Отец Джона, Фред Леннон, рос сиротой. Он жил и учился в ливерпульском сиротском приюте, ходил в высокой шляпе, длиннополом пальто и, окончив школу, получил, по его словам, шикарное образование.

Фреду было девять лет, когда в 1921 году скончался его отец, Джек Леннон. Джек Леннон родился в Дублине, но большую часть жизни провел в Америке. Профессиональный певец, он выступал там с известной группой «Кентукки Минстрелз», а расставшись с ней, Джек вернулся в Ливерпуль, где и появился на свет Фред.

Пятнадцати лет Фред покинул сиротский приют и вместе со своим шикарным образованием и двумя новыми костюмами ринулся в водоворот житейского моря, став для начала посыльным в конторе.

– Вы, может, решите, что я больно много о себе воображаю, только не прошло и недели с моего поступления на службу, как хозяин послал в приют за тремя новыми мальчишками. Он сказал, что если они хотя бы наполовину так же расторопны, как я, то не пропадут у него. Хозяин считал меня колоссальным парнем.

В шестнадцать лет Фред ушел из конторы, нанялся на корабль и отправился в плавание. Его обязанности состояли в том, чтобы звонить в колокол и в случае необходимости прислуживать за столом. Фред говаривал, что был лучшим официантом, но особо из-за этого не заносился. Он просто честно признавался, что, пока судно не заполучало на борт Фредди Леннона, Ливерпуль оно не покидало. Так-то.

Средняя школа «Кворри Бэнк», куда Джон поступил в 1952 году, представляла собой небольшое учебное заведение в пригороде Ливерпуля Аллертоне неподалеку от дома Мими.

Школа была основана в 1922 году. Конечно, не чета большому и знаменитому ливерпульскому «Институту», расположенному в центре города, но тем не менее «Кворри Бэнк» пользовалась хорошей репутацией. Двое ее выпускников - Питер Шор и Уильям Роджерс - стали впоследствии министрами лейбористского правительства.

Мими была довольна, что Джон учится не в городской, а в местной средней школе: все же будет на глазах. Вместе с Джоном в «Кворри» поступил и Пит Шоттон, но другой его близкий друг, Айвен Вон, пошел, к счастью для себя, в «Институт». Из всей шайки Джона только этот парень проявлял склонность к учебе и понимал, что находиться в одной школе с Джоном - значит остаться без образования. Но после уроков Айвен, как и прежде, был полноправным членом шайки, приводил к Джону ребят из своего «Института», пополняя ими банду.

– Первым я привел Лена Гарри. Я не приводил к Джону кого попало. Долго выбирал, кого с ним знакомить.

Джон совершенно четко помнит свой первый день в «Кворри»

Джеймс Пол Маккартни родился в Ливерпуле 18 июня 1942 года в платном родильном отделении Уолтонской больницы.

Пол - единственный из «Битлз», появившийся на свет в таких роскошных условиях. Он происходил из рабочей семьи, шла война, и если он родился с таким шиком, то только потому, что его мать когда-то работала старшей сестрой в этом отделении. Когда она пришла туда рожать своего первенца, ее приняли с распростертыми объятиями и обращались с ней как с кинозвездой.

Выйдя замуж за будущего отца Пола, Мэри Патриция, мать Пола, ушла из больницы за год до его рождения. Ее девичья фамилия - Мохин; как и муж, она была родом из Ирландии.

Джим Маккартни, отец Пола, четырнадцатилетним мальчиком начал зарабатывать на жизнь в «А. Ханней и Кo» на Чепел-стрит, ливерпульской фирме, что занималась куплей и продажей хлопка. Джим разносил образчики сырья. В отличие от жены Джим не был католиком. Он всегда считал себя агностиком. Джим родился в 1902 году в многодетной семье и был одним из семерых детей - трех братьев и четырех сестер.

По общему мнению, ему очень повезло, когда, окончив школу, он получил работу на хлопковом предприятии. Индустрия хлопка достигла своего расцвета, и Ливерпуль стал главным поставщиком хлопка на ланкаширские прядильные фабрики. Влез в хлопковое дело - считай, что обеспечил себя до конца дней.

Ребенком Пол не проявлял к музыке особого интереса. И Майкл, и Пол взяли два или три урока фортепьяно, тем дело и кончилось.

