Предисловие
Прошедший год был годом столетия одного из величайших (если не величайшего) событий в истории человечества. Власть имущие изо всех сил старались не вспоминать о революции и не находить повода для того, чтобы говорить о ней, но, тем не менее, юбилей не прошел незамеченным. Разумеется, ход истории никак не связан с круглыми датами, и было бы странно ожидать повторения похожих событий ровно через сотню лет. На первый взгляд революционные потрясения ушли в прошлое и капитализм выглядит незыблемым и вечным. Но уже сами факты, с одной стороны — столь оглушительного игнорирования, а с другой — нового наплыва пропаганды, раз за разом вытаскивающей на телеэкраны замшелые мифы о немецких шпионах и кровожадных человеконенавистниках, устраивающих бессмысленные бунты, говорят о том, что события столетней давности отнюдь не превратились в скупые строки из учебников истории.
Действительно, сводки новостей не располагают к оптимизму. Экономические кризисы, как выяснилось, никуда не исчезают, даже если маскировать их трескучей риторикой. Новые наступления на права трудящихся продолжаются в самых, казалось бы, богатых и благополучных странах, не говоря уже об осколках бывшего Советского Союза, а безработица не собирается уменьшаться. Старые вооруженные конфликты и не думают затухать, а за ними возникают признаки новых. Вместо популярных еще недавно идей объединения (под флагом либерализма и свободного рынка, разумеется) все чаще проскальзывает мысль: «каждый за себя!». Неудивительно, что современная западная фантастика зачастую крайне пессимистична и рассуждает лишь о том, какой вариант «конца света» нас ждет. Конечно, иногда нам вновь снисходительно повторяют, что марксизм безнадежно устарел и никаких разумных альтернатив существующему порядку нет. Но вдруг, к ужасу консервативных политических обозревателей, половина представителей поколения Y в США, согласно последнему опросу, говорят, что они предпочли бы жить в социалистической или коммунистической стране, а не при капиталистической демократии. То, что привлекательность капитализма падает и в странах, которые часто приводят как пример его «успешности», давно уже не секрет.
Нет, марксизм не умер, а коммунистические идеи вновь постепенно (пусть и медленно) становятся привлекательными на фоне капитализма, который, восторжествовав в конце прошлого века, не смог (и не мог) сдержать ни одного из своих обещаний. Призрак не сгинул в «конце истории», а лишь на время задремал и потихоньку опять начинает ворочаться. Иногда можно услышать, что коммунистам научная фантастика не нужна, что она никак не может повлиять на грядущие события. Это неверно. К осознанию того, что другой мир возможен, можно придти разными путями, и один из них — открытие другой, не покоящейся на «вечных» устоях рынка, реальности на страницах книги. Научная фантастика, вероятно, является лучшим жанром для исследования и описания альтернатив существующему миропорядку.
Все рассказы номера описывают такое будущее, причем уже шагнувшее за пределы нашей родной планеты. «Человек» Юрия Симоненко переносит читателя на миллиарды лет вперед, туда, где наши далекие потомки, бессмертные и почти всесильные, путешествуют между галактиками и исследуют все новые миры — но при этом остаются людьми, готовыми протянуть руку помощи тем, кто еще не выбрался из Темных веков. В «Лунных призраках» Николая Лысенкова события разворачиваются не только и не столько на Луне, сколько в старом, дореволюционном, мире, ожившем в виртуальной реальности. «Конституционное право» Юлии Лиморенко рассказывает о внеземной колонии и довольно необычной реализации равных прав и прямого распоряжения ресурсами, созданной ее обитателями. Рассказ Александра Рубера «Первые кошки на Луне» возвращает читателя на спутник Земли. В нем почти нет политики и экономики, это история об уютном мире не такого уж и далекого будущего, в котором человека продолжают сопровождать его пушистые питомцы — даже в деле освоения Солнечной системы.
