Свет, проникавший в крохотную грязную комнатушку, вырвал меня из сна. Я посмотрел вверх, прикрывая рукой глаза. Солнечные лучи проникали через короткий коридор, который вел на пляж. Однако я не мог сказать, утро сейчас или вечер, находимся мы лицом к западу или востоку.

Вряд ли сейчас это было важно. В дверях стоял высокий мужчина, слегка накренившийся вправо на своей деревянной ноге. Со стуком и шарканьем он вошел в комнату. Дверь за ним захлопнулась, сразу поглощая весь свет, кроме того, что лился через трещину под дверью.

— У тебя найдутся еще истории, или пришло время убить тебя? — хрипло спросил пират. Он положил что-то между коленями — я догадался, что это факел. Пират попытался запалить его, и я услышал, как трется о трут кремень.

— Собираетесь убить меня, когда я закончу рассказ? — спросил я

— Да, наверное, так и будет. Мальчики не любят слишком долго держать пленных. Это заставляет нас быть вдали от моря.

— Куда ты дел камень? — прошептал хриплый голос сверху.

Я снова встал на четвереньки. Башмак Эсбила придавил меня. Я почувствовал тупой удар куда-то в центр тела, но даже не заметил боли сквозь туман, который окутывал мою память. Где же камень?

— Где? — Эсбил снова пнул меня.

Черная маска из резного обсидиана, тень под капюшоном струящейся черной мантии, смотрели на меня из глубин памяти. Она говорила… её голос был таким мягким, таким нежным. Её голос… Я слышал его лишь один раз, но он казался таким знакомым. Башмак демона снова обрушился на меня, на этот раз целя в голову. Я вскинул руки вверх, принимая всю тяжесть удара, сила которого заставила меня кубарем покатиться в сторону. Я влетел в стену узкой улицы, и удар вышиб дыхание из моего тела.

Я поднял глаза вверх, следуя вдоль мускулистой ноги, покрытой черными брюками. Мой взгляд скользил от кожаного жилета и красных рук, сложенных на груди, на ухмылявшееся лицо, угловатое и безволосое, и красные глаза, светящиеся яростным огнем. Рядом с головой существа виднелась рукоять меча, ужасное оружие с зазубренным лезвием — демонический клинок, соответствовавший мерзкой душе хозяина.

Я летел по извилистым узким улочкам Мемнона, следуя за малейшим проблеском черного. Черный плащ женщины мерещился мне везде, но всегда оставался в нескольких ярдах впереди, прямо на краю моего зрения. Стоило мне повернуть на новую улицу, женщина была там, сворачивая за новый угол.

Я пришел в Мемнон не ради поисков женщины. Я отправился в Мемнон, чтобы спасти Морскую Фею и её экипаж от опасности, которой они подвергались рядом со мной. Я собирался пройти через город, чтобы отправиться в место, где я мог бы безопасно избавиться от камня, не боясь, что он окажется в руках Эсбила. Но эта незнакомка нашла меня, и теперь все изменилось. Как только она украла мой камень, единственным моим желанием стало вернуть его.

Люди появлялись из низких каменных зданий, которые ютились по обе стороны узкой дороги. Я прорывался сквозь толпу, которая едва замедляла меня. Каждое здание выглядело, как предыдущее, каждый нищий был похож на виденного прежде. Единственным неизменным для меня оставалось мимолетное черное пятнышко, кусочек струящейся мантии женщины в маске. Какой-то мужчина бросился мне наперерез, но я скользнул между его ног и он, казалось, даже не заметил меня. Я мчался так, словно ничто не могло остановить моего бега. Я отчаянно стремился не потерять свою цель среди ярких одежд и экзотических головных уборов. Если я потеряю след женщины в маске, то останусь плутать по извилистым улицам Мемнона. А где-то там за мной охотиться Эсбил.

Я свернул в соседнюю улицу, и снова увидел край мантии женщины, сворачивающей за угол. Дорога стала шире и свободнее. По улице стелилась тонкая струйка дыма, шум и суматоха стали в десяток раз сильнее. Я ускорил шаг, зная и опасаясь того, что скрывалось за углом.

Вскоре, я достиг своей цели и увидел именно то, чего боялся — открытую рыночную площадь, огромную и полную покупателей. Впереди себя я видел, как женщина идет сквозь толпу. Люди едва ли мешали её плавному шагу. Я попытался протолкнуться сквозь скопление народу, но все было бесполезно.

