Действие романа происходит в Москве в период с 1998 по 2004 годы. На протяжении всего романа показана жизнь главного героя — Андрея с 18 до 24 лет. Роман делится на три части. Деление это условное. Однако во второй и третьей частях более подробно рассказано о событиях, связанных с общением главного героя с людьми, с которыми он познакомился по сети. В романе подробно описана как современная культура общения молодых людей по сети, их интересы, связанные с этим, так и различные способы знакомств — ICQ, chat, блоги. В романе показана трансформация личности героя от полного надежд неординарного юноши до уверенного в себе циничного молодого человека. Основная тема духовных исканий героя: есть ли любовь, и если она есть, то почему процент реально счастливых в любви, а тем более в браке людей, так ничтожно мал, а так взаимоотношение героя с потусторонним миром. Повествование романа ведется от лица главного героя.
Автор этого романа выражает огромную благодарность музыкантам групп «Hobbit Shire», «Nazgul Band», «Дом Ветров», «Tintal», «Башня Rowan», «Троль Гнет Ель», «Оргия праведников», «Мельница», «Календарь», «Вересковый мед», «Выход» и «Умка и Броневичок». Без вашей музыки эта книга никогда не была бы написана.
События, описанные в романе, а так же имена, фамилии и сетевые псевдонимы являются авторским вымыслом. Автор этой книги убедительно просит читателя считать любые совпадения с реальными событиями, именами и сетевыми псевдонимами случайным. И заранее просит прощения у тех, кто эти совпадения примет на свой счет.
Пролог
Я стоял у окна и вглядывался в ночной полумрак. Тусклый свет фонарей, голые деревья с ветвями, похожими на скрюченные руки. На город опустилась ночь, холодная, тихая, московская ночь.
Я знал этот город, знал, любил, ненавидел, преклонялся пред ним и мечтал навсегда из него убежать, но пока не нашел ни сил, ни средств для этого. Впрочем, от себя все равно невозможно убежать. Нет такого места на Земле, где ты бы мог скрыться от своей совести, от своих переживаний и несбывшихся надежд. Но я нашел единственный возможный компромисс, единственную возможность жить здесь и не страдать — это не лгать себе, и не быть ни пессимистом, ни оптимистом, но только реалистом. Я стоял у окна и смотрел на город, а он смотрел на меня сотнями горящих окон.
Окна в соседних домах зажигались и потухали. Если смотреть на огни в домах достаточно долго, то при известной доле фантазии в этом разноцветном хаосе можно рассмотреть какой-то рисунок. Чаще всего мне представляется человеческое лицо, усталое человеческое лицо. Не уродливое и не прекрасное. Просто лицо среднестатистического городского жителя.
Ведь за каждым огоньком таился свой маленьким мир, где была и своя трагедия и свое счастье, своя любовь и своя ненависть. Каждое освещенное окно — это маленькое королевство, которое построили живущие там люди. Они написали свои законы, выбрали себе короля и даже создали свою армию. И при этом большинство завидует соседним королевствам, где люди каждый день сражаются с точно такими же проблемами.
Люди хотят любви, но не желают сами жертвовать ради нее. Люди хотят друзей, но понимают дружбу только как обязанность делать что-то хорошее только для себя. За свою небольшую пока жизнь я понял, что весь наш мир, наша планета людей, живет по законам лжи и эгоизма и, даже отрицая этот факт, уже лжет.
Часть I Off-line
Глава 1. Королевство лжи
Это день я помню очень хорошо. Настолько хорошо, что даже самая мельчайшая подробность того злополучного июньского дня встает передо мной, точно это было вчера. Между тем, с тех пор прошло уже почти восемь лет. Но день этот по-прежнему жив в моей памяти, и едва на улице снова наступают жаркие июньские деньки, превращающие душные, тесные квартиры многоэтажных домов в раскаленные сковородки, я тут же вспоминаю этот день — 26 июня 1998 года.
Память штука интересная и забавная. Нередко ты пытаешься всеми силами сохранить какой-нибудь радостный момент своей жизни, а в итоге в голове остается лишь набор ярких, перепутанных образов, а нечто мрачное, тревожное, продолжающее время от времени ранить душу — сохраняется во всех немыслимых подробностях. И, похоже, я в этом не одинок. Многие близкие мне люди более старшего возраста едва речь заходит о похоронах, в самых мельчайших подробностях рассказывают о том, кто что сказал, куда сел, ну и так далее. А если их просишь вспомнить о свадьбе, венчании, то никто ничего вразумительного вспомнить не может. А еще говорят, что память милосердна, что плохое быстро забывается. Ложь все это!
