Боевое дежурство в последний день месяца, всегда давалось нелегко. Казалось не только душа, но и всё тело Пятидесятого упорно сопротивлялось данному факту.

Сегодня в Горинэйме намечался великий праздник - день Красной луны. Такое редчайшее явление случается всего один раз за жизнь колната . Естественно городские власти потратили чуть ли не половину годового бюджета на декорации. В будний день город пленил случайного путника буйством и насыщенностью красок, словно мираж. Он по праву заслужил считаться оазисом материка Ланотт. В городе преобладали: янтарно-золотые, кроваво-лиловые тона, необычайное сочетание древнейшей архитектуры и новшеств современной культуры. Фанатизм детей тьмы к традициям Первых эльфов, которые вопреки векам изгнания, почитали свои истоки, заслуживал уважения.

Своего порта Горинэйм не имел, хотя бюджет и широкая гладь реки с лёгкостью позволяли его построить, но Тёмные не выносят шум и суету, поэтому торговцы, как и простые путники, здесь редкие гости.

Разнообразие природного мира бережно окутывало эльфийский город саваном гармонии и безмятежности. Под трели тёмных соловьёв и чарующие звуки арфы жители спокойно занимались своими обязанностями, а на их утончённых лицах давно задержалось холодное безразличие.

Эль - А - Нур, принадлежала знатному роду и имела полное право носить тройное имя, хотя близкие лица использовали только первое. Как и все эльфийки тьмы она была жгучей стройной брюнеткой с миниатюрным смуглым личиком и выразительными чертами; большими, как бусины, живыми тёмно-карими глазёнками, окаймленными длиннющими пушистыми ресничками.

Ещё ребёнком Эль не могла понять, что интересного можно узнать, проводя одну треть дня в медитации, другую часть дня за игрой на арфе и наконец, в оставшееся время, ведя домашние дела. Любимым днём для эльфийки была пятница, когда её отводили к старому мастеру клинков, где девушка могла остаться наедине с незримым противником. Кружась в безмолвном танце, она с дрожью ощущала холодный звон, и изящное скольжение смертельной стали. В молчаливом оружии чувствовалась заточённая власть и сила, которая подобно сжатой пружине стремиться расправится при малейшем прикосновении.

У Тёмных эльфов и мужчины и женщины одинаково искусно владеют, как оружием ближнего боя, так и разящим с дистанции, но лишь представители сильного пола имели право нанести смертельный удар. Даже в случае самообороны умелая эльфийка лишь обездвижит противника, нанося много мелких режущих ударов (такая же участь ожидает хромого тёмного зайца, прежде чем он будет пойман).

В двадцать лет Эль, как и все её ровесницы, поступила в женскую Палерму, где с новой силой стал проявляться её не эльфийский характер. Девушка была живой и отзывчивой, будто луч солнца во тьме, и этим сильно отличалась от своих мрачных и горделивых сестёр. Очень скоро её стали сторониться и Эль, конечно же, приходилось нелегко.

Эльфийский страж прибывал в состоянии близком к смятению. Он ещё час назад расплатился со Шмыгой, и за этот отрезок времени успел несколько раз дойти до дома возлюбленной и как ни странно, столько же раз уйти, так и не решившись постучать в массивную дверь из белого дуба. Наконец собрав всю свою волю в кожаную рукавицу. Пятидесятый уже сделал довольно уверенный шаг навстречу своему счастью, но что это? Дубовая дверь резко отворилась и по ступенькам, ведущим к подножию дома на деревьях, стали поспешно спускаться высшие эльфы, а рядом с ними со связанными руками спотыкаясь, еле переставляла ноги Эль-А-Нур.

Терианские путы сразу бросились в глаза нашему угрюмому войну. Он уже видел такие оковы, созданные из чистой, необузданной энергии ночи. Лёгким взмахом руки Высший эльф мог без усилий разорвать их или заставить сжаться до немыслимых размеров. Во втором случае будет не эстетично описывать, что произойдёт с конвойным.

Как только Эль и беспристрастные конвоиры достигли земли, один из старших что-то прошептал. Буквально из неоткуда возникли энергетические врата, внешне напоминающие воронку пылающую чёрным огнём.

В самый последний момент, когда распростёртая рука Пятидесятого стража буквально коснулась воронки, портал захлопнулся так же мгновенно, как и возник. Конечно же, "мерцать", а именно так называли способность мгновенно перемещаться сквозь тёмную сущность пространства, Полтинник не умел. Да он никогда и не отличался заурядными способностями в "магологии". Его любимым палермийским предметом было и оставалось до сих пор ратное дело. Эти самые кожаные рукавицы повидали немало холодного оружия, начиная с лёгкого кинжала и заканчивая тяжёлым двуручным палашом. Что же касается "магологии", то призыв спящих и трансформация сносно поддавались стражу, хотя толку сейчас от этих знаний было немного. Первый закон эльфов гласил: "Не пачкай магией там, где придётся жить и тёмный страж не пачкал!"

Ещё мгновение эльф воровато озирался по сторонам, скорее машинально, ведь мнение окружающих не близких братьев и сестёр его мало заботило. Самым быстрым шагом, каким только мог, страж поспешил в самый центр Горинэйма - в зал "суда Тёмных".

Пятидесятый страж ворвался в зал суда, когда Эль уже была телепортирована. Верховные эльфы успели покинуть "лучи решения", и стояли в самом центре зала сгрудившись над прозрачной сферой, угрюмо нависавшей над полом. Завидев стража, они все, как по команде кивнули, затем Магну-О-Ран подался на два шага вперёд. Его холодный взгляд буквально пронзал юношу.

- Это хорошо, что вы пришли добровольно, страж. Мы уже собирались доставить вас в этот зал принудительно,- молвил Магну.

- Это как-то связано с Эль-А-Нур, ваше старейшинство?

- И да, и нет...,- на мгновение в зале повисла тишина, но лишь на какие-то секунды: Эль-А-Нур, утверждает, что убила орка-бафура, виновного в таинственном исчезновении нашего мастера клинков. Когда мы с братьями отправились на место преступления, от предполагаемой стычки не осталось и следа. Ни орка, ни мастера, ни капли крови - ничего,- седовласый старец продолжал сверлить юношу взглядом.

- Хм...,- нахмурился молодой эльф.

Казнь после завтрака, самая скверная обязанность, которая только могла лечь на плечи правителя "Призрачного света", но что поделаешь, упрямее законодательного органа в королевстве ничего и быть не может. Особенно, если законы провозглашались твоим покойным отцом, опечатывались древней магией и не поддавались не только уничтожению, но и элементарной корректировке, которая была широко известна в кругах любого правительства волшебного мира. За рубежом давно поговаривали, что лорд Хак жертва своих исполинских амбиций, не привнёсший ничего нового в этот мир, но активно пытающийся его разложить.

Хакус и сам всё прекрасно осознавал, не подчини он светлую сущность, его правление было бы недолгим. Народ жаждал перемен, но сносная цена на товары первой необходимости и ежегодные гладиаторские бои, а так же шумные бесчисленные оргии после, держали народ в ежовых рукавицах.

Играть на низменных чувствах своих подданных и подавлять жалкие очаги братства "Дети зари", не являлось пределом его мечтаний. Его отец из королевского шпиона смог за несколько десятилетий дорасти до правителя. - Неужели я не достойный наследник семейства Мрачных, - бичевал себя Хакус. Самоедство в его внутреннем мире начиналось в первой половине каждого дня и могло притупиться лишь сытным обедом и послеобеденными забавами.

