Этот роман был написан в 2000 году по заказу издательства «Рипол-классик» для серии «Дом ужасов». Заказ был на продолжение знаменитого романа Б. Олшеври «Вампиры. Семейная хроника Дракулы-Карди» — повести, которую в 1912 году, на волне успеха «Дракулы» Брэма Стокера, написала его первая русская переводчица Нина Сандрова. «Вампиры. Семейная хроника Дракулы-Карди» переиздали в Перестройку. Для изголодавшихся по мистике русских читателей книга стала культовой.

«Рипол-классик» планировал очередное переиздание, и хотели заодно и современное продолжение, только чтобы действие происходило в Третьем Рейхе. Поскольку мы с соавтором очень любим вампиров и интересовались историей Третьего Рейха, мы с удовольствием взялись за этот заказ. Правда, книгу мы писали в сжатые сроки, и в результате она получилась не совсем такой, какой мы бы хотели ее видеть. «Вампиры замка Карди» под псевдонимом Б. Олшеври-младший вышли в 2001 году и неожиданно для нас имели некоторый успех среди поклонников мистической литературы. По крайней мере, ее обсуждали на тематических форумах, и даже имеются поклонники романа, которые отыскали нас, авторов, чтобы выразить нам свою симпатию.

Но нам всегда хотелось доработать книгу, довести до логического финала некоторые линии, другие — прописать подробнее, чтобы яснее были мотивации всех персонажей и чтобы объяснялись все тайны. К тому же примерно в то время мы познакомились на форуме любителей мистической литературы с Виктором Ангальдом, русским немцем, эмигрировавшим в Германию в 1989 году. Он читал наш роман в первой редакции и предложил нам ряд необходимых дополнений и исправлений. С помощью Виктора мы дописали книгу, так что она увеличилась в объеме почти в два раза, а некоторые сюжетные линии значительно изменились. В результате получилось практически новое произведение. Мы бесконечно благодарны Виктору за его помощь и готовы были поставить его третьим соавтором, но Виктор отказался, поскольку собственно в написании книги участия не принимал.

Семнадцатый. Это был семнадцатый труп молодого мужчины с глубокими колото-резанными ранами на шее, который попал на прозекторский стол в судебно-криминалистическом морге уголовной полиции Дрездена, прямо под скальпель патологоанатома Дителя Крона.

Вообще у них в штате было двенадцать патологоанатомов: все-таки серьезное заведение. Но именно Дитель проявил интерес к первому убитому из этой серии, поэтому и всех остальных потрошил так же он. И писал по всем случаям отчеты, сравнивая метод убийства каждого из семнадцати… вернее, шестнадцати: по семнадцатому Дитель еще не писал отчет. Патологоанатом только что увидел очередной труп. Но сразу понял, что и этого паренька отправила на тот свет та же рука. Да и коллеги это поняли, поэтому и приберегли труп для Дителя, хотя привезли беднягу не в ту смену, в которой трудился Крон. С удовольствием оставили. Хотя труп был свеженький и вполне эстетичный по сравнению с другими, доставленными сегодня в морг, — зато само дело гнилое.

Неизвестный — или неизвестные — убивали молодых военных. Самой младшей жертве едва исполнилось семнадцать, но парень был крупный, здоровый, на вид совсем не мальчишеского облика. Самому старшему — двадцать девять, но он тоже был крепкий, гибкий, безупречно здоровый. Все жертвы при жизни отличались завидным здоровьем. И все они были армейские… Два офицера. Девять солдат. Пять курсантов военных училищ. Нет, теперь уже шесть курсантов… Этот, которого Дитель обследовал сейчас, тоже был в курсантской форме, прежде чем его раздели и положили на стол. Все убиты одним способом, а тела — фантастическая наглость со стороны преступника! — брошены прямо на улице.

Герр Хорс Зиглер, следователь, который вел это дело, принимал его близко к сердцу, сам лично приходил за отчетами о вскрытии, и еще беседовал с Дителем, обсуждал с ним всякие детали… Например: как преступник мог доставить тела к тем местам, где он их оставлял? Вынес на плече? Привез в садовой тачке? Самая вероятная версия — выбросил из автомобиля — являлась и самой нежелательной: автомобили принадлежали по большей части военным, или же очень состоятельным, высокопоставленным, а значит — благонадежным гражданам. Конечно, существовал еще грузовой транспорт, но все же… Все же это дело было более чем скверным.