Съ трескомъ, дымясь, догораетъ лучина въ маленькой, дымной избушкѣ Антона Безроднаго; на улицѣ льетъ проливной дождь, воетъ рѣзкій, холодный вѣтеръ. Время не раннее, часъ двѣнадцатый ночи. Давно ужь спятъ на полатяхъ ребятишки Антона: два мальчика да дѣвочка; спитъ у печки въ углу и старая, глухая тетка Антона, накрывшись дырявымъ овчиннымъ полушубкомъ. Не спятъ только самъ Антонъ, не старый еще, невысокаго роста, плотный мужикъ съ маленькой русой бородкой, да жена его Матрена.

Антонъ примостился поближе къ лучинѣ и разсматриваетъ очень внимательно старое кремневое ружье съ попорченнымъ замкомъ; онъ то на свѣтъ прикинетъ его, то въ дуло подуетъ. Матрена сидитъ у печки. Въ рукахъ у нея прялка, но работа что-то плохо подвигается впередъ. Вотъ Матрена выпустила веретено и о чемъ-то задумалась. Невеселыя, должно быть, были эти думы, потому что лицо ея становилось все пасмурнѣе и пасмурнѣе. Вотъ губы у нея задрожали, и она вдругъ тихонько заплакала.