Но, к сожалению, до обеда было ещё далеко и Мрачному лорду ничего больше не оставалось, как сидеть в своей огромной библиотеке и пытаться в сотый раз познать коварные происки древней магии. Не так давно, Хакус разменял третий десяток и пребывал в полном рассвете сил и возможностей. Он был строен, мускулист и высок. Мудрый, повидавший многое взгляд голубых глаз, подчёркивал изысканность линий его тела и неугасаемый огонь, сокрытой от всего света, души. Длинные волосы пепельного цвета едва ласкали его крепкие плечи. Многочисленные шрамы покрывали тело и душу Мрачного правителя, но время на жалость к себе или своему народу, давно утрачено, впереди великая цель и он был готов поставить всё на карту, чтобы сделать это мир хоть немного приближенным к идеалу.

Перед глазами Пятидесятого плыли круги, а голова всё ещё побаливала. Он очнулся в клетке два на два лежа на охапке свежего сена, а в противоположном углу располагалось небольшое углубление в бетонном полу, источающее смрадный запах. Он остался в кожаных брюках и серой сорочке, остальные вещи пропали. Беглый осмотр никакой полезной информации не принёс. Страж снова остался наедине со своими страхами, главным из которых была угроза безопасности Эль.

За решёткой виднелось поле округлой формы, которое снующие рабы старательно присыпали песком. Внимание тёмного эльфа привлекли постоянно прибывающие люди. Не один из них не отличался не внешним обликом, ни манерами от постояльцев пульпэрры.

Прошло немало времени, прежде чем огромная трибуна забилась до отказа. Но вот в центре поля показался Седой. В его руках был громкоговоритель и зашарпанный клочок бумаги, а на пальце плотно сидело серебряное кольцо с красным руданитом.

- Вы думали, я готовил речь??? - трибуна разразилась дружным хохотом. - Как бы ни так. Ночью в нашу скромную обитель пожаловали заморские гости. Они без колебаний уложили нашего чемпиона, - на арене воцарилось напряжённое молчание, а главарь нарочито сделал паузу. - Возможно, один из них станет нашим новым чемпионом и пусть победит сильнейший! - трибуна загудела, а тем временем Седой неспешно поднялся на самую высокую точку, вооружившись подзорной трубой.

Как ни старался, Хакус не смог сомкнуть глаз этой ночью. Едва первые лучи солнца коснулись земной тверди, как Мрачный лорд уже построил двухтысячную армию бафуров за стенами королевства. Эта армия состояла всецело из пеших воинов, так как больше всего на свете орки боятся лошадей и морских волн. По этой причине перебраться с войском вплавь не представлялось возможным.

- Равняйсь, смирно, - скомандовал Торз - мой лорд девять блоков построены и ждут Ваших дальнейших указаний.

- Вольно! Бойцы, сегодня переломный день в нашей истории. У противника есть то, что необходимо для создания идеального мира, к которому мы так долго шли все эти годы. Чтобы воцарилась гармония, и порядок две противоположные сущности должны быть сосредоточены в одних руках. Готовы ли вы, сложить головы за своего лорда и новый мир? - звон стали, и гул щитов раздались в ответ на патриотическую речь Хакуса.

- Тишина, - рявкнул Торз.

- Ну что старикан, готов? - спросил Хак.

- Слышишь крики приморских летунов, земля уже близко. Потерпи немного, - молвил тёмный страж.

Пятидесятый ошибался, то были крики "Вестников" - дозорных птиц "Детей Солнца", бороздивших днём бескрайнюю небесную синеву, а ночью возвращавшихся с докладом к своим хозяевам.

Наконец показались еле заметные очертания береговой линии, принадлежащей Призрачному королевству. У главных доков, сновали орды разнообразных существ. То были: горбатые гоблины, хромые коротыши, сомнительного вида люди, драги в строгих намордниках и много ещё новых и незнакомых нашим эльфам видов. Именно - поэтому игнорируя жажду и голод, тёмным пришлось повременить с причалом и поискать менее оживлённую пристань.