Я метался, только сильнее запутываясь. Ткань палатки обвивалась вокруг моих рук и связывала ноги. Я ощущал себя мухой, попавшей в паутину. Каждое движение только приближало мой конец. Я тщетно пытался схватить кинжал, висевший на поясе, чтобы вырваться из ловушки, но не мог дотянуться до него.

Вторая рука присоединилась к первой, крепко хватая меня и не выпуская ни на мгновение.

— Да расслабься, — сказал глубокий голос, который не принадлежал Эсбилу. — Ты дрыгаешься, но только больше запутываешься, так что никуда тебе не деться. Хочешь выбраться — прекрати так выкручиваться.

— Что все это значит? — спросил я. Ткань заглушала звук моего голоса.

— Лежи смирно, — сказал тихий голос — такой же тихий, как звук надвигавшейся грозы. — И я смогу помочь тебе.

Я прокладывал путь к краю толпы, в конце концов, находя себя смотрящим вниз по переулку, прямо на городские ворота — вернее, на дыру в стене, которая служила здесь воротами — и на дорогу, ведущую к песчаной пустоши. Четыре охранника лениво прислонялись к холодному камню, оставаясь в тени. Я бросился к воротам, обходя группу попрошаек, ютившуюся на обочине. Когда я проходил мимо, нищие наперебой стали умолять меня дать им объедков или денег, но я не замедлил шага.

— Эй, — крикнул я. — Эй, стража!

Если бы Дзирт и его друзья покинули город этим путем, стражники наверняка знали бы это. А если нет — то я попытался бы сориентироваться в лабиринте улочек, чтобы найти другие ворота. И так снова и снова.

Когда я подошел, ни один из охранников не шелохнулся. На мгновение, я даже подумал, что все они спят. Откашлявшись, я повторил:

— Извините? Стража!

— И ты спустился в каюту и поведал свой секрет капитану Дюдермонту, — сказал пират. Он сидел на камне прямо передо мной, оперев локти на колени и положив голову на руку.

— Так и было, — сказал я, бросая взгляд на пирата. Я мог видеть, что свет, льющийся через дверь, стал другим. Он больше не струился под прямым углом, но слабое свечение все еще просачивалось сквозь трещину. Это были косые лучи солнца, которые попадали в пещеру сквозь туннель, уводящий к пляжу. Я бы даже не отметил подобных изменений, если бы не наблюдал за ними, ища ответы.

Солнце поднималось, а не садилось.

Пещера выходила на восток.

— Итак, вы поплыли на север, — пропел пират. — И нашли Харпелла, и…

— Парус на горизонте! К югу через юго-запад! — крикнул я со своего места в вороньем гнезде. Уже семнадцать дней мы были в море, обуздав сильный осенний ветер, что дул с юга, быстро подталкивая нас вдоль Побережья Мечей. Осень медленно перетекала в зиму, и льдины с айсбергами с северных морей скоро поползут вниз, до Глубоководья. Мы прошли Мемнон больше десяти дней назад. Всего несколько дней минет, прежде чем мы войдем во Врата Бальдура, где планировали остановиться, чтобы запасти больше припасов. Но я почти желал, чтобы мы никогда туда не заходили.

Я был там дважды, и даже в самых страшных кошмарах я не мог себе вообразить то, что приключалось со мной в этом городе. Здесь я сражался с Эсбилом, видел, как защищая меня, Перро получил свое тяжелое ранение, и здесь же я оставил своего наставника умирать. Разумеется, меня постигла бы та же участь, не найди я Морскую Фею. Теперь, снова взойдя на её борт, я чувствовал, что вернулся домой.

После того, как мы отплыли из Калимпорта, Дюдермонт поручил мне выполнять его приказы, то есть заниматься той же работой, что была поручена мне прежде, чем я внезапно сбежал в Мемноне. По мере того, как моя левая нога немела, ходить становилось труднее. Несмотря на боль, я был готов без жалоб продолжать выполнять свои обязанности, но капитан Дюдермонт ничего не желал об этом слышать. Он сказал, что на корабле никому не сравниться со мной в зоркости, и потому я лучше смогу послужить ему в вороньем гнезде.

— Парус на горизонте! — снова крикнул я. Сезон был поздний, и потому по пути мы встречали сравнительно мало кораблей. Почти все они держали курс с севера к Калимшану. — Судно идет вдоль горизонта, — объявил я. — Похоже, направляется к земле.

