Убита прелестная молодая девушка.
Полиция считает, что это дело рук маньяка-садиста, сестра же убитой уверена в другом — и готова доказать свою правоту ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ.
Даже если ради установления истины ей придется стать любовницей человека, которого она подозревает в причастности к преступлению. Человека, скрывающего под маской изысканного интеллектуала свое истинное лицо — лицо обольстительного, порочного демона. Однако демон — не всегда убийца…
Прежде чем начать…
Эту историю нелегко рассказывать. Я посвящаю ее памяти моей сестры, которую нашли мертвой в ее квартире в Дэвисе всего десять месяцев назад. Это был ласковый весенний день, один из тех, когда на цветущих деревьях весело чирикают птицы, яркие лучи солнца греют, но не обжигают, и кажется, что жизнь можно начать заново. Именно в такой день, когда весна проявляет себя во всей красе, и нашли мою дорогую сестру — с заклеенным ртом, связанную по рукам и ногам, со следами жестоких пыток на полуразложившемся за эти пятнадцать жарких дней теле. Мой рассказ — о ней, а также об университетском профессоре, преподавателе музыки Майкле М., который до сих пор живет в Дэвисе и которого я считаю ее убийцей.
Меня зовут Нора Тиббс. Моей умершей сестре Фрэнсис было двадцать четыре года. Мы обе выросли в Дэвисе, маленьком университетском городке, находящемся всего в пятнадцати милях от Сакраменто. Смерть близкого человека я переживаю уже не в первый раз. У меня был еще младший брат, Билли, который погиб в туристическом походе в возрасте всего двенадцати лет. Мы очень переживали его смерть, каждый уголок дома напоминал нам о Билли, и мои отец с матерью, не в силах этого вынести, забрали Фрэнни и уехали в Монтану. Я на десять лет старше сестры и к тому времени уже зарабатывала самостоятельно, поэтому не последовала за ними, а уехала в Сакраменто, где устроилась на работу в газету. Однако через год наши родители погибли в автомобильной катастрофе, и Фрэнни, которой исполнилось всего четырнадцать, переехала ко мне в Сакраменто.
Мы были с ней не очень похожи. Как и мой отец, я рослая, атлетического сложения; если того потребуют обстоятельства, могу быть напористой. Фрэнни, напротив, была склонна к полноте; бледная, с кожей нежной, как у ребенка, и всегда выглядела какой-то взъерошенной: мешковатая одежда, спутанные волосы. Чересчур робкая, она терялась, если ее начинали слушать слишком внимательно, а на тех немногих вечеринках, на которые мне удавалось ее затащить, старалась, подобно хамелеону, слиться с мебелью. Если кто-то обращал на нее внимание, она становилась похожа на школьницу, отвечающую невыученный урок: в глазах ее появлялось беспокойство, она отводила взгляд от собеседника и вся сжималась в комок, нервно обхватывая себя руками.
После школы Фрэнни устроилась медсестрой в Сакраменто; ее работа заключалась в том, что она подключала почечных больных к аппарату, фильтрующему кровь. Этим она занялась не случайно — за полгода до несчастного случая наш брат где-то подхватил инфекцию, которая привела к почечной недостаточности. Ему пришлось делать диализ, и он даже стоял на очереди на пересадку почки. После того как Билли погиб, Фрэнни преисполнилась решимости стать медсестрой и работать именно на диализе. Я понимала ее мотивы — при разнице в возрасте всего в один год они с Билли были очень близки, — но решимость, с которой Фрэнни претворяла в жизнь свой замысел, граничила с манией, как будто ею двигала не столько любовь, сколько чувство вины.
Тем не менее ее выбор оказался очень удачным. Когда Фрэнни входила в кабинет, присущие ей робость и нерешительность куда-то исчезали. Она прямо-таки порхала по помещению, успевая одновременно подключить к аппарату одного пациента, измерить давление у другого и сказать доброе слово третьему. Она здесь
Часть 1
ФРЭННИ
Глава 1
В последний день октября, проезжая на велосипеде по территории КУД, Фрэнсис Тиббс поняла, что впервые в жизни влюбилась.
Точнее, она об этом подумала. Она ничего не сказала вслух, но охватившее ее чувство было очень похоже на любовь, поскольку все вокруг казалось новым и прекрасным.
В этот момент на ее пути появился какой-то мужчина, и Фрэнни сразу забыла о своем радужном настроении. Резко на жав на тормоза, она вывернула руль и с трудом избежала столкновения. На голове у мужчины был чулок; в правой руке он держал огромное ружье, а может быть, винтовку или дробовик — Фрэнни в этом не разбиралась, однако, посмотрев на оружие повнимательнее, поняла, что оно не настоящее — поменьше и как будто сделано из пластика.
