Лера нехотя сползла с кровати, матерясь на будильник. В жизни она радовалась всему, каждому мигу, кроме этого чертового будильника, и поэтому срывала на нем злобу. Она уже намеревалась запустить в него подушкой, когда из соседней комнаты донесся голос деда:

– Валерия, потише! Мать спит. Имей совесть.

– Ладно, ладно. Извини, дедушка.

– То-то, извини, – проворчал дед, зашлепав на кухню. – Доброе утро, кстати.

– Кстати, утро добрым не бывает, – буркнула Лера.

Когда Лера была девчонкой, а ее двор был забит обычными хулиганами, у нее была подруга – настоящая. Тогда, как и сейчас дворы, жили дружно и сплоченно. Вместе – на футбол, вместе – на разборки из-за девок. Так вот, в соседнем дворе жила большая цыганская семья. Старшую дочь звали Айна. Гусь – из их бригады, бабник по жизни, не любит вспоминать, но Айна была так красива, что он не мог не загулять с ней. Как-то вечером Лера катила на самокате и в темноте налетела на кого-то. Девочка, ойкнув, всхлипнула – так и познакомились. И стали лучшими подругами. Цыгане жили бедно, и Лера дарила Айне свои вещи, косметику и игрушки. Айна во всем помогала и поддерживала подругу. Она так заразительно смеялась и так любила танцевать под гитару цыганскую «Мама джан», что рядом с ней всегда хотелось смеяться и танцевать. Но вот однажды в их квартале поселилась семья журналистов, их семнадцатилетний сын был националистом. Кликуха у него была боевая – Штык. Лера хорошо помнит, как он появился в их компании. Они тусовались на спортивной площадке, на которой с незапамятных времен были раскурочены баскетбольные щиты и поломаны футбольные ворота и давно уже никто не гонял мячи. Короче, убивали время – и тут появился Штык. Он был при полном параде.

– Ты кто будешь? – прикололся к нему Димон. – Из скинов?

– А кто такие скины? – прищурившись, спросил Штык.

Димон замялся, промолчал.

– Не знаешь, – сказал Штык. – А если не знаешь, то чего наезжать?

Луч солнца осветил лицо Леры, и она открыла глаза. Спешить было некуда, но она заставила себя встать. Посмотрела в окно. Почувствовала, что Улица дышит сегодня легко и свободно. Асфальт по-прежнему радуется, вминая в себя шаги прохожих. Тихо покачиваются провода над дорогами, как гирлянды мелькают светофоры. Несутся машины. Много дорогих иномарок. Проносятся мимо, оставляя шум… Да, Улица – это живое существо. Оно дышит, питается нашими чувствами и размножается нашими мыслями. Как ты примешь Улицу, так и она примет тебя. Для Леры это утренняя прохлада глухих подворотен и широких людных проспектов. Для кого-то всего лишь отвратительная автомобильная гарь – как отнестись.

Сегодня вторник – сегодня разгром еврейской школы. За несколько дней до этого Штык, собрав всю бригаду, объявил об этом. Кто-то с недоумением спросил, зачем соваться в еврейскую школу. Лидер как-то туманно ответил: «Такой приказ… А приказы не обсуждаются». Ну, не обсуждаются, значит, не обсуждаются. И теперь Лера ощутила, что Улица на ее стороне. Это ощущение вселяло уверенность в успешном исходе акции.

Дед и мать еще спали.

Лера оделась нейтрально, чтобы не привлекать внимание милиции. И написав на листочке: «Буду в пять», вышла из дома. Через час она была у метро «Чистые пруды». Там все и собрались. Человек пятьдесят, одетых в черно-синее и в тяжелых ботинках, ловили на себе равнодушные взгляды метрошных ментов. Штык окинул бригаду взглядом: «Ну, вроде все, кто смог, в сборе… Вперед!» Бойцы двинулись за Штыком по Мясницкой. Местное быдло смотрело на скинов тоже не очень дружелюбно, но обошлось без стычек. Лидер загорланил маршевые кричалки.

– Мы построим новый рай!..

Сегодня в десятом «Е» было семь уроков. А потом экскурсия. Но парни после шестого урока дружно свалили в пивняк.

В Питере в этот день «Спартак» играл с «Зенитом», и матч транслировали по телевидению. Фанаты давно облюбовали «Кружку». Здесь во время футбольных трансляций народу набивалось – не протолкнуться. Болели до одури. Буквально на одной ноге приходилось стоять. Нужно было заранее занимать хорошие места. Вот парни и свалили из школы.

А Лера с Юлей вообще прогуляли весь день. А после кино бродили по улицам и оказались в сквере на «Пушкинской».

Юля – единственная девчонка из класса, которая не была ни скингерлой, ни фанаткой и ни шалавой. Короче, тихий домашний ребенок, немного повернутый на группе «Звери». Какая-то отрешенная от действительности. Но эта ее отрешенность не мешала ей крепко дружить с Лерой и безоглядно любить Олега – бешеного футбольного фаната. Еще была Катюха. И все у них было на троих: деньги, домашка, проблемы. Но сегодня, обычно добросовестно посещающая занятия Юлька, решила прогулять, а безбашенная Катюха объявилась на первом уроке, как примерная ученица. Ее почему-то заинтересовала экскурсия, поэтому пришлось весь день отсвечиваться в школе.

Вот сейчас Лера с Юлей сидели на лавочке, потягивали прохладный «Шейк» и обсуждали пацанов. Вдруг у Юли зазвонил мобильник. Посмотрев на экран, Юлька улыбнулась. Звонил Олег.

С момента теракта прошло сорок дней. Про Катю все часто вспоминали, и на каждой даже самой развеселой пьянке поднимали за нее стаканы.

Здание школы обещали отремонтировать к новому учебному году. А пока всех учащихся распределили по другим школам района. Десятый класс Лера закончила как обычно, на «пять» и «четыре». Но оценки мало ее волновали. Учеба вообще отошла на десятый план. Все, кто стал участником этой трагедии, и родители погибших, и те, кто проходил курс лечения в больницах, и очевидцы до сих пор переживали стрессовое состояние. Лера занималась с психологом, но не особенно это ей помогало. Правда, воспоминания о девочке из еврейской школы и об Айне перестали ее преследовать. В душе ее жила постоянная тревога, сознание напряженно работало, она чувствовала, что становится другим человеком, каким – еще не могла объяснить, и никто бы ей этого не объяснил, но другим. И ей просто необходимо было понять себя. Как же трудно жить, когда ты сама себя не понимаешь.

Правительство Москвы обещало выделить денежную компенсацию пострадавшим при теракте. Что же, благодарить за «заботу». ВЫ НЕ ЗАЩИТИЛИ! А теперь хотите откупиться?

Лера смотрела очередную серию «Солдаты» на DVD, одновременно болтая по телефону с Юлькой. А в это время весь состав бригады подтягивался во двор. Один за другим бритоголовые и фанаты со всего района спешили к Штыку. Он готовил что-то необычное. Было видно, что он волнуется. Он часто курил мелкими затяжками, не мог устоять на месте. Ходил вокруг соратников, словно оценивая – готовы ли они к чему-то… Он дождался Леру и остальных. Как обычно, выбрал себе пьедестал, на этот раз – лавочку. Одернул черную олимпийку и начал: