Мужчина & Женщина

Розай Петер

Австрийский писатель, доктор юриспруденции Петер Розай (р. 1946) — автор более 20 прозаических произведений, двух поэтических сборников, многих пьес и радиопьес. Лауреат нескольких литературных премий.

«Мужчина & женщина» (1984) — история одного развода, маленькой частной трагедии, кусочком мозаики вошедшая в цикл «15 000 человеческих душ» — многоплановую панораму страстей и страданий современного общества. Этот цикл из шести книг создавался П. Розаем с 1980 по 1988 год и занял особое место в творчестве писателя.

Вместо предисловия

«Мужчина & женщина» — одна из шести книг австрийского писателя Петера Розая, составивших цикл «15 000 человеческих душ», — это история одного развода, крушения одной маленькой современной семьи.

Он и она расстаются, решив, что совместная жизнь не удалась. Муж, адвокат, переезжает в другой город, чтобы начать все сначала; жена, медсестра, остается одна с маленькой дочерью в квартире, которая давно уже перестала быть семейным домом. Каждый из них пытается заново устроить свою жизнь, свыкнуться со своей утратой, каждому из них приходится нелегко. Их мысли обращены друг к другу, их отчаянные попытки найти опору в отношениях с другими мужчинами или другими женщинами отмечены неуверенностью; к ощущению свободы, которое они испытывают, примешивается чувство пустоты и уныния. Но так и должно быть.

Рассказывая о разрыве человеческих отношений, Розай избегает излишней горячности, дешевого драматизма, пронзительной жалобы. Он стремится придать своему повествованию известную легкость и отстраненность, так, чтобы все происходящее с его героями предстало как нечто само собою разумеющееся, закономерное, почти неизбежное. Да, словно бы говорит он читателю, утраты и неудачи включены в план человеческой жизни, и единственное, что нам остается, — это обманчивая, но вечная, томительная надежда на любовь и счастье.

Автору удалось изобразить своих навсегда расставшихся героев так, что мы ясно чувствуем, насколько прочно связаны они общей судьбой — общей для всех людей, — и в этом обнаруживает себя тонкое мастерство художника, умеющего стереть мнимую границу между бытом и бытием.

На протяжении семи лет Петер Розай работал над созданием широкой панорамы современной жизни. Так появилась композиция из шести частей, которую автор предлагает рассматривать как своего рода алтарь с боковыми приделами. В центре — книга «15 000 человеческих душ», давшая наименование всему циклу. По сторонам симметрично расположились «Комедия» и «Восстание», «Мужчина & женщина» и «Облака». Всю композицию завершает «Наше описание ландшафта». Однако сравнение с алтарем заключает в себе нечто большее, чем простое указание на порядок расположения частей. Все в целом представляет историю горестей и страданий человеческих (подобно картинам Иеронима Босха), которая откроется тому, кто решится предпринять путешествие на планету Розай.

МУЖЧИНА & ЖЕНЩИНА

Часть I

Эта история продолжалась несколько лет.

Сначала поговорим о Мюраде: Вот он сидит у окна в доме на окраине города и пишет: Смерть, в которую я был тогда влюблен, стала мне так близка, что ее образы уже не доставляли мне никакого наслаждения. Я старался обуздать их, запуская руки в кровоточащие раны. Черные подручные смерти стояли передо мной, застыв в надменном величии своего сана, их тела истекали кровью, струившейся из широких, зияющих ран величиной в ладонь. Быть может, это была сама Праматерь, грозная королева, которая безмолвно давала мне понять: Откуда ты вышел, туда и возвратишься!

Но, делая эти записи, Мюрад лишь обманывал самого себя. Он был болен и почти спился. У него никого не было, и запястье левой руки он перевязал бинтом. В квартире, где он сидел и писал, было совсем пусто: только в углу стояли пустые ящики из-под фруктов и ветер, залетавший иногда в окно, гонял по полу песчинки и клочья пыли.