– Мы сделали ошибку, что начали учить их музыке летом. Учитель приходил к нам домой, а в дверь беспрерывно стучали ребятишки и звали Пола и Майкла выйти погулять. Тогда я заставил сыновей ходить к учителю домой, но это продолжалось недолго.

Джиму хотелось также, чтобы Пол пел в Ливерпульском кафедральном хоре.

– Я послал его туда, но он нарочно дал петуха во время прослушивания. Правда, потом Пол недолгое время пел в хоре церкви святого Барнабаса, неподалеку от Пенни-лейн.

Но вскоре дядя подарил Полу старенькую трубу, и он научился подбирать на ней разные мелодии. Музыкальный слух он унаследовал от отца. В детстве Джим самостоятельно научился играть на рояле. Среди всех родителей «Битлз» только отец Пола обладал каким-то музыкальным опытом.

Джордж Харрисон - единственный из «Битлз», выросший в большой и дружной семье. Он самый младший из четырех «Битлз» и самый младший из четырех детей Харолда и Луизы Харрисон. Джордж родился 25 февраля 1943 года в доме № 12, Арнолд-Гроув, Уэйвертри, Ливерпуль.

Миссис Харрисон - плотненькая, веселая, очень приветливая и легкая на подъем женщина. Мистер Харрисон - худой, медлительный и педантичный, любил делать все с чувством, с толком, с расстановкой. Он оставил школу в четырнадцать лет и начал работать в фирме, выпускавшей катки для белья, которыми пользовались домохозяйки в дни большой стирки. Он получал 7 шиллингов и 6 пенсов в неделю за то, что на тачке развозил эти катки по домам и затаскивал их внутрь.

Юношей он хотел записаться во флот, но мать не разрешила. Его отец был убит в Монсе во время первой мировой войны, и, наверное, поэтому мать испытывала отвращение ко всем родам войск. Но она позволила ему записаться в торговый флот. С 1926 по 1936 год он прослужил стюардом в море, на линии «Уайт Стар».

С женой Луизой он познакомился в 1929 году. «Нет, уж эту историю дай рассказать мне», - заявляет она.

– Ничего смешнее вы никогда в жизни не слышали. Однажды на улице я познакомилась с ним и с какими-то другими ребятами. Один из них сказал: «Дай-ка нам твой адрес. Я завтра отправляюсь в Африку и пришлю тебе оттуда флакончик духов». Я подумала: «Что ж, флакончик духов - это флакончик духов», но Харолд выхватил мой адрес и был таков.

Происхождение, пристрастия и уровень культуры Джорджа Мартина должны были, казалось развести его и «Битлз» на расстояние в миллион световых лет. Высокий красавец, он мог бы выступать в амплуа героя-любовника, его манеры выдавали образование, полученное в элитарных школах, а выговор был приобретен не иначе как в школе дикторов Би-би-си. На самом же деле ранние годы жизни Джорджа мало чем отличались от начала пути «Битлз».

Он родился в 1926 году в Холлоуэе, в Северном Лондоне, в семье плотника. Сначала учился в Колледже иезуитов в Стамфорд-Хилле, потом семья переехала в Кент, где он поступил в школу графства Бромлей. Музыкальных традиций в доме не было, мальчиком он не получил никакого музыкального образования, но научился играть на фортепьяно самостоятельно, по слуху, и в шестнадцать лет руководил в школе собственным танцевальным оркестром.

Во время войны Джордж находился в войсках ВВС и закончил службу в звании лейтенанта. В 1947 году его демобилизовали, и он оказался не у дел. Слава Богу, нашелся человек, который слышал его игру на рояле во время концертов в воинских частях и теперь помог ему поступить в музыкальную школу «Гилдхолл». Он проучился там три года, выбрав в качестве второго инструмента гобой. Окончив школу, Джордж некоторое время оставался свободным художником, играл на гобое, то сидя в оркестровой яме, то взобравшись на эстраду одного из лондонских парков, где по воскресеньям выступали оркестры. Выше он не поднимался. Но и оркестрантом ему довелось быть недолго, его отстранили по той причине, что играл он недостаточно хорошо.

В конце 1950 года Джордж получил заманчивое предложение - занять место ассистента звукорежиссера в «Парлофоне», одном из небольших филиалов фирмы «ЭМИ». В то время Джордж не знал даже, что «ЭМИ» расшифровывается как «Электрикел Мюзикл Индастриз» (ныне это одна из крупнейших фирм звукозаписи в мире).

