Пришелец из Нарбонны

Стрыйковский Юлиан

Действие романа Пришелец из Нарбонны происходит в Испании в конце XV века, во времена преследования испанской инквизицией крещеных евреев.

«Эпоха осады Гранады, когда Испания впервые осознает свою мощь, а еврейская община оказывается у края пропасти. Когда привычный мир начинает рушиться, когда доносительство становится обыденным делом, когда в сердца детей закрадываются сомнения в своих отцах и матерях (и далеко не всегда беспричинно), когда для того, чтобы утешить ведомого на костер криком „Мир тебе, еврей“ требуется величайшее мужество.»

Часть первая

В городе

Прибытие

Лошадь тяжело шла в гору, изредка вскидывая припорошенную рыжей пылью голову, и тогда Эли поглаживал ее по гибкой шее и шептал на ухо:

— Уже близко, Лайл.

Пустынное, с редкими селениями плоскогорье сменилось возвышающимися среди равнины утесами. Уходящее на покой солнце освещало их склоны.

Внизу, в глубокой синей тени, шумела река. Местами отвесные скалы сходились почти вплотную, казалось, что реку можно преодолеть одним прыжком, но дальше она разливалась во всю ширь.

Два эскулапа

Кто-то постучал в дверь и, не заглядывая, пригласил к ужину. Эли поднял с пола рубаху, быстро надел черную тунику, ноговицы и сафьяновые башмаки.

Трапезная была еще пуста, хотя свечи в канделябрах уже горели. Стол не был накрыт. Зря он торопился.

Во главе длинного стола, там, где стоял стул раввина, Эли положил книгу в телячьем переплете, серебряную шкатулку и пергаментный свиток, скрепленный печатью.

— Мир тебе, сын мой, — услышал он.

Возвращение раввина

Донья Клара и ее старший сын Даниил вернулись домой поздно ночью.

Кроме дона Энрике, лейб-медика Иакова Иссерлейна, Альваро и Эли в трапезной их ждали жена Даниила, Беатрис, младший сын раввина дона Бальтазара Хаиме и Марианна со своей старшей дочерью Изабеллой и младшей Аной. Женщины сидели отдельно, на возвышении, убранном разноцветными подушками.

Как и секретарь Йекутьель, донья Клара и Даниил не были впущены стражей к инквизитору и не виделись с раввином доном Бальтазаром.

— В келье у инквизитора горел свет, — сказал Даниил. — Это утешило нас, значит, Сан-Мартин, да будет предана забвению память о нем, не велел препроводить отца в подземелье, а вел с ним затянувшийся разговор.

Пост

Вот уже и прислуга выкупалась, а значит, будничная часть пятницы кончилась и наступила субботняя.

В небе еще не появились первые звезды, а донья Клара выдала ключнице простыни тончайшего полотна и белые дамастовые скатерти. На подушки, которыми выстилали возвышение трапезной, надели чистые наволочки из пестрого шелка. С ковров сняли серые грязные дорожки. Чтобы смягчить запах острой лаванды, кошмы окропили розовой водой. В подсвечниках и канделябрах зажгли свечи.

По дому распространялся запах жаркого, свежевыпеченного белого хлеба и поджаренной на оливковом масле рыбы. Еда дымилась на блюдах. Ее готовили во дворе и относили в дом раскрасневшиеся от жары девушки. Работой руководила Каталина, а во главе мужской прислуги стоял Абу-эль-Гассан. Слуги работали быстро и проворно.

Но вот появилась донья Клара с высоко поднятой головой, в фиолетовом шелке и мантилье белого тюля. В пятницу вечером каждая еврейка становится невестой — в подвенечном наряде, восточных жемчугах и кольцах. В будни украшений почти никто не носил, но в праздники драгоценностям несть числа, как несть числа им на венценосной длани. Вот почему в субботу каждая еврейка — царица.