Квартира Мюрада была расположена за чертой города недалеко от запасных железнодорожных путей, уходивших в открытое поле. По воскресеньям, когда вокзал почти замирал, с сухих пшеничных полей взлетали в небо жаворонки, и было слышно, как они поют. На заднем плане в глубине ландшафта виднелась серая каменистая гряда, перераставшая вдалеке в цепь довольно высоких гор. Их склоны покрывал зеленый бархат леса, прошитый блестками горных ручьев. Многопалая рука железнодорожных путей, широко распластанная на равнине, пахла в летнюю жару железной стружкой и копотью.

Дома и городские строения возвышались посреди открытой равнины, за которой сияли в летнюю ночь вершины гор, словно подсвеченные изнутри голубым светом.

Часть II

Пришло время подробнее рассказать о Мюраде. Вот уже год, как он работает в адвокатской конторе, и работа в светлых, приветливых помещениях ему нравится. В конторе работает еще несколько молодых адвокатов. Все они хотят сделать карьеру. Мюрад к этому не стремится. Вот почему ему без труда удается всем нравиться, он ни у кого не стоит на дороге.

Внешне мы должны представлять себе Мюрада гладким, чистым и энергичным, под блестящей скорлупой его наполняла искрящаяся уверенность. Его выбритое лицо, с несколькими морщинками возле рта и носа, сияло. Лишь на глубине эту гладь рябила усмешка. Его волосы всегда были гладко зачесаны; он выглядел так, как будто бы только что принял душ. Только губы были сухими, с трещинками. Втайне ему приходилось признать, что стоило ему хотя бы недолгое время провести на людях, и он чувствовал, как его ботинки становились внутри влажными от пота.

О его адвокатской работе мы расскажем позднее.

Было начало лета, и кусты сирени в саду Мюрада расцветали только теперь, с некоторым опозданием. Лучи солнца едва проникали в сад, и голая земля разбухла от дождей, которые часто шли в это время года. Только что прошел ливень. Мюрад, все еще в костюме, который он носил на службу, стоял у окна и смотрел в сад.

Между крышами домов сверкал кусочек светлого, чистого неба, к которому тянулись бледно-фиолетовые кисти сирени, словно они были лишь отражениями небесной синевы. На горбатом пригорке поблескивал нежный налет мха: темные, мерцающие иголочки.

Часть III

Над городом зависло одинокое, почти бесформенное зимнее облако, ронявшее вниз крошечные, твердые, мерцающие кусочки снега. Они скрипели. Дома, громоздкие и серые, стояли, казалось, ближе друг к другу, чем обычно, они словно сгрудились в кучу. На улицах — влажное покрывало, следы от шин и шум транспорта, глухой, далекий, дребезжащий.

Мюраду предстояло уладить кое-какие служебные дела. Он вышел из здания конторы в превосходном настроении, был девятый час, и везде еще горели фонари. Даже погода не могла испортить ему день. Впрочем, дело было не столько в его хорошем настроении, сколько в том, что он просто ни о чем не думал. Зимнее пальто окутывало его тело теплом и уютом; ботинки сверкали. Круглые уличные фонари были развешаны на массивных чугунных столбах.

Сзади Мюрад выглядел почти квадратным. Его полноту едва ли можно было списать на зимнее пальто, пошитое по фигуре. У Мюрада творожисто-белое лицо с двойным подбородком, с одутловатыми, резко разделенными поперечной складкой щеками, с высоким лбом. Волосы на затылке зачесаны так, чтобы прикрыть наметившуюся лысину. Только глаза молодо блестели.

На ходу он обратил внимание на продавщицу, которая мыла окна. Он подумал, не сесть ли в автобус, но потом решил, что лучше размяться. Его мучила одышка, он быстро начинал потеть.

Так он шагал с папкой документов в руках, и ему казалось, что он свободен, не связан никакими обязательствами. Не то, чтобы ему хотелось петь, во всяком случае — улыбка играла у него на губах, освещая лицо. Щеки на морозном воздухе раскраснелись.