Игрушечное ружье! Сегодня же Хэллоуин
[3]
, вспомнила Фрэнни. Довольный произведенным эффектом, злодей — теперь она видела, что это всего-навсего студент — ухмыльнулся и пошел прочь, поигрывая своей игрушкой.
Чувствуя себя одураченной, Фрэнни вновь взобралась на велосипед и двинулась по тропинке, проходящей вдоль северного рукава Пута-Крик. Застоявшаяся вода была здесь ядовито-зеленого цвета и издавала такой неприятный запах, что Фрэнни с облегчением вздохнула, оставив позади этот участок. Дальше путь был более приятным, дорога по краям густо заросла деревьями и темно-зеленым кустарником, издававшим приятный лесной аромат. Фрэнни заехала сюда в надежде встретить своего нового друга Майкла. Она не могла точно объяснить, что именно влечет ее к нему, но думала о нем постоянно и знала, что с момента их встречи ее жизнь стала немного ярче.
Глава 2
Больная Сью Дивер сидела на розовато-лиловой кушетке, ожидая, когда Фрэнни подключит ее к аппарату для диализа. Это была полная женщина пятидесяти с небольшим лет, лишенная обеих ног. Проработав в университетской клинике вот уже почти два года, Фрэнни все это время наблюдала постепенное угасание миссис Дивер, которая была матерью одной из ее подруг детства. До этого они не виделись уже много лет, так что, снова встретив ее, Фрэнни была потрясена. Правую ногу миссис Дивер ампутировали четыре года назад, а левую — сразу после того, как Фрэнни поступила на работу. Пациентка плохо видела, нервы ее были расстроены, а многолетнее не умеренное потребление алкоголя изрядно разрушило печень. И наконец, у нее была почечная недостаточность, требующая регулярного проведения диализа. В последние годы миссис Дивер жила в больнице для хроников в Дэвисе и три раза в неделю проходила эту процедуру. Она была довольно милой женщиной, и Фрэнни очень ее жалела.
Клиника, в которой работала Фрэнни, находилась в Сакраменто, в медицинском комплексе на углу Альгамбры и Стоктона. Приемная здесь не отличалась от приемной любого медицинского учреждения — ряд низких кресел, кипа журналов на столиках, — но, чтобы пройти дальше, нужно было дождаться звонка, раздававшегося из-за запертой двери. За узким коридором и еще одной дверью находилась вторая приемная — несколько кресел, умывальник, помост для колясок, а уж за ней, наконец, располагалась главная процедурная. В центре этого просторного помещения, окрашенного в мягкие, приглушенные тона, находились два сестринских поста, а вдоль стен стояли восемнадцать аппаратов для диализа и рядом с каждым из них — глубокое кресло. Сейчас было семь часов утра, и работа кипела: пациентов уже подключили к аппаратам «искусственная почка» или должны были вот-вот подключить. Обычно эту работу выполняли техники, но сегодня их не хватало, так что Фрэнни пришлось взять на себя троих, в числе которых оказалась и миссис Дивер.
Ее уже взвесили, измерили температуру и обработали руку бетадином — антисептическим средством наподобие йода. Фрэнни измерила ей артериальное давление, прослушала сердце и легкие, периодически делая пометки в своем блокноте. На миг оторвавшись от работы, она взглянула в затемненное окно, где сильный северный ветер только что разогнал облака. Когда Фрэнни отправлялась на работу, ветер отчаянно дул прямо на встречу машине. Тогда-то она и обратила внимание на заснеженные вершины Сьерра-Невады: может быть, ей удастся уговорить Майкла поехать туда с ней на выходные?
— Сегодня холодно, правда? — сказала миссис Дивер. — Готова поспорить, что ты думаешь о своем новом дружке.
Посмотрев на нее, Фрэнни улыбнулась. Хотя собственное тело отказывалось с ней сотрудничать, миссис Дивер старалась следить за собой: ее длинные, до плеч, соломенного цвета волосы были всегда завиты, приветливое лицо напудрено и накрашено. За последние два года Фрэнни очень сблизилась со своей подопечной, поскольку виделась с ней не только во время диализа, но и навещала ее в больнице. Миссис Дивер, чьи двое взрослых детей жили в другом штате, относилась к Фрэнни с материнской заботой. Если у Фрэнни были какие-то проблемы, она всегда внимательно выслушивала ее и обязательно давала совет, независимо от того, спрашивали его или нет. Фрэнни понимала, что в основе их близких отношений лежит одиночество, но это ее ничуть не смущало: присутствие миссис Дивер напоминало ей о родной матери; к тому же она знала, как миссис Дивер скучает по своим детям.