Странно, подумал я. Единственным берегом, находившимся поблизости от нас, был Тир — местность, покрытая пурпурными холмами, которые обрывались в море, образуя каменистые и часто отвесные скалистые берега. К востоку от судна находилось немного хороших портов. Если таковые вообще имелись. Мы шли быстрее неопознанного судна, но угол их движения был таков, что корабль окажется ближе к нам, проходя точно к югу от нашего северного курса.

В конечном итоге буря все же повернула на восток и обогнала нас, спустя полтора дня. В тот момент, когда мы, проплыв вверх по Чионтару, причалили во Вратах Бальдура. Мы планировали остановиться в городе на день, чтобы пополнить припасы. Но планы шторма были иными. Он навис над городом, еле передвигаясь и держа нас запертыми в порту. Первый день стал пыткой для меня. Я сидел в трюме, избегая вида доков. Я боялся воспоминаний, которые они могли навеять. К тому же, я был уверен, что Эсбил где-то здесь, ждет меня.

На второй день мы загрузили припасы. Но шторм так и не стих, а потому капитан Дюдермонт разрешил спуститься на берег каждому, кто того пожелал. Счастливчик и Олово пытались уговорить меня отправиться вместе с ними в кабак, но я сделал вид, что капитан поручил мне работу. В ту ночь я заснул, молясь о том, чтобы шторм прекратился. Я ворочался, сон мой то и дело прерывался из-за кошмаров, связанных с Эсбилом.

На следующее утро я выполз на палубу, надеясь увидеть голубое небо. Но косой дождь все еще поливал землю. Мне казалось, что сквозь низкие облака я вижу темный столб дыма, который лениво поднимается от города. Я залез в воронье гнездо, чтобы понять, откуда тянется полоса. Внешние районы? Предчувствие сжало мой живот.

Без раздумий, не обращая внимания на все предыдущие рассуждения, я бросился вниз по трапу, хромая так быстро, как только мог. Я был в городе дважды, но почему-то запомнил дорогу. Уже через несколько минут я повернул за угол, чтобы увидеть знакомую вывеску — осушенную кружку. Пустую Кружку.

Здание пылало. Небольшая толпа зевак собралась вокруг, чтобы наблюдать за тем, как, вопреки проливному дождю, взлетают в воздух языки пламени, иногда хлопая, шипя или взрываясь. Здания, стоявшие рядом с таверной, плотно примыкали к друг к другу, что было свойственно большинству строений в городе, но огонь, казалось, не проявлял интереса к соседним домам, лишь слегка лизнув их мокрые деревянные стены.

В последние дни нашего плавания, когда корабль огибал последний мыс перед Глубоководьем, капитан взял штурвал на себя. И я понял, почему. Гавань была скована льдинами, больших и малых. Пространства между ними едва хватало, чтобы провести корабль. Капитан мастерски рулил Морской Феей, а Вульфгар с нечеловеческой силой подтягивал направляющие тросы. Мастерство капитана и сила варвара работали так слажено, что мне показалось, словно я наблюдаю за танцем. Словно вальсируя, Морская Фея грациозно продвигалась через заполненную льдинами гавань. По бокам судна скользил лед.

Когда мы, наконец, прибыли к причалу, ошеломленное лицо начальника порта, который присматривал за демонтажем последнего оборудования, чтобы убрать то на зиму, стало зрелищем, на которое стоило посмотреть.

Вскоре они расчистили причал и приготовили канаты, встречая нас аплодисментами.

Капитан Дюдермонт подошел к перилам.

— Начальник, мы можем сойти на берег? — крикнул он вниз.

Когда я вернулся на Морскую Фею — снег обернулся дождем, от чего я — как и весь город — вымок насквозь. Холод пробирал меня до самых костей.

Большая часть команды была занята тем, что таскала из трюма ящики и коробки с грузом. Никто и ничего не уносил в трюм, что несказанно удивило меня. Мы пробыли в порту достаточно долго, так что большая часть товаров должна была быть уже выгружена. Продукты питания и прочие припасы должны были оставаться в трюме.

Я оказался у причала в тот момент, когда Дзирт и его друзья отправились вниз вдоль доков.

— Готов выдвигаться? — спросил меня эльф.

— Ээээ… я не уверен.