Хотя Джордж и получил эту работу благодаря музыкальному образованию, приобретенному в «Гилдхолл», ой стал специалистом по джазу и легкой музыке. В «Парлофоне» Джордж нашел широчайшее поле деятельности, но ничего сколько-нибудь яркого там не обнаружил. «В те дни «Парлофон» рассматривался как бедный родственник в сравнении с такими крупными филиалами фирмы, как «ХМВ» или «Коламбиа». Когда я пришел туда в 1950 году, мы еще писали на воске».

Начало 1963 года ознаменовалось для «Битлз» тем, что одна их пластинка уже была выпущена и со дня на день они ждали следующую. Их союз с Джорджем Мартином и Диком Джеймсом укрепился. Вскоре они должны были впервые выступить в лондонской телевизионной программе. И все-таки их по-прежнему никто не знал. Брайену Эпстайну было очень трудно организовать для них рекламу - не только национальную, но и местную.

Он обивал пороги «Ливерпул эко», пытаясь добиться толку от Джорджа Харрисона, но безуспешно. Тогда он написал Дискеру, критику из «Ливерпул эко», ведущему раздел пластинок. Впервые Брайен обратился к Дискеру в 1962 году и был крайне удивлен, когда получил ответ из «Декки», подписанный каким-то Тони Барроу.

В 1953 году Тони Барроу, семнадцатилетний ученик школы «Кросби», расположенной неподалеку от Ливерпуля, взял себе псевдоним Дискер. Он сохранил его и в Дерхзмском университете, и позднее, начав работать в «Декке», где сочинял тексты для конвертов. Он и сегодня остается Дискером, хотя стал старшим пресс-атташе «Битлз».

Брайен писал ему в первый раз в полной уверенности, что фирма «Декка» удовлетворена прослушиванием «Битлз» и намерена их записать. Тони Барроу посвятил этому абзац в своей колонке - первое упоминание о «Битлз» в печати. Но запись не состоялась, и Тони Барроу уже не горел желанием снова заниматься ими. Однако, как только вышла пластинка «Love Me Do», он тотчас вспомнил о «Битлз» в своей колонке Дискера.

После выхода пластинки его группы Брайен стал чаще наведываться в Лондон. Встретившись там с Тони Барроу, он посоветовался с ним, как организовать мощную рекламу.

В октябре 1963 года над Британскими островами, не успевшими еще прийти в себя от скандала с Кристин Килер и Профьюмо, нависла битломания.

Нависла, захлестнула и не унималась в течение трех лет, охватив весь мир. Истеричные подростки всех цветов кожи и слоев общества пронзительно вопили «йе-йе», не слыша за собственными воплями музыки. Они находились в состоянии эмоционального, интеллектуального или сексуального опьянения. С пеной на губах, в слезах, они налетали на «Битлз», а то и попросту хлопались в обморок.

В течение трех лет это безумие владело всем миром. Каждая страна становилась свидетелем массового психоза, который совсем недавно казался немыслимым и которому вряд ли суждено повториться. Сегодня никто в такое уже не верит, а между тем вчера все это было правдой.

Битломанию как явление нельзя преувеличить, потому что сама битломания и есть преувеличение. Тех, кому все это кажется сказками, можно адресовать к ведущим газетам мира того времени, которые в километрах слов и фотографий запечатлели каждый шаг «Битлз» на пути завоевания земного шара.

Когда к 1967 году бум окончился, оставив после себя донельзя опустошенных или донельзя утомленных людей, трудно верилось, что все это было на самом деле. Разве могли все одновременно сойти с ума? Ведь в конце концов этому наваждению поддались люди всех возрастов, разного интеллектуального уровня, хотя, может быть, и не впадая в такое истеричное состояние, как подростки.

Сэнди Стюарт - обычная американская поклонница «Битлз», не глупая, не сумасшедшая, милая и вполне разумная девушка. В начале 1964 года она жила со своими родителями в зажиточном городке для состоятельных граждан в штате Нью-Хемпшир. В свои пятнадцать лет она училась в девятом классе средней школы.

