Кертис Уэлч был единственным на сотни миль врачом в этом позабытом богом краю у Берингова моря, и за прошедшие восемнадцать лет он часто наблюдал внезапный, как это бывает на Севере, приход зимы. Здесь было только два времени года: зима и Четвертое июля.

С июля по октябрь Берингово море свободно ото льда и Ном открыт для пароходов и шхун, приплывающих из Сиэтла, который находится в 14 днях пути. В начале ноября море замерзает и свет еле сочится с неба. «Виктория», первый пассажирский пароход, прибывающий весной, и последний, отплывающий осенью, разгружается и отправляется на юг, а город остается отрезанным от мира, если не считать единственной проложенной собачьими упряжками тропы, которая связывает город с внутренними районами Аляски.

Внезапно наступает жестокий холод со снежными буранами, которые длятся по нескольку дней, изоляция становится почти полной, а это способно сокрушить даже самую сильную душу. Каждую осень половина жителей покидала город одним из последних рейсов и не возвращалась до весны. Но Кертис Уэлч оставался. Он так и жил здесь все время, если не считать недолгой медицинской практики на Большой земле во время Первой мировой войны. Уэлч полюбил Аляску сразу, как только приехал сюда в 1907 году, и это чувство только окрепло с годами. Теперь ему было пятьдесят, его золотистые волосы побелели, но остались такими же пышными. Он ждал, когда же наконец закончится массовый исход и уже ничто не помешает его уединению.

До Нома трудно добраться не только зимой. Это точка на карте последнего «фронтира» Америки – Аляски, занимающей площадь почти 600 тысяч квадратных миль. На одном ее конце, юго-восточном, находится столица Джуно и область не замерзающих круглый год гаваней. На другом, северо-западном, – Ном. Аляска – земля контрастов. На западе, на Тихоокеанском побережье, действующие вулканы извергают клубы дыма, а на востоке над фьордами нависают глетчеры величиной с Род-Айленд. В глубине суши над бескрайними лесными просторами вздымается до облаков высочайший пик Северной Америки, гора Мак-Кинли.

Немного найдется на земле мест, менее пригодных для постройки города, однако Ном был построен очень быстро, после того как два шведа и норвежец нашли в заливе самородок размером с небольшой булыжник. Их прозвали «тремя счастливчиками шведами», и в 1898 году сюда потянулись толпы золотоискателей.

Ном был не первым городом на Крайнем Севере, возникшим на волне «золотой лихорадки». Летом 1896 года старатели нашли золото у реки Клондайк, к востоку от границы Аляски с канадской территорией Юкон. Газеты и журналы печатали сенсационные истории о миллионах долларах, которые ждут старателей на местных золотых приисках, но в них неизменно забывали предупредить об опасностях северного путешествия. Из более чем ста тысяч мужчин и женщин, которые отправились в долгое, растянувшееся на много месяцев путешествие, менее 30 тысяч добрались до Доусона, города, служившего воротами золотых приисков Клондайка. Тех, кому удалось разбогатеть, было еще меньше.

Затем зимой 1898 года прошел слух, что золото найдено на полуострове Сьюард, на другом конце Аляски, до которого было 800 миль пути по прямой. Тысячи золотоискателей, оставив свои пустые участки, двинулись к очередной манящей цели.

Зимой 1898 года в Ном прибыло 700 золотодобытчиков. Они получили прозвище «Закваска», поскольку часто носили за пазухой запас дрожжей в глиняном горшочке, чтобы испечь в пути хлеб. Это давало старателю уверенность, что он никогда не останется голодным.

В зиму 1898/99 годов старожилы обосновались вдоль Энвилкрик, в пяти милях от пляжа, на котором счастливчики шведы обнаружили золото. Летом, когда лед в Беринговом море растаял, из Штатов на пароходах начали прибывать новые группы старателей. Вскоре еще тысяча человек поставила свои палатки в месте, которое называлось Кейп-Ном-Майнинг-дистрикт. Старожилы именовали новоприбывших чечако, что на языке местных индейцев означало «новичок».