В настоящем издании разнообразно представлено наследие крупного советского поэта Вс. Рождественского (1895–1977), от первых стихов, написанных под воздействием акмеизма, до произведений последних лет, обобщающих его богатый жизненный и творческий опыт. Видную и замечательную часть наследия поэта, всю свою жизнь верного высоким традициям русской классики, составляют стихи о Ленинграде, его культуре, его людях.
ВСЕВОЛОД РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
Вступительная статья
Всеволод Рождественский принадлежит к старшему поколению советских поэтов. Он начал писать и печататься еще до Октября, но подлинное начало его поэтического пути относится к годам Революции и гражданской войны. Все последующие десятилетия своей долгой и богатой творческими свершениями жизни он был неразрывно связан с развитием советской поэзии. Другом его революционной и поэтической юности был Николай Тихонов. Судьба сближала его с М. Горьким и А. Блоком. Вс. Рождественский был свидетелем становления молодого социалистического государства. На его литературной судьбе хорошо видны все годовые кольца советской поэзии: и сложные двадцатые годы, когда поэтическое движение было по-молодому бурным, стремительным и разнохарактерным, и тридцатые, с их вниманием к стройкам первых пятилеток, с их движущейся, красочной поэтической географией, поездками по стране, с замечательным Первым съездом писателей, а затем военные годы — блокадный Ленинград, Волховский фронт, великая Победа и, наконец, мирные послевоенные три с лишним десятилетия…
В своей поэзии Вс. Рождественский был убежденным сторонником классических — чистых и строгих — форм, приверженцем одухотворенного высокого реализма, завещанного великой русской поэзией XIX века. Он сумел протянуть в наши дни живую нить преемственности. Он был ищущим художником, показавшим нескончаемое многообразие поэзии, вобравшей в себя как достижения прошлого, так и сложный опыт художественного сознания XX века.
Всеволод Александрович Рождественский родился 29 марта (10 апреля) 1895 года в Царском Селе, теперешнем городе Пушкине, вблизи Петербурга. Надо думать, что этот дворцовый город с его всемирно знаменитыми зданиями и «версальскими» парками, изящный, как драгоценная шкатулка, гармоничный и преисполненный поэтической прелести, оказал эстетическое влияние на восприимчивую душу будущего поэта. Стихи Вс. Рождественского, за редчайшими исключениями, отличаются соразмерностью, исполнены строгого вкуса и изящества. Всю свою долгую жизнь Вс. Рождественский чуть ли не ежегодно возвращался на незабываемые тенистые улицы, помнившие его родителей и его самого — в высокой гимназической фуражке и с ранцем на спине.
Родительская казенная квартира помещалась в самой гимназии: отец, Александр Васильевич, служил там законоучителем. Директором был Иннокентий Анненский. Позднее Вс. Рождественский прочитал и высоко оценил его стихи, остававшиеся в те годы неизвестными даже сослуживцам поэта. На Широкой улице жила гимназистка, о существовании которой маленький Всеволод, впрочем, не подозревал, то была Аня Горенко — вскоре ей предстояло стать знаменитой Анной Ахматовой.
НЕМНОГО О СЕБЕ
Мне суждено было родиться на рубеже двух столетий, весной 1895 года, в небольшом городке Царское Село, который ныне носит имя Пушкина. Все здесь говорит о лицейской юности великого поэта, а обширные парки с серебряными прудами и тенистыми аллеями стародавних лип сохранили память о многих светлых именах родной литературы. Статуи, памятники, павильоны свидетельствуют о русской воинской славе, о высоком искусстве русского зодчества XVIII и XIX веков.
Рос я в педагогической семье, которой близки были литературные интересы, в парках окружал меня воздух, которым дышали поэты пушкинской плеяды и последующих поколений, а директором моей гимназии был Иннокентий Анненский. Казалось, сама судьба предопределила мне быть убежденным филологом.
Петербургский университет поддержал эту рано наметившуюся склонность. Наряду с увлечением филологией пробудилось и сознательное отношение к поэзии. В 1915–1916 годах возник студенческий литературно-творческий кружок. Среди моих сверстников и товарищей по этому кружку была Лариса Рейснер, издававшая журнал «Рудин», где я и получил первое литературное крещение. Моими старшими товарищами по журналу были Лев Никулин и Осип Мандельштам, а по Пушкинскому семинару проф. С. А. Венгерова — Юрий Тынянов и другие молодые литературоведы той поры.
В нашем дружеском кружке разгорались жаркие споры, потому что в литературе того времени шла неустанная борьба различных группировок. Мы старались разобраться в той пестрой разноголосице школ и течений, которыми так богата была предреволюционная литературная среда. И, несмотря на свою молодость, уже и тогда чувствовали ущербность, упадочность модернистского искусства, его оторванность от тревог и волнений окружающей нас жизни. Нас привлекал чистый лирический голос Александра Блока, потому что в нем слышали мы неугасимую честность художника, правду и совесть его сердца.
Конечно, все мы были в той или иной степени затронуты модным в то время эстетизмом, но здоровое чувство действительности уже начало проникать в наши юношеские стихи. И способствовала этому сама жизнь, уже насыщенная атмосферой близких гроз и великих общественных потрясений.
