Энвер Ходжа был первым секретарем Албанской партии труда в 1941–1985 гг. и бессменным лидером Албании с 1945 по 1985 г.
Он неоднократно встречался со Сталиным, бывал на всех его дачах, присутствовал на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б), знал всех высших советских руководителей — Берию, Молотова, Маленкова, Булганина, Хрущева и пр. Дата рождения И.В.Сталина была провозглашена в Албании общенациональным праздником, а дата его кончины стала днем траура.
После XX съезда КПСС, где был прочитан доклад Хрущева о «культе личности» Сталина, Э.Ходжа выступил в защиту И.В.Сталина. Это вызвало бешенство Хрущева, и отношения между СССР и Албанией были разорваны.
В своей книге Энвер Ходжа приводит уникальные свидетельства о жизни и политике И.В.Сталина, а также о преступлениях Хрущева.
Э.Ходжа утверждает, что Хрущев убил Сталина дважды: один раз в прямом смысле этого слова, а второй раз — опорочив и оклеветав его уже после смерти.
Материалы, приводимые автором, настолько острые и разоблачительные для Хрущева и его последователей, что книга Э.Ходжи была запрещена в СССР, а в современной России до сих пор издавалась лишь в отрывках.
Предисловие Э. Ходжа
Сталин не был тираном
Вся жизнь Иосифа Сталина характеризовалась непрерывной и упорной борьбой против русского капитализма, против мирового капитализма, против империализма, против антимарксистских и антиленинских течений и тенденций, вставших на службу мировому капиталу и мировой реакции. Под руководством Ленина и вместе с ним, он был одним из вдохновителей и руководителей Великой Октябрьской социалистической революции, непреклонным деятелем большевистской партии.
После установления новой власти надо было вести упорную, героическую борьбу за улучшение экономической и культурной жизни народов, освобожденных от ярма царизма и иностранных, европейских, капиталов. В этой титанической борьбе Сталин твердо стоял на стороне Ленина, он был борцом передовой линии.
После смерти Ленина Сталин на протяжении 30 лет руководил борьбой за победу и в защиту социализма в Советском Союзе. Вот почему в сердцах народов мира любовь, уважение и верность его делу и его личности занимают особое место. Именно поэтому капиталистическая буржуазия и мировая реакция питают исключительную вражду к этому верному ученику и выдающемуся, непреклонному сподвижнику Владимира Ильича Ленина.
Перед телом Ленина Сталин поклялся верно проводить его учение, претворить в жизнь его наказы сохранить чистоту высокого звания коммуниста, сохранить и упрочить единство большевистской партии, сохранить и неустанно закалять диктатуру пролетариата, непрерывно укреплять союз рабочего класса с крестьянством, оставаться до конца верным принципам пролетарского интернационализма, защищать первое социалистическое государство от происков внутренних врагов — буржуазии и помещиков, как и от внешних врагов — империалистов, стремившихся к его разгрому, довести до конца дело построения социализма в шестой части мира.
Внутренние враги Советского Союза — троцкисты, бухаринцы, зиновьевцы и другие — были тесно связаны с внешними капиталистами, так как являлись их приспешниками. Некоторые из них находились в рядах большевистской партии с намерением взять крепость изнутри, извратить правильную, марксистско-ленинскую линию этой партии, возглавляемой Сталиным, тогда как некоторые другие находились вне партийных рядов, но зато в государственных органах и составляли заговоры, под сурдинку и в открытую срывали дело социалистического строительства. В этих условиях Сталин упорно проводил один из главных наказов Ленина — решительно очищать партию от всех оппортунистических элементов, от всех тех, кто капитулировал перед давлением буржуазии и империализма и перед всяким чуждым марксизму-ленинизму взглядом. Борьба, которую Сталин, стоя во главе большевистской партии, вел против троцкистов и бухаринцев, является прямым продолжением борьбы Ленина, глубоко принципиальной, спасительной борьбой, без которой не было бы ни социалистического строительства, ни возможности защищать социализм.
Часть 1
СО СТАЛИНЫМ
Первая встреча. Июль 1947 г
14 июля 1947 года я прибыл в Москву с дружественным визитом в Советский Союз, во главе первой официальной делегации Правительства Народной Республики Албании и Коммунистической партии Албании.
Радость моя и других товарищей, которым Центральным Комитетом было поручено поехать в Москву и встретиться с великим Сталиным, была неописуемой. О встрече со Сталиным мы мечтали всегда, денно и нощно, с тех пор как мы ознакомились с марксистско — ленинской теорией. Это желание усилилось еще больше в ходе Антифашистской Национально-освободительной борьбы. После выдающихся фигур — Маркса, Энгельса и Ленина — товарищ Сталин был для нас чрезвычайно дорогим и уважаемым, ибо его указания руководили нами в борьбе за основание Коммунистической партии Албании как партии ленинского типа, вдохновляли нас во время Национально-освободительной борьбы и помогали нам в строительстве социализма.
Беседы со Сталиным и его советы должны были явиться путеводными в нашей огромной и трудной работе по закреплению завоеванных побед.
Вот почему наш первый визит в Советский Союз явился неописуемой радостью и огромным удовольствием не только для коммунистов и нас, членов делегации, но и для всего албанского народа, с нетерпением ждавшего этого визита, который он воспринял с огромным энтузиазмом.
