Пёс бежал, низко опустив голову, слегка раскачиваясь на ходу. Носом почти касаясь булыжников мостовой, он ловил запахи человеческих ног, лошадиных копыт, но тех, которые были ему так нужны, какие он искал уже вторые сутки в этом чужом городе, не было.

Хозяин исчез, исчезла арба на высоких скрипучих колёсах, за которой пёс пришёл в город из родного аула. Этот скрип колёс он тоже отличил бы от сотни других – ведь у каждого колёса свой голос. Но знакомого скрипа тоже не было. Чужие арбы скрипели чужими противными голосами.

Он был очень красив: могучая киргизская овчарка, из тех, что в одиночку берут волка. Волнистая тёмно-коричневая шерсть поседела от дорожной пыли, широкий лоб и кругло подрезанные уши делали его похожим на медведя. Он сильно прихрамывал на переднюю ногу: на городском базаре вчера на него накинулась добрая дюжина собак. И показал же он им, каждой досталось на память! У него тоже прокушена лапа, разорван бок. Но он почти не чувствовал этого: арба хозяина, его арба исчезла во время боя. Это было хуже всего.

День прошёл, за ним ночь, началось уже новое утро, а пёс всё брёл по улицам города, вправо, влево, вперёд, но только не назад: хозяин должен быть где-то впереди, его нужно догнать.

И вдруг переулок, в который он свернул, закончился тупиком. Его перегородил высокий забор с воротами и калиткой.

Хозяин, знакомая юрта и привычный скрип колёс старой арбы не исчезли из памяти дикого горного пса. Но с каждым утром он всё радостнее встречал весёлых ребят, и непривычные ласки становились привычнее и от этого были ещё более приятны.

Прошло несколько дней. И случилось так, что детей почему-то не было дома, а пёс уныло лежал на земле, не отводя глаз от калитки – ждал их. Мать сидела на террасе и, незаметно для себя положив шитьё, задумалась. Вдруг что-то большое осторожно просунулось под опущенную руку. Мать вздрогнула: тяжёлая голова легла ей на колени, умные карие глаза смотрели доверчиво и вопросительно.

«Ну, что?» – казалось, говорили они.

– Джумбо, – удивлённо сказала мать.

Пёс стоял не шевелясь, прижимаясь всё крепче, не сводя с неё глаз. Он спрашивал и ждал ответа.