Он лежит на спине. Он никогда не любил лежать на спине. Пытался повернуться, но это оказалось невозможным. Какие-то провода и трубки мешают. Сорвать их с себя? А вдруг они для чего-то нужны? Да и где взять силы, чтобы их сорвать? Руки — как каменные, совсем не движутся.

Попытался пошевелить пальцами. Пальцы правой руки чуть шевельнулись, ему почти удалось согнуть их в кулак. А левая рука — где она? Он её вообще не чувствует.

Он смотрит вверх и видит какие-то блики, игру света и тени. Куда ещё смотреть, как не вверх, если не можешь повернуть голову?

Он пытается рассмотреть что-то сквозь мелькающие перед ним чёрные и белые пятна. Напрягает глаза. Чёрных пятен  становится меньше, вместо них возникает белый фон. Потолок. Он даже сумел разглядеть на потолке флуоресцентную лампу, длинную такую, как палка. Лампа включена и излучает мягкий белый свет.

Он чувствует страшную усталость: напряжение зрения его утомило. Закрывает глаза. Надо отдохнуть. Засыпает.

Она пришла домой, сияющая от счастья. Не вошла, а влетела. Родители, сидевшие за ужином, переглянулись: давно они не видели её такой. С тех пор, как Натана, её друга, ранили (в официальном сообщении было сказано «тяжело ранен, с опасностью для жизни»), она была мрачной, подавленной. Особенно после посещений больницы. Натан лежал, подключённый к аппаратам жизнеобеспечения, не приходил в себя, не реагировал на окружающее. Врачи называли его состояние «стабильным» — стабильно тяжёлым. Не особенно обнадёживали. Такие ранения в голову, как у него, особенно опасны. Если очнётся, выйдет из комы, тогда появится надежда.

— Он пришёл в себя! Он даже узнал меня! — воскликнула Дина. — И он уже дышит самостоятельно, без аппарата! Я говорила с врачом, он сказал, что теперь дело быстро пойдёт на поправку!

— Ну что ж, хорошо, — сдержанно сказала мать. Родители явно не разделяли радость дочери, но Дина, вся в вихре чувств, не обратила на это внимания.

— Чего бы поесть? Я голодна, как волк!

Мать поставила перед ней тарелку и пододвинула блюдо с пирожками. Отец встал из-за стола, сказал  «приятного аппетита» и вышел. Мать налила дочери чаю и тоже пошла к двери.