Глава 3
По небу медленно двигались огромные черные тучи. Большие капли дождя мерно барабанили по ветровому стеклу машины. Фрэнни не любила ездить в плохую погоду. Едва она успела включить «дворники», дождь пошел сильнее, мгновенно превратив шоссе в постимпрессионистский расплывчатый ландшафт. Сегодня они ужинали с Норой в отеле «Рэдиссон», что возле шоссе номер 160. Сестры старались встречаться по крайней мере раз в месяц, и обычно эта встреча, за которой они поедали свой любимый китайский куриный салат, происходила как раз в «Рэдиссоне».
Подъехав к серовато-коричневому зданию гостиницы, издали похожему на современный монастырь, Фрэнни попыталась загнать машину на автостоянку, но оказалось, что возле входа в здание некуда втиснуть ее старый черный «кадиллак». Хотя машина, сделанная еще в пятидесятых годах, была необыкновенно прожорливой и занимала много места, однако Фрэнни ее любила. «Кадиллак» был для нее старым другом, и она с удовольствием о нем заботилась: мыла, полировала, драила хромированные части, следила за давлением в шинах. Эту машину она купила еще в школе, когда жила с Норой, и сестра, впервые увидев «кадиллак», назвала его уродливым монстром, который к тому же представляет угрозу для окружающей среды. Однако обычно покладистая Фрэнни на сей раз наотрез отказалась продавать машину. Она ее полюбила, сама не зная почему.
Место для парковки удалось найти только позади здания. Выключив зажигание, Фрэнни потянулась за зонтиком, который должен был лежать на заднем сиденье, но его там не оказалось. Надев пальто и натянув на голову капюшон, она сделала рывок к главному входу. Достигнув двери, Фрэнни остановилась и, словно животное, стряхнула с себя капли дождя. Привратник, худой человек в очках, странно посмотрел на нее и после некоторых колебаний распахнул стеклянную дверь.
— Спасибо, — задыхаясь после бега, сказала Фрэнни и, не глядя на швейцара, вошла внутрь. Пройдя мимо регистрационной стойки, мимо растений в кадках и магазинчика, торгующего сувенирами, она поднялась на несколько ступенек вверх и попала в ресторан. Уходя с работы, Фрэнни переоделась в длинную черную юбку и свитер. Мокрые от дождя волосы она попыталась пригладить руками, но не добившись никаких результатов, полезла в сумку за беретом. Рядом с кошельком лежал серебряный медицинский браслет Билли с выгравированной надписью «Диализ», который всегда был с ней. После смерти родителей Фрэнни носила браслет на руке, но потом Нора настояла, чтобы она его сняла. Сестра считала, что прошлое принадлежит истории и что это ненормально — носить медицинский браслет Билли как какой-нибудь амулет. Но ведь Фрэнни никогда и не относилась к нему как к амулету, для нее это было нечто вроде стигмата. Теперь она хранила браслет в своей сумочке или носила на цепочке на шее, так, чтобы никто не мог его видеть.
Отыскав и надев берет, она в тот же момент заметила Нору, которая сидела возле стены и пила вино. В облегающем вязаном платье, которое подчеркивало ее стройную фигуру и длинные ноги, сестра выглядела просто шикарно. Кстати сказать, Нора очень следила за своим весом, по шесть раз в неделю занималась в атлетическом клубе и всегда тщательно выбирала меню.
Глава 4
Одна неделя сменяла другую. В клинике у Фрэнни все шло гладко, без происшествий, но сегодня ей пришлось задержаться на работе, и к тому времени, когда она отправилась домой, то есть к половине седьмого, на город уже начал опускаться туман, который быстро сгущался. Когда Фрэнни подъехала к Дэвису, он стал таким густым, что видимость сократилась до нескольких метров.
Повернув налево, Фрэнни въехала на эстакаду и у развилки замедлила скорость. Можно было отправиться или в «Макдоналдс», или в «Тако»
[4]
, или в «Король бургеров». Решившись, она поехала прямо — в «Король бургеров», где купила себе кое-что на ужин. Выехав на улицу, Фрэнни свернула на старую заброшенную дорогу, идущую вдоль железнодорожных путей, и по ней направилась в Дрифтвудскую больницу для хроников. Раньше Фрэнни навещала миссис Дивер по выходным или в отгулы, но в последнее время, после того как забросила велосипедные прогулки, приезжала сюда три или даже четыре раза в неделю, прихватив с собой ужин.
