Это был обычный пикник возле обычного дома в пригороде Мельбурна, на котором собрались совсем обычные люди. И ничто не предвещало, что совсем скоро случится то, что случилось.
Один из гостей, взбешенный поведением чужого трехлетнего ребенка, отвешивает ему полновесную пощечину. И отзвук этой пощечины читатель обнаружит в каждой строчке романа признанной звезды современной австралийской литературы Кристоса Циолкаса.
«Пощечина» — яркий, захватывающий роман о любви, о браке, о родителях и детях, о чувствах и страстях, о том, из чего складывается современная семья. А также какие дороги мы выбираем, какую ответственность несем, какой жизнью живем, какое общество строим и какое будущее готовим себе и своим детям.
«Пощечина» — это портрет современного среднего класса со всеми его особенностями, устремлениями и страхами. Это — острое провокационное произведение о природе таких понятий, как верность, счастье, истина, компромисс, ответственность, выбор, откровение, прозрение, убеждение, вина.
Гектор
Сон рассеялся и мгновенно забылся. Не открывая глаз, Гектор лениво вытянул руку и похлопал по кровати. Отлично. Айша уже встала. Довольный, он торжествующе испортил воздух и зарылся лицом в подушку, чтобы не чувствовать запах. Я не желаю спать в мужской раздевалке, всегда говорила Айша в те редкие мгновения непринужденности, когда он невольно забывался в ее присутствии. За минувшие годы он научился сдерживать позывы своего организма, позволял себе расслабиться только тогда, когда был один: мочился в душе, отрыгивал в автомобиле, а если жена уезжала на очередную конференцию, мог не умываться и не чистить зубы все выходные. Нет, его жена не была ханжой — просто она не выносила запахи и испражнения мужского тела. Сам он был бы не прочь поспать в женской раздевалке, где витал влажный пьянящий дух ароматного женского естества. Разморенный, все еще в сладостных объятиях сна, он повернулся на спину и сбросил с себя простыню. Женское естество. Он произнес это вслух.
Конни.
При мысли о ней он окончательно проснулся. Айша, если б слышала его, решила бы, что он извращенец. Нет, конечно же извращенцем он не был. Он просто любил женщин. Молодых и старых, всяких — и тех, которые еще только расцветали, и тех, которые уже начинали увядать. И робко, словно стыдясь своего тщеславия, признавался себе, что женщины его тоже любят. Да, женщины его
любят.
Вставай, Гектор, приказал он себе. Пора делать зарядку.
Под зарядкой подразумевался комплекс упражнений, которые он выполнял каждое утро. Обычно зарядка никогда не длилась больше двадцати минут. Иногда, если поутру его мучили головная боль или похмелье, или и то и другое, или обыкновенная тоска, проистекавшая откуда-то из недр его души, как он полагал, он умудрялся закончить зарядку меньше чем за десять минут. Причем важно было не строгое соблюдение заведенного порядка, а просто выполнение физических упражнений, которые он заставлял себя делать даже тогда, когда был болен. Он вставал, хватал тренировочные штаны, натягивал футболку, которую носил минувшим днем, и для начала делал комплекс из девяти упражнений на растяжку, каждое выполняя на счет тридцать. Потом ложился на ковер в спальной и считал до ста пятидесяти, качая пресс, а после пятьдесят раз отжимался. И напоследок делал три упражнения на вдох-выдох. Потом шел на кухню, включал кофеварку и отправлялся в бар в конце улицы, где покупал газету и пачку сигарет. Вернувшись домой, наливал себе кофе, выходил на веранду, закуривал сигарету, открывал газету на спортивной странице и принимался за чтение. В тот момент, когда перед ним лежала раскрытая газета, ноздри щекотал горьковатый аромат кофе, а сам он делал первую затяжку, вдыхая ядреный табачный дым, все остальное отступало на второй план — мелкие неприятности, напасти, стрессы, треволнения минувшего или наступившего дня. В тот момент, пусть хотя бы только в тот момент, он был счастлив.
Анук
Анук посмотрела в зеркало и криво улыбнулась самой себе. Вокруг рта морщинок прибавилось, определенно. Ты становишься тщеславной, крошка, пожурила она себя. Она спустила воду в унитазе, выключила свет в ванной и опять легла. Рис что-то недовольно буркнул во сне, потом повернулся, обнял ее одной рукой. Тело у него было теплое и потное. Анук глянула на будильник: 5.55. Теперь уж она не заснет. Она поцеловала Риса в плечо, потерлась губами о жесткие волоски на его гладкой мальчишеской коже, имевшей соленый вкус, и выскользнула из-под его руки.
— Все нормально? — пробормотал он.
— Угу.
В следующую минуту она уже блевала в унитаз. Подняв голову, она увидела, что Рис с тревогой смотрит на нее сверху вниз. Правой рукой он прикрывал свои гениталии, она чуть не рассмеялась. Она показала на полотенце. Он нагнулся и вытер ей рот. Какой милый, с благодарностью подумала она и почти тут же усмехнулась про себя: должно быть, он меня очень любит.
Она выпрямилась, чмокнула его в лоб:
