– Что ж, сеньор капитан, если вы твердо решили посетить

Серро Энкантадо

[1]

, я буду счастлив предоставить вам проводника. Жаль, что не могу отправиться сам; но, как вы знаете, мои люди готовятся к празднику

ла нативидад

[2]

, и наш достойный падре сочтет, что я неревностный верующий, если я не останусь дома, чтобы присмотреть за приготовлениями.

Так говорил дон Дионисио Альмонте, владелец скотоводческой

хасиенады

в мексиканском штате Коагуила; а слова его были адресованы мне, офицеру конных стрелков США; я располагался со своей частью на юго-западе Техаса. Я познакомился с доном Дионисио несколько месяцев назад и, поскольку несколько раз оказывал ему дружеские услуги, когда он посещал наш военный городок на техасском берегу Рио Гранде, теперь получал десятикратное возмещение в его доме в Коагуила.

Дон Дионисио был одним из тех, кого соотечественники пренебрежительно именуют «янкиадо»: он не сторонился общения с нашими офицерами, а напротив, охотно в него вступал. В результате, насколько это касается меня, между нами установились теплые дружеские отношения, и сейчас я выполнял свое обещание и находился в гостях в неделю накануне

ла нативидад

[3]

. Для этого мне пришлось получить разрешение временно отказаться от выполнения своих офицерских обязанностей. Хаисенада дона Дионисио «

Лас Крусес»

[4]

располагалась милях в сорока от нашего форта на мексиканской территории; поэтому я, разумеется, выехал не в мундире и появился у ворот хозяина в сопровождении единственного спутника – своего слуги-солдата.

«Лас Крусес» – обширное скотоводческое поместье, а сам дом хозяина, или «

каса гранде

», больше напоминает жилище средневекового барона, чем обиталище современного землевладельца. Массивное одноэтажное квадратное сооружение занимает большую площадь; полумексиканское по архитектурному стилю, с двойными воротами впереди, ведущими во внутренний двор, или

патио

, откуда широкая каменная лестница ведет на плоскую, окруженную парапетом крышу –

азотеа

[5]

. Сзади располагаются другие дворы, или

коррали

Был второй день, вернее, вечер после моего приезда в «Лас Крусес», и мы сидели за обеденным столом, курили и пили вино; дочь хозяина, единственная леди в доме, ушла. Нас было пятеро: сам дон Дионисио; вышеуказанный священник; молодой мексиканский джентльмен, по имени Гиберто Наварро, сын соседнего

Отпустив слугу с приказом на рассвете подготовить лошадь, я сел у окна и закурил сигару. Ночь была не темной, потому что на небе светила луна, временами скрывавшаяся за облаками. Однако перед окном росло большое дерево – магнолия, и его тенистые ветви закрывали все пространство вокруг. На одной из верхних ветвей сидел

чензонтл

[9]

и заполнял воздух своей несравненной мелодией. Я сидел, слушая его сладкий голос, пускал клубы дыма, пока птица неожиданно не замолчала. Песня ее оборвалась так внезапно, что я повернул голову в поисках причины. И услышал топот копыт и увидел всадника, который только что остановился под стеной в пяти или шести шагах от моего окна. Не нужен был свет луны, чтобы разглядеть красную

манья

на его плечах и понять, что этот тот самый человек, который только что у меня на глазах пристегивал шпоры. Он смотрел вверх, словно на что-то надо мной. Должно быть, увидел почти сразу, потому что моего слуха достигли звуки, более сладкие, чем песня

чензонтла

, – слова любви с уст Беатрис Альмонте. Слов было немного, произносились они торопливо, как будто говорящая опасалась, что ее услышат. Первые слова были произнесены вопросительно: «Вы здесь, Гиберто?» На что последовал немедленный ответ: «

Си, си, кверида

[10]

!»

Наступило короткое молчание, как будто кающийся, застенчивый, но не сопротивляющийся человек готовился сделать признание.

– Вы пообещали мне дать сегодня вечером ответ, – сказал молодой человек тоном напоминания.

– И сдержу свое слово, – послышался ответ сверху. – Вот!

Я видел, как всадник поднял руки и поймал какой-то предмет, брошенный сверху. Было достаточно светло, чтобы я разглядел, что это не письмо, а что-то более темное. Я мог бы никогда не узнать, что это такое, если бы не возглас поймавшего предмет.