Прошло немало времени, прежде чем им удалось найти подходящее место в северо-западной части материка. Пристань - когда то была популярным пляжем, но теперь здесь было в крайней степени неприветливо и пустынно.

- На открытой местности, оставаться опасно, давай, Эль, поищем подходящее место для привала - измождённые эльфы тяжёлыми шагами побрели вглубь материка.

Обстоятельства заложником, которых оказался проныра - гном оставляли желать лучшего. Шмыга сидел на холодном каменном полу, облокотившись об чумазую стену, и не мигая смотрел в одну точку. Противно тянуло сыростью и гнилью. И хотя эти запахи уже въелись в кожу гнома, сделавшись неотъемлемой частью его самого, всё же запах темницы ни с чем не перепутаешь.

Сам Шмыга не считал себя достойным той жуткой казни, которую ему приготовили соотечественники, а именно быть заживо спущенным в шахту вертикального типа.

К своему страху, Шмыга не один раз был очевидцем подобной процедуры и прекрасно знал, что спущенная жертва с десятиметровой высоты ломает себе конечности, грудную клетку, сотрясает мозг - она фактически не жилец, но каким - то чудом ещё дышит и истошно хрипит не в силах кричать.

От подобных мыслей гнома мутило и хотелось забиться в самый дальний, укромный угол. Конечно, у любого барыги, всегда есть хитрости в запасе, но охранники предусмотрительно вывернули все карманы. Тщательным образом была осмотрена каждая складка его дырявой одежды и обуви. Интересная особенность заядлых коммерсантов кроется в их неприметной, потрёпанной одежде. Никогда нельзя догадаться, что в пухлых ручонках этого пошарпанного коротышки оседают довольно крупные суммы и предметы роскоши, но всё это добро хранится в тщательном сокрытом от посторонних глаз месте.

Грациозность причудливой архитектуры и величие высоких башен горящих в лучах рассвета не произвели на Мэй никакого впечатления. Вся эта разноцветная мишура для напыщенных длинных эльфов - пусть ей и подавятся. За последние года девушка приспособилась к суровой холодной и по своему прекрасной северной жизни.

Тревога Хакуса испарилась с его Мрачного фэйса, как только они вступили в город. Посты дозорных были на своих местах. Кое-где были следы вчерашней потасовки, очевидно в отсутствии Лорда, бафуры умудрились откопать здесь "Эльфийский сон", - о дальнейших последствиях догадаться было не трудно. У многих построек был помятый вид, но не одну из запертых дверей бафуры выломать так и не смогли несмотря на их чудовищную силу.

Доклад Мясника не внёс разнообразия.

- Двери опечатаны, тёмной магией, хм... эльфы не перестают меня удивлять. Готовь войско к смотру, мы с сестрой скоро будем.

- Слушаюсь, - безапелляционно выпалил новый генерал.

Теперь мы перенесёмся далеко на юг - на Тальские острова, где красовался самый высокий и неприступный замок этого мира Град - Таль. На дворе стояло раннее утро, а значит, короля Арэста можно было отыскать лишь в одной части этого, по истине, громадного замка, а именно на первом этаже в королевской купальне.

Купальня была сооружена на очаге гейзерных вод, беснующихся под основанием замка. И такое горячее соседство ни сколько не умоляло крепость и надёжность этого исполина древнейшей архитектуры.

Голубоглазый красавчик - блондин Арэст не мог довольствоваться только обществом жены и прислуги, поэтому сегодня с ним барахтались в пенной ванне две золотоволосые морские девы. Да-да глаза вас не подводят, именно женщины-рыбы, доставленные к королевству в специальных аквариумах.

Доподлинно неизвестно когда именно женские особи впервые догадались обогащаться на плотских утехах, но это было так давно, что бесчисленная череда знатных предков первых клиентов, требовала теперь только индивидуального подхода и бесконечного разнообразия.

