После разрыва с Джеффом Лиз сумела начать жизнь сначала и даже собралась замуж. Она и ее жених Кевин должны доставить английскому аристократу ожерелье для его невесты, но в последний момент Кевина задержали дела, и Лиз везет драгоценный груз одна. На нее нападают и крадут сумочку, но это еще не все неприятные сюрпризы, которые ее ожидают: Кевин исчез, ожерелье оказалось фальшивым, а аристократ – тем самым мужчиной, который разбил сердце Лиз. В довершение всего невеста Джеффа и жених Лиз вступили в преступный сговор. Однако, распутывая хитросплетения интриги, Джефф обретает не только фамильное украшение, но и любимую женщину, которую, казалось, утратил навсегда.
1
– Чертовски жаль, что приходится уезжать именно сейчас, но эта поездка так важна, что я не могу ее ни отложить, ни отменить. – Кевин поцеловал Элизабет и поднял с пола свой «дипломат». – Не грусти, дорогая, я вернусь очень скоро, уже завтра. Встретимся у центральной регистрационной стойки. Между твоим рейсом и моим разница всего в двадцать минут, так что тебе не придется долго ждать. – Заговорщицки подмигнув, он добавил: – Главное, держи покрепче сумочку.
В кабинете Джеффри Колдуэлла зазвонил телефон.
– Колдуэлл. Так… Ясно. Она уже в Лондоне? Одна? Продолжайте наблюдение… Вы уверены? Нет, без моего распоряжения ничего не предпринимайте.
Повесив трубку, Джеффри с мрачным видом отошел от письменного стола и стал смотреть в окно. Но он не видел сада, цветов, не замечал красоты открывающегося пейзажа – перед его мысленным взором проплывали воспоминания…
В то же самое время в лондонском аэропорту Гэтуик Элизабет Коув, стройная молодая женщина чуть выше среднего роста, со слегка вьющимися пепельными волосами до плеч, посмотрела на табло с указанием рейсов и вздохнула с облегчением: самолет из Амстердама только что приземлился, значит, скоро Кевин будет с ней. Она встала так, чтобы видеть регистрационную стойку.
2
Джефф Эдвардс.
Сердце Лиз забилось с бешеной скоростью. Что он здесь делает?
Видя ее растерянность, он насмешливо произнес:
– Ты, кажется, удивлена.
Лиз с трудом вновь обрела дар речи, слова застревали в пересохшем от волнения горле.