Вообще, если разобраться, весь наш мир, вся наша человеческая цивилизация построена на лжи и обмане. Едва мы выбираемся из пеленок, учимся ходить, разговаривать, а родители уже учат нас, что надо быть честным, не врать сверстникам и старшим, при этом уточняя, что врать, конечно, нехорошо, но вот многие вещи говорить другим не стоит. Например, где работает твой папа или что ценного у тебя есть дома. Справедливо? Бесспорно. Но ложь от этого правдой не становится. Затем, немного повзрослев, мы понимаем, что если говорить всем правду, только правду и ничего кроме правды, то очень быстро можно заработать синяки, а то и вовсе стать изгоем.
Едва мы задумываемся о смысле жизни, о тайнах рождения и смерти, как родители тут же начинают нам врать про умерших и еще не рожденных. Я хорошо помню, как спросил у мамы: «Откуда берутся дети?» Мама долго мялась и, наконец, сказала, что женщинам необходимо пить специальные таблетки и от них и получаются дети. Помню, я тогда очень сильно переживал. В детстве я много болел самыми разнообразными болячками, и потому вкус горьких микстур, полосканий и таблеток запомнил очень хорошо. «Неужели, — думал я, — чтобы на свет появился, скажем, мой друг Сашка, его маме надо было проглотить кучу горьких и противных таблеток и тогда у нее набухнет живот, а потом родился ребенок. Как-то это неправильно».
А спустя месяц маленькая, юркая, улыбчивая первоклассница, кажется, ее Катей звали, во время продленки, услышав как я с моим одноклассником Сашкой обсуждаю рассказанное мамой, поманила меня к доске. Затем она взяла мел, огляделась по сторонам и, убедившись, что учительницы рядом нет, очень легко и доступно нарисовала на доске то, что делают мужчина и женщина, чтобы у них родился ребенок.
Глава 2. Агония
Как ни странно, по дороге домой я чувствовал себя вполне нормально. Безусловно, чувство обиды и непонимания со стороны любимого человека одолевало меня. К тому же, теперь я был абсолютно уверен, что лгут абсолютно все люди. Ведь даже если она не говорила мне ничего о своих связях, то это не значит, что их не было. Она могла прикрываться какими угодно благими намерениями. Но в любом случае это была измена. И тут ничего нельзя было поделать.
«Ну и ладно, ну и пожалуйста, — думал я. — Первый блин всегда комом. Мало, что ли, симпатичных умных девушек вокруг меня, да на том же журфаке их полным-полно. Тем более что теперь я уже второкурсник, у меня есть все шансы познакомиться с симпатичной первокурсницей осенью. А Яна мне теперь не нужна. Пусть идет себе, спит с кем хочет и придумывает при этом в оправдание себе невесть что».
Оглядываясь на все эти мысли, сейчас я отчетливо понимаю, что тогда, по дороге домой, я действительно почти задушил в себе всякие добрые чувства к своей первой девушке. И если бы в этот самый момент я каким-то совсем уж непостижимым образом познакомился бы с другой девушкой, то события следующего дня, а вслед за ним и всей моей последующей жизни могли бы пойти совсем по-другому.
Единственное, что я помню более или менее отчетливо, это то, как я, напрягая свою мужскую логику, пытался понять: действительно ли Яна ложилась под других парней ради того, чтобы со мной у нее все вышло хорошо, или же это она все придумала, чтобы разжалобить меня, вызывать сострадание.
Не знаю, напал ли я на правильный след в итоге или все-таки нет, но очень похожую историю мне рассказали совсем недавно. Одна молоденькая девушка встречалась с парнем, будучи девственницей, и очень переживала из-за этого. В итоге потеряла невинность с сорокалетним мужиком в доме отдыха, на заднем сиденье старенькой иномарки.
Глава 3. Дело случая
Пустыня. Жаркое, удушающее марево. Капельки пота блестят на загорелых мускулистых телах воинов. Солнце сверкает на бронзовых мечах и наконечниках копий. Все застыли в ожидании: пешие копейщики, воины на колесницах. Все ждут, устремив свои взгляды на пустынный горизонт. И когда в жарком, искажающем обзор мареве на горизонте показались крохотные фигурки, войско оживляется. Команды на лающем гортанном языке разносятся по рядам. Словно это кричит не предводитель воинства Верхнего и Нижнего Египта, солнцеликий потомок великого Ра, а грозно лает голова страшного, кошмарного Анубиса, с которым некоторым воинам предстоит еще встретиться после битвы с нубийцами.
Они появляются. Высокие, мускулистые, черные как ночь. Прекрасные, бесстрашные воины, но при этом выносливые и покорные рабы, если кого-то из них удастся захватить живьем. И вот все начинается. Звенят тетивы луков, ударяются о щиты бронзовые наконечники копий и стрел. Крики, шум, проклятия врагам и мольбы богам. И все это тонет в грохоте колесниц, атакующих нубийцев с флангов. Разъяренные ударами бичей кони, бесстрашные возницы, нубийцы, падающие под колеса колесниц. Запахи крови и пота, перемешанные с запахом раскаленного песка. И, наконец, крики врагов о пощаде. И грозная, торжественная поступь владыки Верхнего и Нижнего Египта, солнцеликого потомка великого Ра, смотрящего на пленных нубийцев уже не как полководец на своих врагов, а как рачительный хозяин смотрит на орудия своего труда.