Труп мелкого воришки казалось, слегка дёрнулся. Да нет, точно пошевелился. Вот он уже пробует встать на ноги, вращая пустыми глазами безумца и безучастно поглядывая по сторонам. Ещё усилие... нет что-то пошло не так, худосочный мертвяк, словно резиновая кукла, неестественно осел на разбитую дорогу брусчатого переулка.

- Да уж, твои познания в области некромантии оставляют желать лучшего, - улыбнулась Эль-А-Нур.

- Ещё неделю назад, я только духов призывал, - обиделся Полтинник.

- Через три недели начнётся турнир, нам необходимо поднажать.

- Эй, вы, - гнусавый голос принадлежал городскому стражнику, - предъявите "дозволяющие грамоты" живо!

Обиталище кротов располагалось в большой галерее прямо под Северным Олом. Невзрачные развалины в былые времена считались первым городом гномов, но расплодившиеся кроты прочно обосновались в этом месте. Несмотря на свою природную слеповатость эти существа обожают читать всё подряд и составлять карты потаённых земель. Каким образом они проникают в потаённые места? Они же кроты как-никак! Ремесленные работы, как впрочем, и дозорную службу землекопы не приветствовали. По этой причине развалины оставались развалинами, а часовые как всегда громко храпели. Только поджигатель имел наглость нарушать эту сонную идиллию своевременно заменяя прогоревшие тускляки. Почти все обитатели развалин совершили вылазку и проныре-гному не составило большого труда прокрасться не замеченным в местный храм - картографию подземелья. Для неё кроты нашли наименее разрушенное здание. Почти цельная двухэтажная постройка бывшего старосты доминантно отличалась от остальных развалин. Как я уже говорил, местные обитатели приравнивали картографию к храму и совершали подношения в виде похищенной литературы и новеньких пергаментов. Последние широко поставлялись островитянами с Сибупа, лежащего восточнее Северного Ола. От кротов увозились на остров мешки "гуляй-грибов". Их пергаменты служили кротам материалом для создания новых карт подземных локаций и в отличие от изначальных свитков могли использоваться с двух сторон. Важно заметить, что сибупяне вели активную торговлю и с Западным Горном, находясь под его личной защитой.

Шмыгариус тем временем отворил дверь храма и торопливо посеменил к резной лестнице.

- Стой! - рявкнул неизвестный, его лицо утаивал капюшон бесформенной хламиды. Приказной тон, явно не произвёл должного эффекта, об этом свидетельствовала покатившаяся под лестницу голова незнакомца.

Второй этаж очаровал даже циничную душонку прирождённого спекулянта. С вышины стеллажей на гнома взирала бесконечная мудрость, кропотливо собранная с различных уголков молодой планеты. Искомая карта небрежно валялась на столе. Многие её фрагменты были указаны схематично, но местами пестрели педантично детализированные области. Над столом горбился пожилой крот со смешной козлиной бородкой. Он силился что-то рассмотреть, но подтяжки его шаровар мешали наклониться ещё ниже.

За пять лет правления королевич Арэст так и не удосужился опробовать тайный лаз, ведущий в подземный лабиринт. О нещадном бытие суровой реальности юноша знал лишь теоретически, время от времени перелистывая пергаменты "истории подземного мира". Но монотонность сложного текста усыпляла его сознанье.

Теперь он, тяжело дыша, бежал что есть духу, спускаясь всё ниже и ниже, в пугающую неизвестность. Масленая лампа осветила дверь, оплетённую паутиной, в которую едва не угодил Арэст. Усилия молодых мышц оказались тщетными, дверь не сдвинулась и на миллиметр. Обследовав преграду до мельчайших деталей, королевич обнаружил маленькую табличку. Символы, нацарапанные на ней корявыми завитками, относились к языку первых эльфов, который Арэст ленился изучать, как следует. Усевшись на каменный пол, юноша крепко призадумался. Первые эльфы любили шифровать замки, а табличка очевидно подсказка, в которой он ни черта не понимал.

