глубоком, как ущелье, дворе мрачного старого дома, каких, к сожалению, еще много в Ленинграде, гоняли мяч мальчишки.

Мяч был старенький и напоминал не шар, а скорее яйцо. А уж камера!.. Латаная-перелатаная.

Всего несколько лет назад кончилась война, и камер было не достать. И эту вот с великими муками выменяли у паренька из соседнего дома. Дали за рваную камеру трофейный тесак, железный немецкий крест (это орден такой) и в придачу еще солдатский пояс, с «Гот мит унс!»

[1]

на металлической пряжке.

Мальчишки носились с подтеками пота и грязи на лицах, ошалевшие от усталости и азарта.

Только один из них не гонялся сломя голову по всему двору. Не по летам грузный и длинный — не зря его прозвали Витька-Башня, — он топтался неподалеку от ворот противника.

ать всплеснула руками:

— О горюшко мое! Опять подрался?

Юла снял куртку.

— Упал.

— Больно часто падаешь, — сказала мать. — И все — носом. Все — носом. Или он у тебя тяжелый? Юла быстро прошел к столу, сел и сразу поджал ноги. Но хитрость не помогла.

таринное здание Суворовского училища пряталось в глубине сада.

Когда-то, давным-давно, здесь находился знаменитый Пажеский корпус. Лишь дети генералов и высших царских сановников учились в корпусе. Будущие блестящие пажи и камер-пажи царского двора.

Возле узорчатой чугунной ограды, отделяющей сад от улицы, суетилась целая толпа мамаш.

У ворот стоял часовой — низенький, но очень важный парнишка в мундире с красными погонами и брюках с красным кантом. К каждому мальчонке он обращался на «вы»:

— Вам куда? Ваша фамилия?

а дворе Юльке теперь проходу не было. Хоть не выходи гулять.

— Разрешите, товарищ генерал? — отдавая честь, каждый день приветствовал его Витька-Башня и делал вид, что осторожно, угодливо снимает пушинку с его плеча. — Смирно! — выпучив глаза, свирепо командовал Витька малышам. — Не видите: сам генерал пожаловал!

И в школе тоже. На доске, где недавно нарисовали бравого Юльку-Суворова, теперь появилась карикатура. Хилый Юлька стоит, понурив голову, размазывая огромные слезы обоими кулаками. А рядом — сам генералиссимус. И изо рта у генералиссимуса вьется надпись: «У меня орлы-молодцы! Хлюпики не нужны».

Было обидно, конечно, но Юла терпел.

Мать два раза бегала в Суворовское. У самого начальника училища и то побывала.

все-таки Юльке повезло.

Если что-то очень ищешь, в конце концов непременно находишь.

В тот день Юла собрался в школу пораньше. Договорился, что до уроков он у Веньки задачки по физике скатает.

Ну, спустился по лестнице во двор, вдруг видит — что за цирк?

По асфальту вниз головой, на руках, ходит какой-то дядька. Смешной такой. Ну ладно бы — парень молодой. Нет, дядька уже солидный, даже с лысиной. Лет ему, наверно, тридцать. Если не больше.