И я отчетливо вижу самого себя, стоящего по правую руку от фараона и вместе с другими солдатами смеющегося над дрожащими от страха, черными как ночь нубийцами. А потом я проснулся…
Утро второго дня летних каникул встретило меня приветливым, ярким солнцем. Встал я рано, с большим аппетитом позавтракал, перечитал вчерашнюю статью и, оставшись абсолютно довольным, переслал ее по электронной почте в редакцию. После этого я поставил на лоджии стул, а на подоконнике — пепельницу и кружку с чаем. Затем я раскрыл книгу и стал с удовольствием читать.
Глава 4. Мой Вергилий
В эту ночь мне снова снилась пустыня, египетские колесницы и звон бронзовых мечей. Однако сражение было совсем другое. Противников египтян я не мог идентифицировать, тем более не стоит забывать, что это был всего лишь сон.
Проснулся я в хорошем расположении духа, и в голову мне тут же пришла мысль, что я теперь полноценный мужчина. И эта мысль меня весьма обрадовала. Часов в двенадцать я позвонил в редакцию, узнал, что моя статья при должной редактуре вполне ничего. Но меня тут же озадачили новой темой, ради которой мне придется тащиться на другой конец города и разговаривать с каким-то нудным типом, который будет соловьем разливаться о своем успешном бизнесе и рассказывать, какой он крутой и каких высот он достиг, вкалывая в поте лица.
Ну да ладно, мне сейчас был нужен experience
[3]
и именно благодаря таким вот редакционным заданиям, я его постепенно и буду набирать. Я позвонил мужику, мне назначили на три часа дня, и я убил оставшееся до выхода из дома время на чтение и обдумывание умных вопросов, которые этому самому мужику я буду задавать.
Интервью прошло гладко, мужик, как я и предполагал, разливался даже не соловьем, а целым разноголосым хором певчих птиц, а затем снабдил меня кучей всяких проспектов и брошюр о своем сверхприбыльном и, что самое главное, общественно полезном бизнесе. На этом мы с ним и распрощались. Выйдя из бетонных стен, пропахших кофе и офисной техникой, я направился к метро. Мне вдруг захотелось присесть где-нибудь на парапете и выпить пивка. Но места подходящего не было. Тогда я прикинул, что могу прокатиться еще три остановки до метро «Пролетарская», а оттуда до моего дома ходит автобус N 299. А там я как раз и куплю пива и, уютно устроившись у окошка автобуса, буду любоваться проносящимся за окном пейзажем. Подобная перспектива меня более чем устроила, и я немедленно решил претворить свой план в жизнь.
Едва я вышел на Пролетарской, как увидел хвост уходящего от остановки автобуса N 299. Уже тогда, в 1998-ом году, автобусы стали ходить более ил именее стабильно и я точно знал, что следующий пойдет минут через 10–12. Я направился к маленькому магазинчику, взял себе бутылку холодного пива и, примостившись на перилах возле входа в метро, закурил сигарету.
Глава 5. Страна мертвых
Степь. Степь до самого горизонта. Море травы колышется на ветру. Пальцы ветра перебирают травинки словно волосы любимой женщины. Яркое солнце, в вышине парит орел. Барашки, тучные и ленивые, медленно, словно во сне, переходят с место на место, а мальчик пастух лежит в густой траве и наблюдает за полетом степного орла. Ему тоже очень хочется взлететь. Он уже приподнимается с земли, услышав тревожный лай своего огромного лохматого черного пса, и тут же персидская стрела вонзается ему между глаз.
Слышаться торопливые крики персидских воинов в остроконечных колпаках. Воины голодны и нервничают. В этой проклятой степи они застряли надолго, гоняясь за трусливыми скифами, которые точно зайцы рассыпаются при угрозе серьезного столкновения, а затем выжидают, когда благородных воинов Дария сморит сон, и тогда они вырастают словно бы из-под земли, разят в спину и снова растворяются в бескрайней степи.
Персы воровато оглядываются, в любое момент ожидая нападения коварных степняков. Баранов всего двадцать голов, а войско не ело уже третьи сутки.
Скифская стрела со свистом рассекает воздух и пробивает кожаный доспех перса аккурат между двумя металлическими бляхами. Еще одна стрела сражает стоящего рядом воина в спину.
Они появляются словно бы из ниоткуда. Демоны степи, так похожие на каменных божков, которые сторожат их землю. Землю скифов. Сюда можно свободно прийти, только выхода обратно уже не будет. Персы начинают группироваться, пытаются заслониться от стрел большими круглыми щитами. Только все напрасно. Скифы везде. В своих зловещих шлемах-масках, бородатые, с густыми гривами нечесаных волос. Они кричат, смеются, дразнят врага, но близко пока не подъезжают, осыпая врагов градом стрел и потешаясь над его беспомощностью.