– Как-то мы с мамой ехали на нашем «роллс-ройсе» в супермаркет, - у нас тогда был «роллс-ройс», хотя, впрочем, это неважно. По радио передавали «I Want То Hold Your Hand». Тогда я впервые услышала «Битлз». Я просто обалдела! Вот это да! С ума сойти! Ни одна мелодия никогда на меня так не действовала. Потом оказалось, что многие девочки в школе, услышав эту песню, почувствовали то же самое. Помню, как мы шли по улице с двумя моими подругами и говорили о них. «До чего же они уродливые на фотографиях, - делились мы между собой, - да еще в этих пиджаках без воротничков. Музыка потрясающая, но сами они - уроды». Однако постепенно мы изменили свое мнение. Я всерьез заинтересовалась поп-музыкой, к которой раньше была равнодушна. Мне было интересно узнать о них все. Все, что они делали. Я прочитала все, что было о них написано. Отрастила волосы, потому что выяснила, что им нравятся девушки с длинными волосами. Сначала мне больше всех понравился Пол. Он такой красивый. Я бы не смогла точно сказать, в чем состояла его красота, - просто очень красивый, и все. Неизвестно почему, но Джордж мне не нравился. На фотографии я пририсовала ему клыки вурдалака, потому что он был мне неприятен. Наверное, «Битлз» одинаково давали выход и чувству любви, и чувству ненависти. В конце концов я стала относиться к Джорджу немного лучше. Потом я увлеклась Джоном, еще больше, чем Полом. Умный, острослов, дико сексуальный! Я влюбилась в него до смерти.

Я бредила Джоном. Он все время мне снился. В школе мы с девочками сравнивали наши сны. Рассказывали друг другу, что каждая из нас вытворяла со своим любимым битлом. Когда на меня накатывало плохое настроение, я умела вызывать сновидения о Джоне, - просто ложилась, думала о нем и засыпала. Это были совершенно изумительные сны. В них мы с Джоном чего только не выделывали. Мы любили друг друга, и об этом я рассказывала на другой день своим подружкам. Не все сны были сексуальными, но большинство уж точно, - и такие реальные! Я говорила и думала о них день и ночь. Отец уверял, что это у меня пройдет, а я в ответ кричала: «Никогда, никогда, никогда!»

Все это было как-то необычно. Ведь я вроде бы так сильно любила Джона, а в то же время встречалась с другими мальчиками. Но то было совсем другое. Джон оставался самым главным человеком в моей жизни. Я читала все журналы для любителей «Битлз» и слушала Меррея К., диск-жокея, которого считали экспертом по «Битлз». Я настолько потеряла голову, что написала письмо Синтии. В письме я очень любезно сообщила ей, что, конечно, прошу прощения, но я полюбила ее мужа. Ответа я не получила.

Я купила все их пластинки и увешала свою спальню их фотографиями. Когда я увидела те контрастные снимки, мы с подружками сразу же побежали в город и снялись точно так же.

Ливерпульские школы, где когда-то учились «Битлз», получали странные запросы. Из всех уголков мира приходили письма в которых подростки просили прислать им старые парты, за которыми сидели «Битлз», старые фуражки, которые они носили, старые учебники, по которым они учились. Из рук в руки передавали надписанные ими учебники и задачники, причем в значительно большем количестве, чем это могло быть в действительности.

– Мы получали забавные письма от девушек, главным образом из Америки, - рассказывает мистер Побджой из «Кворри Бэнк». - Они спрашивали, не согласятся ли наши ученики с ними переписываться. Я от души смеялся. Для развлечения - и собственного, и наших мальчиков - я читал им эти письма вслух в аудитории после утренней молитвы. Ребята приходили в такой восторг, что довольно долгое время считали меня автором этих писем. Тем не менее я помню, что некоторые из учеников в конце концов ответили несчастным девочкам.

Многие из американских поклонников стали обращаться и к родителям «Битлз», иногда они заявлялись даже к ним домой, заставляя собственных пап и мам прервать путешествие по Европе, чтобы обязательно заглянуть в местечко Дингл или Вултон.

– Тем, кто приехал издалека, я всегда предлагал чашку чая, - заверяет Джим Маккартни. - «Зайдемте в кухню», - говорил я им, если они соглашались. Они проходили в кухню и поднимали там визг, так как узнавали ее по фотографиям. Они знали обо мне больше, чем я сам. Из этих поклонников получились бы отличные сыщики.

В день, когда Джорджу исполнился даадцать один год, в доме миссис Харрисон не осталось места, где бы можно было разложить все поздравления и подарки, которые прибывали чуть не фургонами.