Сквозь пробитые кое-где в фундаменте дома отдушины в подвал проникали багровые лучи заходящего солнца. Через несколько минут в этот ранний апрельский вечер начнёт быстро темнеть. В подвале было жарко, душно. В многочисленных трубах сипело, булькало, рычало, хрипело.

У Максима разболелась голова, и он замолчал. А до этого рассказывал выдуманный им только что какой-то более чем сотый эпизод войны амазонок с кентаврами. Лёха, бессменный предводитель и хозяин ребячьей компании, прорычал из угла:

— Чего замолк, мыслитель ты наш бесценный? Да и ну их на фиг, баб этих беститих, всё равно от них никому никакого развлечения, одни только сложности. Давай, ври что-нибудь про этого, как его, Геракела, что ли… Во мужик был! Крутой!

Максим сидел на самом почётном месте, в центре «клуба», прислонясь спиной к трубам теплоцентра, на сравнительно чистом, недавно притащенном со свалки диване. А остальные члены Товарищества разлеглись кто на тряпье, кто на рваных тюфяках, а кто и просто на кучах гравия в отнорках подвала.

Оттуда, из темноты, изредка слышались смачные плевки, хлюпанье, хрюканье. Там вспыхивали огоньки, и по всему помещению разносилась отвратная вонь махры, а иногда и сладковатый запах горелой травки. Максиму больше не хотелось развлекать эту компашку, да и давно надо было сбегать за хлебом и накормить парализованную бабку. Лёха опять прогундел:

Бабушку похоронили. А вот с оформлением квартиры всё возникали какие-то осложнения. И завещание, и все остальные документы были в порядке. Но кто-то или что-то мешало. То не могли поставить самую важную печать, а та печать, которую поставили, была недействительной, и все документы приходилось собирать заново. То самую важную бумагу подписывал не самый важный человек, не имеющий права подписывать такие бумаги. А в квартире тем временем отрезали телефон, потом телевизионную антенну. Потом куда-то пропал и сам телефонный аппарат, а затем и допотопный чёрно-белый телевизор. Пропала бабушкина шубейка, побитая молью, и кой-какая немудрящая посуда из буфета на кухне, которую бабушка гордо называла «под хрусталь» и собирала всю жизнь. Максим не знал, что ещё пропало, ведь у них ничего толкового и не было, но бабушка никогда не считала себя нищей, ведь у неё была квартира, заработанная почти за сорок лет труда на ткацкой фабрике, были каждый день хлеб и чай.

Максим чувствовал себя очень плохо: часто кружилась голова, темнело в глазах, тошнило, и даже ночь не приносила покоя. Измучили постоянные кошмары, невероятные сны.

Однажды у него появился участковый лейтенант Тюнькин. Он внимательно осмотрел квартиру, зачем-то очень тщательно и глубоко втягивая носом воздух, как будто к чему-то принюхивался. Затем он взял Максима за руку и подвёл к окну, всмотрелся в его зрачки и сказал:

— Так-так… Пора! — В это время из кухни вышла Ксения.

— А это кто?

Как только они проникли на территорию Лысых Чертей, то сразу почувствовали, что их засекли. Они — это Товарищество Чистых, как звались они между собой, а для Лысых были просто Псивые. А территорией Лысых была часть Центрального парка, включающая танцплощадку, игровые автоматы, бассейн и, самое главное, — заросли кустарника и деревьев, изображающие некогда аллеи с фонтанами, от которых давным-давно остались груды тщательно раздолбанного железобетона. Лысые допускали всех остальных в киоски на входе в парк, в буфет и с некоторым недовольством — в видеозал, закуток когда-то знаменитого в городе театра.

Чистые — это «главный», Леха Пузырь, Колян Качок, Ксюха и Максим, временно заключившие перемирие. А шли они к игровым автоматам, так как недавно почувствовали, что «однорукие бандиты» почему-то подчинялись Ксюхе, и она безо всякого напряжения могла снять любой выигрыш, даже самый крупный. Но так рисковали они не всегда, чтобы не примелькаться. А вот сейчас деньги нужны позарез, и много: в видеозале шли «Кошмары на улице Вязов», сразу по две серии, а это на все Товарищество получалась огромная сумма. Да хотелось бы попутно усладить душу «Фантой», мороженым и жвачкой. Вот тогда был бы полный кайф!

Они разрабатывали свой план два дня. В зал игровых автоматов был послан тайный лазутчик, недавно приехавший в город Витёк. Он неплохо разбирался в компьютерах, играл сам. Товарищество снабдило его всей наличностью, которую смогло собрать, и Витёк уже несколько дней вертелся в зале, сам играл понемногу и внимательно наблюдал. Он доложил, что самый большой куш можно сорвать в покере. Часам к пяти там набирается несколько сотен рублей. Днем подъезжают подвыпившие «крутые» с тугими кошельками, суют монеты во все автоматы, проигрывают и с гоготом уходят на очередной заход в кафе. А вот к вечеру бывают более серьёзные люди, пытающиеся заработать хотя бы на бутылку, и некоторым это удаётся. После шести часов механик по автоматам перестраивает компьютеры, выгребает накопившиеся деньги, и потом много уже не выиграешь.

Ксюха согласилась не сразу. Колян с Витьком начали учить её покеру, но она коротко бросила:

— Не тарахтите, лучше вас знаю…