, а это времена Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Гончарова, Гоголя, не вызывает у нас отторжения. Если попробовать читать оригинальные тексты, то через достаточно небольшой период времени перестаешь замечать лишние буквы, и чтение не доставляет неудобств. Проверено на собственном опыте. Взялся читать Гончарова в сканированном виде, дочитывал, не замечая ятей и фит

Слушая рассказы старого мичмана, наставника в мореходном училище, нам, мальчишкам очень ярко представлялись окрыленные парусами фрегаты и мрачноватые пароходы, моряки в ослепительно белых форменках. Как уходили они от берега в сторону падающего к горизонту солнца. Как из последних сил люди таскали за линию фортов, выгруженные на берегу припасы и бесконечной цепочкой несли наверх, к орудиям снаряды… Многое забывается в моем возрасте, но именно эти детские воспоминания, семейный архив и найденный, во вскрытом, согласно завещанию конверте, старый дневник послужили основным, побудительным мотивом для написания книги. Данный опус скорее представляет собой выдержки или цитаты из дневника и свидетельств, написанных участниками тех событий в книгах и письмах (кто может лучше и правдивее рассказать о происшедшем, чем современники) разбавленных небольшими вкраплениями авторского текста, что поделать меня как морского инженера хорошо учили двум вещам умению пользоваться литературой и лаконичности.