Мы совершенно лишены сведений о старинных свадьбах, отправлявшихся в простом и дворянском сословиях. Кое-где говорится о них иностранными писателями, не прежде XVII ст., и то с большими пропусками, неверностями и сбивчивостью. Что сказал один, то повторялось всеми с прибавлениями или с извращением смысла. Никто из иностранцев не передал нам ни одной свадебной песни, ни одного причитания. В сочинениях их говорится только о некоторых обрядах и преимущественно об одних странностях, ими же вымышляемых, или осмеивавших то, что было принято и освящено обычаем и временем, не думая, что обрядные действия их страны для других не менее смешны и странны.

Описание свадеб появляется у нас самих только с половины XVIII в. и то с большими недостатками. В начале XIX в. Стали думать о собирании сведений о народных обычаях.

В начале XVI в. находим мы описание одних великокняжеских свадеб, и что замечательно, венчание совершалось весьма часто митрополитами. В. к. Иоанн III, любя меньшую дочь свою, Феодосию, не хотел расстаться с нею и потому не искал женихов ей вне отечества. К этому побуждало его и горестное супружество первой дочери его, Елены, бывшей за в. к. литовским Александром

[37]

. Он избрал для нее кн. Василия Холмского, сына знаменитого Даниила, прославившегося победами под Казанью, и сочетал их (в 1500 г.). В поезде с женихом находилось более ста князей и много детей боярских из знатного рода. Кн. Даниил Александрович Пенько-Ярославский был в тысяцких, а кн. Петр Васильевич Нагой-Оболенский в дружках, при коем был поддатник-дгружкою окольничий Ив. Вас. Чебет и три рассыльщика: Иван, Никон и Петр Осокины. Дьяки назначали свечников, каравайников и фонарников. Одни чиновники стояли у изголовья местного, а другие несли подушки в церковь; под ноги жениха и невесты стлали камки. Ковер княжий держал Никол. Ангелов, переменяясь с Ив. Баршовым. У саней великих княгинь Софии и Елены шли бояре. Митрополит венчал молодых в храме Успения. Поп Афанасий стоял с крестом у постели. Веселились и пировали во дворце до ночи. Конюший Гридя Афанасьев, окруженный 15 детьми боярскими, ездил на жеребце около новобрачной почивальни

[38]

.

Наши великие князья вступали первоначально в брачные союзы и с иностранными принцессами; но разделение России на удельные княжества, размножение удельных князей, порабощение нашего отечества татарами принудило их вступать в родство, смотря по политическим обстоятельствам, то со своими единоплеменниками, то с татарскими властителями. — Некоторые из великих князей высматривали для себя невест внутри своего государства и преимущественно выбирали красавиц, нимало не уважая знатности, и это продолжалось включительно до начала XVIII ст., до времен Петра I. Тогда нарочные ездили смотреть невест по всей Московии; искусные и опытные бабки осматривали тайные их прелести; счастливейшая из девиц-невест наименовалась в тот же день нареченною невестою и провозглашалась по церквам. Когда в. к. Василий вступал в первый брак, тогда было собрано ко дворцу 1500.девиц; из числа их он избрал Соломонию Юрьевну Сабурову, и после двадцатилетнего с нею супружества он развелся с нею за неплодие ее. По избрании невест прочие девицы или наделялись подарками, или они отдавались за молодых придворных.

В. к. Василий, женясь (в 1526 г. янв. 21) на княжне Елене Глинской, праздновал свадьбу великолепно, а двор его блистал пышностью. Нарядясь в одежду жениха, он сидел со всем своим поездом в брусяной столовой избе. Невеста его Елена шла из своего дома в среднюю палату с женою тысяцкого, двумя" свахами, боярынями и многими знатными людьми. Перед нею несли две брачные свечи в фонарях, два каравая и серебряные деньги. В палате были приготовлены два места, покрытые бархатом и камками; на них лежали два изголовья и два сорока черных соболей, а третий сорок был приготовлен для опахивания жениха и невесты. На столе, покрытом скатертью, стояло блюдо с калачами и солью. Из хором средней палаты вышла Елена в сопровождении жены тысяцкого, свах, боярынь и бояр. Пред княжною несли свечи и караваи, а на караваях лежали по девяти пенязей больших серебряных, с одной стороны золоченые и чеканенные, а с другой белые и гладкие. Елена села на своем месте, сестра ее Анастасия на жениховом; жена тысяцкого и свахи находились по своим местам около княжны; с левой стороны свах держали свечи и караваи; боярыни стояли вокруг стола. Василий прислал туда брата своего, кн. Юрия, который, заняв большое место, велел звать жениха. Посланные сказали: «Князь Великий Государь! Князь Юрий Иванович велел тебе говорить: время тебе, Государю, идти к своему делу». В. к. вошел с тысяцким и со всеми чиновниками, поклонился иконам, свел Анастасию со своего места и сам сел. За этим читали молитву. Жена тысяцкого чесала гребнем голову Василию и Елене. Свечами богояв-ленскими, которые горели в навечерии Богоявления Христова, при освящении воды зажгли брачные, обогнутые соболями и вдетые в кольца. Невесте подали кику и фату. На золотой мисе лежали по трем углам: хмель, 27 соболей, 27 одноцветных платков: бархатных, атласных, камчатных, мерою каждый в длину аршин с четвертью, а в ширину аршин с вершком, и пенязи числом по девяти в каждом углу, величиною в червонец или меньше. Жена тысяцкого осыпала хмелем Великого князя и Елену, а потом опахивала соболями. Дружка государев, благословясь, изрезал перепечь и сыры для всего поезда; Еленин дружка раздавал ширинки. По вставании великого князя и княжны положили на их места по 40 соболей, и потом они отправились в церковь Успения: государь с братьями и вельможами, а Елена в санях с женою тысяцкого и двумя большими свахами; за нею шли бояре и чиновники, а перед нею несли караваи и свечи. Княжна Анастасия отправилась с боярынями в хоромы великой княгини. Жених стоял в церкви на правой стороне у столба, невеста на левой, где находились зажженные свечи и лежали караваи; у другого столба налево поставили скамью с застланным ковром и двумя красными изголовьями. Они шли к венчанию разостланным камкам и соболям: знатнейшая боярыня держала скляницу с фряжским вином; митрополит подал ее государю и государыне: оба пили с одной скляницы. Государь, когда выпил за другим разом вино, бросил склянку на землю и сам растоптал ее ногою

