В 1-й том Собрания сочинений одного из наиболее значимых и оригинальных мастеров русского авангарда XX века Алексея Ремизова (1877–1957) вошли две редакции первого значительного произведения писателя — романа «Пруд» (1908, 1911) и публикуемое впервые предисловие к последней неизданной редакции романа (1925).
От редакции
Собрание сочинений А. М. Ремизова, выпускаемое Институтом русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук и издательством «Русская книга», является первым посмертным Собранием сочинений одного из наиболее значимых и оригинальных мастеров русского авангарда XX века.
А. М. Ремизов сам положил начало и выработал некоторые основные эдиционные принципы публикации своих сочинений. Восьмитомное собрание, подготовленное писателем для издательства «Шиповник» (СПб., [1910–1912]) и повторенное затем издательством «Сирин» (СПб., 1910–1912), было основано на жанрово-хронологическом принципе, сочетающемся с системным подходом — сохранением по возможности принципа циклизации текстов. Публикуемые произведения были тщательно откорректированы Ремизовым, избавлены от ошибок предшествующих изданий. Тексты подверглись значительной правке, результатом которой стало создание новых редакций, стилистически и семантически отличных от первоначальных. Наиболее яркий пример такой авторской работы — новая редакция романа «Пруд». Впоследствии при переиздании Ремизов отказался от ряда редакций Собрания сочинений 1910-х годов. После 1912 года он печатал свои произведения в периодике и отдельными книгами, а, начиная с 1931 и до 1949 года (тогда в Париже вышел «Пляшущий демон. Танец и слово»), издание их прекратилось. В связи с этим законченные произведения большой эпической формы («Подстриженными глазами», «Иверень», «Учитель музыки», «Петербургский буерак») печатались отрывками в периодике, причем три последних так и остались целиком не опубликованными при жизни автора.
Потребность в издании Собрания сочинений А. М. Ремизова обусловлена постоянно растущим интересом к его творчеству, интересом, который с начала 1960-х годов возник по объективным причинам сначала за рубежом, а затем и на родине писателя. Основная часть его посмертных изданий на Западе — это репринты прижизненных публикаций. С середины 1980-х годов нарастает количество изданий отдельных произведений Ремизова в России. Их число свидетельствует о существующей на родине писателя духовной потребности в его творчестве, но до настоящего времени качество этих изданий, за редкими исключениями, не позволяет читателю адекватно раскрыть для себя произведения Ремизова.
Рукописи большинства вещей, созданных писателем до отъезда за границу в 1921 году, не сохранились, так как уничтожались самим автором. Незначительная часть рукописей и корректур того времени хранится в рукописных отделах Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, Российской национальной библиотеки, Российского государственного архива литературы и искусства, Государственного Литературного музея, Российской государственной библиотеки. Рукописи и корректуры произведений периода 1923–1957 годов сохранились более полно как в российских (ИРЛИ РАН, РГАЛИ, РГБ), так и в иностранных архивохранилищах и частных собраниях (Центр Русской культуры Амхерст-колледжа (США), Бахметевский архив Колумбийского университета (США), Собрание Резниковых (Франция) и др.). Основные части ремизовского личного архива, куда входят и творческие рукописи, находятся в России (ИРЛИ РАН, РГАЛИ, РГБ), США (Центр Русской культуры Амхерст-колледжа) и Франции (Собрание Резниковых). Подобная разделенность архива повлекла за собой рассредоточение черновиков одного произведения по разным частям света. Недостаточно разработана библиография прижизненных изданий ремизовских текстов. Все это, учитывая также специфику литературной работы писателя, создававшего до семи редакций одного и того же произведения, не позволяет на современном уровне изучения творчества Ремизова предпринять труд по созданию академического полного Собрания сочинений. Коллектив авторов данного Собрания сознательно не ставит перед собой такой научной задачи, рассматривая свое издание как предваряющее последующий этап научного исследования наследия Ремизова — работу по подготовке полного академического Собрания его сочинений.
Цель создания настоящего Собрания сочинений Ремизова — представить свод основных художественных произведений писателя, дать как широкому кругу читателей, так и исследователям выверенные и прокомментированные тексты. При этом учтен опыт академического Полного собрания сочинений и писем А. А. Блока в 20 томах (М., «Наука», 1997 — продолжающееся издание) — первого научного издания наследия писателя-символиста.