Как только Фрэнни открыла входную дверь, в нос ей ударил слабый запах мочи. Несмотря на то что полы здесь всегда тщательно мыли, запахи разложения и фекалий не вытравлялись никакой дезинфекцией. Больница, куда пациентов по большей части отправляли умирать, представляла собой довольно мрачное место.
В длинных коридорах на стенах висели рождественские картинки: Санта-Клаус с северным оленем, украшенные рождественские елки, сцены из Библии. По коридорам бесцельно катались в инвалидных колясках старики, которые не могли ходить. Были здесь и ходячие пациенты, правда, пораженные старческим маразмом; на руках у них виднелись специальные браслеты, подающие сигнал тревоги в том случае, если несчастный покидал пределы здания.
Войдя в комнату миссис Дивер, Фрэнни на миг задержалась у двери. Комната была рассчитана на двоих; на белые стены с потолка свисали бежевые шторы, подвешенные так, что бы можно было отгородить от окружающего мира каждую кровать. Соседкой миссис Дивер была маленькая седая старушка восьмидесяти с лишним лет, которая большую часть времени спала. Спала она и сейчас — под натянутым до подбородка голубым покрывалом ее тщедушное тело было едва заметно. Возле кровати стоял мочеприемник, в который по прозрачной трубке поступала нездорового вида, с оранжевым оттенком, моча.
Глава 5
Обнаженная Фрэнни стояла в ванной Майкла и разглядывала обстановку. Все здесь было чисто и опрятно, даже полотенца аккуратно сложены, словно горничная ушла отсюда совсем недавно. Окрашенная в голубоватый цвет комната казалась больше, чем ванная Фрэнни, и выглядела гораздо элегантнее: темно-синие с серебром обои, глубокая ванна, зеркало во всю стену. Легко было себе представить, как из этой ванны вылезает роскошная, загорелая фотомодель, а отнюдь не она, Фрэнни.
С трудом натянув сделанное из атласа с кружевами красное бюстье, Фрэнни взглянула на себя в зеркало. Господи, какой нелепый вид! Мало того что она ненавидела красный цвет, который придавал ее бледной коже еще большую бледность. Нет, этот кусок материи к тому же слишком плотно прилегал к телу, так, что по краям торчали складки кожи. По правде говоря, купленное ей Майклом бюстье было рассчитано на другое, гораздо более стройное тело — тело фотомодели. Заметив, что груди вывалились из лифа, Фрэнни попыталась подтянуть одеяние повыше, но чем выше она его подтягивала, тем больше обнажался лобок — материала на все не хватало. Сдавшись, Фрэнни стянула бюстье вниз. Вообще-то оно было частью комплекта из четырех вещей, в который входили еще нейлоновые чулки и короткий атласный халат, все ярко-красного цвета, как пожарная машина, но Майкл, ожидавший ее в гостиной, строго-настрого приказал Фрэнни халата не надевать.
Прислонившись к раковине, Фрэнни натянула на себя красные чулки и прикрепила их к подвязкам, затем сунула ноги в красные туфли на громадных каблуках и подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя сзади. То, что она увидела — дряблые ягодицы, массивные, мясистые ляжки, — заставило ее застонать. Повернувшись, Фрэнни осмотрела свою фигуру спереди. Бюстье кончалось чуть пониже живота, совершенно оголяя гладко выбритый по настоянию Майкла лобок. инстинктивно Фрэнни прикрыла его рукой. Без волос он выглядел вульгарно и совершенно непристойно. Отращивать на нем волосы Майкл, однако, не позволял.
Убрав руку, Фрэнни накинула на себя сатиновый халат. Она выглядела в нем значительно стройнее, поскольку халат скрывал ноги до колен. Фрэнни решила не снимать халат, даже несмотря на прямой запрет Майкла. Когда он увидит, что так она выглядит лучше, гораздо сексуальнее, то, может быть, разрешит его оставить. Отдернув шторы, она выглянула в окно. Небо было темным и мрачным, шел косой дождь; трава на заднем дворе приобрела сероватый оттенок, и везде стояли лужи.
Уже собравшись уходить, Фрэнни внезапно остановилась, вспомнив, что забыла о помаде. Майкл хотел, чтобы она красила губы кричащей ярко-красной помадой. Тщательно накрасившись, она втянула щеки, вытаращила глаза и расхохоталась — вид был совершенно идиотский. И что находят мужчины в красной губной помаде? Так она выглядит неестественно, фальшиво и очень, очень глупо.