Выход из сложившейся ситуации ищут многие, но зачастую эти поиски приводят отнюдь не в будущее, а если придуманный мир и кажется светлым, то лишь поначалу. В разделе критики Александр Рубер рассматривает цикл романов Александра Розова о «трансутопии» под названием Меганезия, основанной на идеях, несостоятельность которых была показана еще до той самой революции, юбилей которой мы отметили. «Альтернативная реальность» романа Вячеслава Рыбакова «На мохнатой спине», который обсуждает Велимир Долоев, скатывается, похоже, в еще более глубокий консерватизм, прикрываясь фальшивыми образами предвоенного Советского Союза. Близкое будущее в романе «Покорность» Мишеля Уэльбека, который рассматривает Григорий Ревмарк, отнюдь не радужное, но альтернатива ему ничуть не лучше. Обе они направлены против трудящихся масс — и в прошлое.
ПРОЗА
Александр Рубер
Первые кошки на Луне
— Мяу! — коротко раздалось со стороны иллюминатора, и из-за прикрывающей его шторки высунулась кошачья мордочка. Удивленно глядя на молодого человека большими желтыми глазами, кошка еще раз мяукнула и скрылась за шторкой.
— Ах, вот ты куда спряталась! — воскликнул Александр.
Осторожно ступая по условному «полу», покрытому специальным материалом, удерживающим его туфли, — не так-то просто перемещаться по космическому кораблю в условиях невесомости, — Александр добрался до иллюминатора и аккуратно извлек из-за шторки кошку, взяв ее на руки.
С одной стороны, каюта космического корабля Земля-Луна настолько мала, что, казалось бы, в ней невозможно спрятаться даже мыши, не говоря уже о кошке. С другой — в маленьком помещении полно вещей, укрепленных вдоль всех шести стен, — силы тяжести нет, условный «потолок» точно так же подходит для складирования груза. Остаются только дверь, иллюминатор и небольшая дорожка на «полу». А много ли нужно любопытному пушистому пассажиру, когда его выпускают погулять? Более того, таких представителей кошачьей породы на корабле девять, и пусть Александр и не выводил их на прогулку одновременно, даже четыре или пять кошек способны учинить беспорядок на корабле. А потом их надо переловить…
— Пойдем в бокс, Фелисетт! Погуляли — и хватит! — сказал Александр, осторожно подбираясь к кошачьему «домику», привязанному к поручням вдоль одной из стен. Кошка удобно устроилась у него на руках и блаженствовала, пока ее почесывали за ушком.
Юрий Симоненко
Человек
Пролог
Посланиежжж.
Приветствую вас, друзья! — все, кто приняли и сумели расшифровать это послание! Кто бы вы ни были и какова бы ни была среда вашего обитания, приветствую вас!
Меня зовут Человек.
Это имя вида, из которого произошел я и другие — такие как я.
У меня много имен, но для вас все они будут малоинформативны. Поэтому, зовите меня просто — Человек.
Николай Лысенков
Лунные призраки
Небо над космодромом было совершенно черным, как погасший экран монитора. Командир лунного шаттла еще раз окинул взглядом группу своих пассажиров. Все двенадцать были одеты в одинаковые белые скафандры и держали в руках одинаковые серые чемоданчики с вентиляторами (чтобы скафандры не перегрелись на Земле).
— Ну, все готовы? — спросил командир. — Таша, ты ничего не забыла?
— Нет, товарищ командир корабля! — раздался звонкий девичий голос в микрофоне. Командир знал, что он принадлежит обладательнице самого маленького скафандра — она ходила вокруг шаттла (бегать не позволял скафандр), не в силах сдержать своего энтузиазма.
— Тогда по местам, — сказал он. — И не называй меня «товарищ командир», ты пассажир, а не член экипажа.
— Так точно, товарищ командир! Не сердитесь, пожалуйста, — ответила она, и он услышал улыбку в ее голосе.
Юлия Лиморенко
Конституционное право
Iжжж.
Вызов отвлёк Сергея от наблюдения процессов смещения, которые уже вторую неделю очень его огорчали, почти злили. Вызов воспринимался как лёгкое прикосновение, кривые плотностей и температурные графики уплыли в сторону из поля зрения, и Сергей увидел встревоженное лицо Анны-Леены.
— Серёженька, что же у нас со скоростью смещения? — грустно сказала Анна-Леена. Она не упрекала, скорее, жаловалась, но Сергею всё равно стало немного стыдно.
— Я всё перепроверил, тётя Леена, — виновато сказал молодой геолог.
— Скорость вращения планеты, колебания ядра, влияние термоклина учтены, тут всё чисто. Остаётся Искра.