Жизнь и творчество Алексея Ремизова
Алексей Михайлович Ремизов родился 24 июня (6 июля) 1877 года в Москве. «Моя фамилия — Ремизов. Ударение на «ре», а не на «ми»
[2]
— отмечал он в автобиографии 1912 года. По происхождению Ремизов принадлежал к московскому купечеству.
Отец писателя — Михаил Алексеевич Ремизов — сын крестьянина Веневского уезда Тульской губернии, был привезен в детстве в первопрестольную, где сделал карьеру от «мальчика на побегушках» до владельца собственного галантерейного магазина, двух лавок в Москве и двух — в Нижнем Новгороде и получил звание личного почетного гражданина.
Мать Ремизова — Марья Александровна — принадлежала к видному московскому купеческому роду Найденовых. В 1765 году основатель рода (прадед Ремизова) — крепостной крестьянин Егор Иванович Найденов, уроженец села Батыева Суздальского уезда Владимирской губернии, был продан владельцу шелковых фабрик, московскому купцу Колосову и стал красильным мастером, а со временем открыл собственное дело — красильню. Его сын (дед писателя) — Александр Егорович
-меньшой
расширил дело: завел ткацко-набивную и шерстопрядильную фабрику. Всем представителям найденовского рода была свойственна тяга к культуре. Так, Александр Егорович, окончивший лишь приходское училище, самостоятельно выучился французскому языку, много читал, вел своеобразную «найденовскую летопись». Всем детям (трем сыновьям и трем дочерям) он дал хорошее образование в Петропавловском евангелическо-лютеранском училище, где преподавание велось на немецком и французском языках. Самым знаменитым среди них был дядя Ремизова — Николай Александрович Найденов
[3]
. Он продолжил родовое торговое дело, основал и руководил Московским Торговым банком, в течение 25 лет был бессменным председателем Московского Биржевого комитета и активным гласным городской думы. «Маленький, живой, огненный» — таким запомнился он хорошо знавшим его современникам
[4]
. Н. А. Найденов получил известность не только как крупный предприниматель, финансист, но и как историк, написавший немало научных трудов, и как меценат, много сделавший для сохранения и изучения московских древностей, друг И. Е. Забелина. Огромная семейная библиотека А. Е. и Н. А. Найденовых составила основу библиотеки Московского Биржевого комитета, а впоследствии была включена в фонды Российской государственной библиотеки. Говоря о своих корнях — «заветах дедовских», Ремизов с гордостью писал о Н. А. Найденове: «Нрава «задорного», <…> с огромными знаниями не только в чисто экономических и юридических науках, но и по истории и археологии, и с большим творческим полетом, весь одаренный, не похожий ни на кого, превратил он свою жизнь — свои дни в какую-то бессменную работу, без передышки, без праздников, без прогулов для крепкой и деятельной, крепко выкованной гордой русской России»
Братья Ремизовы вначале были на попечении прислуги, а затем росли в окружении соседей — фабричных рабочих и их детей. В возрасте двух лет Алексей, ударившись о железную игрушечную печку, сломал себе нос. Это явилось для него не только физической, но и тяжелой психической травмой. Ее последствия сказались на формировании его личности, способствовали, одновременно, и образованию комплекса неполноценности («уродства»), и осознанию этого события как символического факта — наложения на него некоей печати избранничества.
С детства Алексею Ремизову были свойственны своеволие, озорство, порой доходившее до жестоких шуток, и в то же время душевная чуткость, сострадание к чужому горю. В дневниковой записи от I января 1927 года он отмечал: «К слову хочу объяснить: то, что странно и непонятно людям. С детства еще я почувствовал, что когда меня хвалят, мне стыдно; а когда меня порицали я чувствовал кровную связь со всеми гонимыми. // У меня сложилось такое чувство — и выговорилось: «Я где-нибудь в сторонке — на паперти с нищими — с пойманными ворами за решеткой — в строю арестантов, которых провожают улюлюканьем, свистками — с грешниками». // Так приблизительно. <…> // Образ Богородицы, которая идет в ад мучиться с грешниками для меня это не только из книг легенда, это свет, в котором живет мое сердце. // <…> Меня мучает совесть с детства — в этом я не изменился. <…> А потом я хотел (и это из детства) всегда идти и делать по-своему. Не всегда это удавалось и думаю по моей неодаренности. Теперь я могу себя расценивать. // Очень много дураков на свете и много эксплуатирующих большие духовные ценности, не неся в ничтожном своем серд це этих ценностей: // люди не доразвившиеся еще до обезьян. // И в мире от того-то так много смешного»