Сталин и Советское правительство, как мы увидели собственными глазами и почувствовали нашими сердцами, приняли нашу делегацию очень сердечно и тепло, с искренней любовью. За 12 дней нашего пребывания в Москве мы несколько раз встречались с товарищем Сталиным, и проведенные с ним беседы, его искренние и товарищеские советы и наказы мы бережем и будем на всю жизнь беречь как нечто дорогое…
Вторая встреча. Март — апрель 1949 г,
21 марта 1949 года я снова съездил в Москву во главе официальной делегации правительства Народной Республики Албании и пробыл там до 11 апреля того же года.
В московском аэропорте нас встречали Микоян, Вышинский и др. Первая официальная встреча состоялась с Вышинским на следующий день после нашего прибытия туда, а 23 марта, в 22 часа 5 минут, я был принят в Кремле товарищем Сталиным в присутствии Вышинского и посла СССР в Албании Чувахина. Вместе со мной были Спиро Колека и Михаль Прифти, в то время наш посол в Москве.
Товарищ Сталин принял нас в своем рабочем кабинете с глубокой сердечностью. Поздоровавшись со всеми нами по очереди, он остановился передо мной:
— Мне кажется, лицо у тебя какое-то осунувшееся, — обратился он ко мне, — не болен ли ты? Или же ты устал?
— Я очень рад и счастлив, что снова встречаюсь с вами, — ответил я и, усевшись, сказал ему, что хотел бы выдвинуть некоторые вопросы.
Третья встреча. Ноябрь 1949 г
В ноябре 1949 года я поехал в Москву в третий раз. По пути в Советский Союз я ненадолго остановился в Будапеште, где встретился с Ракоши, который очень сердечно принял меня и поинтересовался экономическим положением Албании, враждебной деятельностью титовцев и борьбой греческих демократических сил. Говорили мы по-товарищески, обменивались мнениями по ряду вопросов, и он, насколько я помню, ввел меня в курс положения в Венгрии.
По пути в Москву я остановился в Киеве. Там меня встретили исключительно хорошо.
В Москве меня встретили Лавреньтев, маршал Соколовский, Орлов и другие военные и гражданские деятели. Затем я встретился с Маленковым, с которым имел первую короткую беседу.
Маленков сказал мне, что при желании и возможности я мог записать вопросы, которые я думал поставить во время переговоров, с тем чтобы ему легче было передать их товарищу Сталину.
— Затем, — сказал он, — будем ждать ответа от товарища Сталина, поедете ли вы, товарищ Энвер, в город Сухуми, где он находится для отдыха, лично поговорить с ним, или же вы будете беседовать с каким-нибудь другим товарищем из советского руководства, которого рекомендует Иосиф Виссарионович.
Четвертая встреча. Январь 1950 г
В ходе беседы, которую я имел с товарищем Сталиным в Сухуми в ноябре 1949 года, он спросил меня, когда можно было устроить с представителями Коммунистической партии Греции совместную встречу для разъяснения разногласий принципиального характера между нами и руководителями этой партии. Мы согласились провести ее в январе месяце и, после того как было получено согласие греческих товарищей, в начале января 1950 года в Москве, в Кремле состоялась встреча. С советской стороны на встрече присутствовали товарищ Сталин, Молотов, Маленков и некоторые ответственные работники Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. От нашей партии — я и Мехмет Шеху, а от Коммунистической партии Греции — товарищи Никое Захариадис и Мицос Парцалидис. Встреча проходила в рабочем кабинете Сталина.
Сталин, как обычно, скромный и любезный, с улыбкой встретил нас, встал из-за стола, подошел к нам и пожал руку всем по очереди. Беседу он начал, обратившись ко мне с вопросом:
— Что у вас, товарищ Ходжа, в адрес товарищей из Коммунистической партии Греции?
В то же время, обратившись к греческим товарищам, он сказал:
— Пусть говорят вначале албанские товарищи, а затем слово будет за вами, и вы можете изложить свое мнение о сказанном ими.
Пятая встреча. Апрель 1951 г. XIX съезд ВКП(б)
Моя последняя встреча с товарищем Сталиным состоялась в Москве вечером 2 апреля 1951 года в 10.30 по московскому времени. На этой встрече присутствовали Молотов, Маленков, Берия и Булганин.
Входе беседы мы касались различных вопросов, связанных с внутренним положением в нашей партии и в нашем государстве, экономических вопросов, особенно в области сельского хозяйства, вопроса экономических соглашений, которые могли быть заключены в будущем с различными странами, усовершенствования работы в наших высших учебных заведениях, вопросов международной обстановки и других проблем.
Сначала я в общих чертах говорил товарищу Сталину о политическом положении в нашей стране, о большой работе, которую партия вела и ведет по воспитанию масс в высоком революционном духе, об установленном и постоянно крепнущем прочном единстве рядов нашей партии и нашего народа, о твердой и незыблемой вере народа в партию.
— Эти достижения, — сказал я товарищу Сталину, — мы будем непрерывно укреплять, постоянно храня бдительность и выказывая готовность отстаивать независимость и свободу, территориальную целостность страны и завоевания народа от любого внешнего или внутреннего врага, который будет пытаться грозить нам.
Я сказал Сталину, что по отношению к таким элементам мы не проявляли нерешительности и оппортунизма, а приняли надлежащие меры к устранению любых последствий их враждебной деятельности. Те, кто своей преступной и враждебной деятельностью уже переполнил чашу, — сказал я товарищу Сталину, — отданы под суд и понесли заслуженную кару.
