Люди. Люди. Люди…

Дороги, грязь и изуродованные серыми бетонными коробками тесные улицы и города.

Пустота в душах, обледеневшие сердца превратили людей в заведённые машины. Они не делятся своим теплом с другими, да уже и забыли сами, что это такое — «тепло». Градусник мог показывать любую температуру выше нуля, а вокруг — стыл холод. И солнце давно было не в силах пробить ту серую хмарь, что низко нависла над улицами.

Здесь рука об руку с одиночеством ходила гулкая пустота. Вопросы падали в никуда, в никуда туда падали ответы. Люди смотрели и не видели, слушали и не слышали, отказывались от себя, отказывались от других и начинали, мало помалу, считать что так оно и надо.

Миром правили те, у кого были деньги и власть. Не имеющие бездонного кошелька или своих людей на высоких постах — были низвергнуты на дно человеческого общества, и их жизнь была равна копейке, которую и выбросить не жалко.

Мужчина никуда не торопился. Ему было некуда идти, и было не к кому обратиться. Люди обычно стремятся поделиться своими горестями, а радости приберегают для себя одного, а его воспитали в противоположных традициях.

Он не хотел никого отягощать своими бедами. Не хотел никого видеть из хороших знакомых. И уж тем более не хотел идти туда, в то место, которое стало для него семьёй несколько лет назад.

Он кружил по улицам, не замечая ничего вокруг. А послеобеденное время двигалось к ужину, люди шли домой к своим семьям. Где-то уже включался свет, и падающие на землю золотые и тёплые «оконца» выглядели уныло в обрамлении по-осеннему грязных дорожек. Едва слышно шуршала под ногами листва, над головой шумели деревья, то и дело покачивая укоризненно ветками.

В уши заливалась тишина. Словно тягучий горчичный мёд она собиралась вокруг и не давала ему слышать, ощущать.

Подобно призраку он бесцельно двигался, поэтому никто не мог ему помешать, ничто не могло его остановить.

Аня катала по столу рыжий кругляш мандарина, равнодушно глядя на Кирилла. Тот молчал, о чем-то надолго уйдя в свои мысли.

На подоконнике дремал чёрный ворон. Во дворе играли дети, и их радостные звонкие голоса врывались в комнату сквозь распахнутое окно. Капала вода из неплотно закрытого крана.

— Аня.

— Да, — сказала девушка.

— С чего начинается ваше… Расследование?

В любой истории есть незримые, неслышимые свидетели случившегося. Иногда молчаливые, иногда излишне говорливые. Не обязательно живые. Пока года отматывались, накручивались, пока будущее стремительно распахнуло свои врата, говорить научились и вещи.

Видеокамеры, фотоаппараты, компьютеры, регистраторы на машинах. У них практически нет эмоций, люди навязывают им своё мнение: «железяки», даже не догадываясь, что может скрываться в электрических сигналах на микросхемах. Это сложно назваться душой. Душу Творец даёт людям. Это сложно назвать тенью души, но это образ, который пропитывает каждую схему. Это… эмоция.

В жизни каждого человека есть удивительно эмоциональная «железяка». Модем, который перестаёт подавать интернет, когда кто-то захотел стереть из интернета след своей жизни и деятельности. Старенький телевизор, который по всем законам железного мира давно должен отправиться на свалку, а он работает на радость одинокой старушке. Тостер, у которого всегда погорает именно правый край поджаренного хлеба, как нравится его холостому хозяину.

Примеров — масса, но одно неоспоримо. У «железяк» есть свои эмоции. И зачастую в поисках свидетелей, если на твоей стороне выступает в качестве помощника — нечистый, то обратиться за свидетельскими показаниями можно не только к живым. Но и к тем, кто к царству живых причастен только тем, что людям обязан своим созданием.

Кирилл об этом не догадывался. Поэтому и был порядком удивлён, когда Аня сказала, у кого именно они будут просить помощи.

Любая трагедия становится венцом цепи случайностей. Не обязательно действий роковых, как разлитое девушкой масло на рельсах, но случайных. Не обязательно крупных, возможно — очень маленьких, практически незаметных.

Сломанный ноготь, испорченный замок на осеннем сапожке девушки, отчего она опоздала на работу. Переполненный трамвай, где в давке кто-то вытащил кошелёк у немолодого мужчины. Потерявшийся мячик у ребёнка. Выроненная монетка в один рубль. Взмах рукой в сторону вороны, чтобы согнать её с неширокой уличной тумбы.

Случайности сливаются, накапливаются вместе и угрожающей лавиной срываются вниз, превращаясь в трагедию. И чаще всего, трагедия стоит кому-то жизни. Когда одной, когда двум, когда сразу ста или тысяче. Сложно определить, что стало причиной, а что следствием. Понятно только одно, есть причины, о которых никто не догадывается. Есть те вещи, о которых не знают люди. Есть вещи, которые вскрываются только тогда, когда на твоей стороне — хозяин мира мёртвых.

Не самое безопасное знакомство привело в результате ещё и к тому, что Кирилл, считавший, что знает о жизни почти всё, каждый день узнавал всё новое и новое. О жизни, о событиях, о людях. Причём в последней категории на поверхность всплывало то, что знать мужчине никогда не хотелось.

Было бы лучше, если бы определённые вещи никогда не всплывали на поверхность.

Случайности — это самая непредсказуемая категория человеческого бытия. Люди придумали сотни законов, но ни один из них не может помочь предсказать случайность или уберечь от неё. Ни один закон не может объяснить природу случайности или цепь того, что следует за ней.

Человек не в силах принять случайность. Она чужда его картине мира, поэтому случайность всегда стараются вернуть в рамки бытности. Закон подлости, закон Мёрфи, закон возмездия, религиозные законы. Законы, законы, законы! Как будто человек не знает других слов.

Случайности происходят, падают на чашу весов ситуации, клоня её то в одну, то в другую сторону.

Иногда случайности приводят к сопричастности. Когда обычное событие, не связанное на первый взгляд с дальнейшим, выливается в сопричастность к трагедии.