- Град-Таль! - наобум выкрикнул Арэст. Ничего не произошло. Наверху раздавались голоса, неужели Тёмные догадались о тайном проходе. "Нужно бежать, но как?" - судорожно размышлял бывший правитель. Вдруг его осенило: "точно, побег...как там по эльфийски" - Понгисс! - ещё никогда он не был так счастлив, дело наконец-то сдвинулось с мёртвой точки. Несмотря на внушительную массивность дверь, а точнее рунированная плита отворилась бесшумно.

Не мешкая ни секунды, Арэст шагнул внутрь, оказавшись в небольшой комнате. Её оснащение приятно радовало юношу и резко увеличивало его шансы на выживание. От эликсиров сытости до уникальных комплектов снаряги, дарованных первым людям щедрыми эльфами в незапамятные времена. Вызывающие доспехи в дерзко оранжевых цветах с чёрными пластинами из чешуи драгов бросалась в глаза. Их вычурность от чего - то не отталкивала, напротив завораживала.

Как же всё-таки несло прелой соломой от импровизированной постели Пятидесятого. Подпочвенные воды увлажняли пол, подвергая содержимое подвальных камер дворца немедленному разложению. Полтинник не мог точно определить, сколько времени он гостит в заключение у Мрачного Лорда. В темнице невозможно понять, когда наступает день, а когда властвует ночь.

В первые дни он пытался считать количество кормлений, но логики в данной процедуре он так и не обнаружил. Сначала его кормили довольно часто и исправно, позже стали выдавать еду раз в день и посадили на хлеб и воду.

Интересно заметить, что остальные двадцать четыре камеры пустовали. Либо граждане королевства боялись переступать черту закона, либо они просто не доживали до дня свершения правосудия.

Группа вооружённых импалов отворили дверь узилища, отперев массивный замок.

- На выход длинноухий, Лорд уже заждался, - процедил самый пожилой из белоснежной группы.

Заброшенные копи, откуда вполне успешно выбрался алхимик, принадлежали "Безликому острову" располагавшемуся немного северо-восточнее от Ланотт. В былые времена эти неприметные на вид места считались "золотоносной жилой" горного хрусталя, но ни что не вечно и теперь остров действительно оправдывал своё причудливое название. Небольшой, окружённый громадными почерневшими горами без каких-либо признаков растительности остров выглядел неприветливо и хмуро. Колоритность усиливала местная достопримечательность - потухший вулкан "Мир-На", который уже полвека прибывал в коматозном состоянии.

Полуденное солнце ослепляло, отвыкшие глаза Мирона. Душа ликовала, ему хотелось стоять и любоваться этой диковатой обстановкой вечно, вдыхая полной грудью свежую прохладу морского бриза. Блаженную эйфорию порушило свирепое урчанье в животе. Алхимик застенчиво улыбнулся: "Хм, а ведь я и забыл, каково это быть человеком!" - растерянно проронил парень.

На недосягаемой вышине парили горные орланы, там же Мирона ожидали большие гнёзда с сытными птичьими яйцами и не менее большими неприятностями. Ведь карабкаться по выпуклым, крутым горным склонам, в чём матушка родила, согласитесь, не лучшая затея. От механических повреждений, ожогов, укусов назойливых букашек ни кто не застрахован. Алхимик только сейчас осознал, что его новая телесная форма напрочь лишена одеяния. Возможно, с выходом на поверхность он поторопился, благо изобретатель наизусть помнил расположение всех нычек подземелья (ещё бы за две сотни лет).

Возвратившись к месту реинкарнации, Мирон осторожно зашлёпал по холодному камню торопясь на свидание с ближайшим тайником. Духа подземелья поблизости не оказалось, а если бы и был, лишь владелец артефакта видит и слышит своего предшественника.