Когда совершился священный обряд, тогда новобрачные сели на двух красных изголовьях. Митрополит, князья и бояре поздравляли их; певчие пели многолетие. Государь отправился потом во дворец прежним ходом, а государыня одна поехала на своих санях прямо в свои хоромы; за ней тысяцкая и обе свахи. По приезде ее во дворец сел на ее сани ясельничий и поехал на конюшню. Свечи с караваями отнесли в спальню, называемую сенник, который внутри был обтянут запонами, и поставили в кадь пшеничную. Колец со свечей не снимали три дня, потом, по обычаю, велено хранить их в церкви. В четырех углах сенника были воткнуты стрелы, и там лежали на столиках калачи с соболями; у кровати лежало два изголовья, две шапки, одеяло кунье и шуба, покрытая простынею; на лавках стояли оловянники с медом; в головах кровати были иконы: Рождества Христова, Богоматери и крест воздвизальный; на стенах висела икона Богоматери, державшей на руках младенца Иисуса Христа; над дверью, окнами, внутри и снаружи почивальни находились кресты. Постель стлали на 27 ржаных снопах. Великий князь завтракал с людьми ближними; потом он ездил верхом по монастырям и обедал со всем своим двором. Князь Юрий опять сидел на большом месте, а в. к. Василий рядом с Еленою. Перед ними поставили жареного петуха, но дружка, взяв его, обвернул верхнею скатертью и отнес с калачом и солонкою в спальню, куда вскоре повели молодых. Знатнейший боярин выдавал в дверях великую княгиню и говорил речь. Жена тысяцкого, надев две собольи шубы, из коих одну навыворот, вторично осыпала новобрачных хмелем; а дружки и свахи кормили их курицею. Во весь обеденный стол и во всю ночь конюший государев ездил на жеребце под окнами спальни, держа в руках обнаженный меч. На другой день ходили новобрачные в мыльню и там ели кашу на постеле. Во время свадебного веселья, называвшегося еще радостью, играли на сурнах, трубах и били в накромы (бубны); весь день и ночь пели песни, а иногда псалмы. Небогатые люди не имели музыки, но веселили себя песнями, и потому свадьбы тогда уже были с трубами и без труб, т. е. с музыкою и без музыки.

Царь Алексей, празднуя свое бракосочетание с Наталиею, «велел, чтобы вместо труб, органов и свадебных потех пели его певчие попеременно стихи духовного содержания, как выражено в современном известии: драгия вещи со всяким благочинием

Употреблявшиеся и ныне употребляемые при свадебных обрядах хлебные произрастания и другие вещи имеют особый свой смысл. Хмель — означает любовь, ржаные снопы и пшеница — чадородие; соболя и деньги — богатство; брачные свечи, зажженные богоявленскими, — предохранение от порчи и волшебства; топтание склянки ногами — попирание врагов семейного счастия; иконы — благословение.

В. к. Иоанн IV по восшествии своем на престол (в 1547 г.) немедленно разослал знатных сановников по всей I России, чтобы они смотрели всех девиц благородных и лучших из них представили бы ко двору. В Новгород был послан окольничий И. Д. Шеин, а в Вязьму кн. И. С. Мезецкий и дворцовый дьяк Гаврило Щенок с грамотами: «Велел есми (Царь) смотрити у вас дочерей-девок, нам невесты… а которой дочь-девку у себя утаит тому быть в великой опале и в казни». Жители Вязьмы и Дорогобужа не хотели отпустить своих дочерей, потому было повторено им: «Вы дочерей своих не везете, а наших грамот не слушаете, и вы то чините не гораздо». Из представленных невест царь избрал Анастасию Романовну, дочь вдовы Захарьиной

[41]

. При вступлении его в третий брак было привезено в Александровскую слободу 2000 невест, из коих он избрал Марфу Васильевну Собакину, дочь новгородского купца, и в то же время (1571 г.) избрал невесту для старшего своего царевича Евдокию Богдановну Сабурову

[42]