Головокружительная литературная мистификация…
Неприлично правдоподобная история таинственной латинской рукописи I в. н. э., обнаруженной в гробнице индейцев майя, снабженная комментариями и дополнениями…
Завораживающая игра с творческим наследием Овидия, Жюля Верна, Эдгара По и Говарда Лавкрафта!
Книга, которую поначалу восприняли всерьез многие знаменитые литературные критики!..
Предисловие к первому изданию
(в издании «Библиотеки Дельфин»)
История открытия так называемой рукописи Квеста подробно освещалась в научной и в массовой прессе. Эта рукопись была найдена в Гондурасе группой студентов факультета майяской археологии университета Мискатоника во время раскопок, возглавляемых профессором Говардом Филлипсом Лангхорном, в постройке, обозначенной «Розалия акрополь» в Копане. Потрескавшаяся глиняная урна с надписью «Narratio Questi»
[1]
(по всей видимости, некогда позолоченной) была обнаружена в стене царской гробницы, где покоился скелет человека, который вполне мог быть К’иничем Якс К’ук’Мо, жившим в начале четвертого века нашей эры основателем династии, на протяжении нескольких столетий определявшей развитие Копана. Рукопись состоит из семи узких свитков и, возможно (судя по особенностям частично сохранившегося текста), была создана в неизвестном до-майяском городе на побережье Атлантического океана. Как она попала в царство Копан, которое не имеет выхода к морю, остается неясным. Была выдвинута гипотеза, что ее просто привезли сюда — возможно, ее почитали как реликвию «белых богов», упоминаемых в некоторых легендах народов Мезоамерики.
Этот написанный черными чернилами на разновидности римской бумаги, изготавливаемой из египетского папируса, или charta fanniana,
[2]
манускрипт был подвергнут всем известным на данный момент физическим исследованиям, а его язык — скрупулезнейшему лингвистическому анализу, поскольку — и такое подозрение вполне понятно — мог являться подделкой. Однако после многократных разборов и тестов различные эксперты пришли к единому мнению: это действительно аутентичный римский документ, датируемый первым веком нашей эры, написанный на латыни, бытовавшей в среде интеллектуалов эпохи императора Августа.
Хотя сами свитки представляются подлинными, налицо еще более серьезная загадка: как латинский текст раннего периода Римской империи мог попасть в Западное полушарие? Существовала надежда, что ответ на этот вопрос дадут изучение и истолкование текста — задача сама по себе исключительно трудная вследствие плачевного состояния свитков. Однако само наличие рукописи опровергает наши нынешние представления о Римской империи на рубеже тысячелетия и коренным образом изменяет наши предположения о том, сколь далекие путешествия совершали римские мореходы, чьи плавания, как предполагалось, ограничивались Средиземноморьем, Адриатическим и Эгейским морями, атлантическим побережьем сегодняшней Франции, землями по обе стороны пролива, который ныне известен как Ла-Манш, и Черным морем вдоль побережья сегодняшней Румынии.
Ниже читателю предлагается английская версия латинского текста, основывающаяся на переводе профессора Г. Ф. Лангхорна из университета Мискатоник, которую я пытался стилистически адаптировать к нуждам современного, не имеющего специальных знаний читателя, стараясь при этом не опустить, не добавить и не исказить ничего, дабы избежать расхождений с научными интерпретациями. Цитируя поэзию Овидия, я использовал современные переводы Питера Грина по изданию «Pinguin».
Комментарии курсивом вставлены для связи фрагментов текста там, где напрашиваются гипотетические выводы, основанные на научных теориях профессора Лангхорна. Я снабдил текст примечаниями только в тех случаях, где мне показалось, что контекст будет совершенно необходимым. Что до имен и событий, не упоминающихся в латинской литературе или литературе о Древнем Риме и не играющих существенной роли в повествовании, я комментирую их только тогда, когда объяснение требуется по особым причинам.
NARRATIO QUESTI
Свиток I
1
консульство [1 стр. ] Фирма Сикула.
[4]
Свиток II
1
Батон имел явное численное превосходство, а также, поскольку некогда был нашим союзником, представлял себе, как ведут войну легионы Рима.
[31]
Но он как будто позабыл все, чему научился. Он попытался сохранять боевой строй на всей его ширине, от [2–3 сл. ] до моря, что неизбежно его растянуло. Повернувшись к Германику, я уловил у него на лице легкую улыбку. Затем он отдал приказ наступать, и Гней Семпроний поскакал передать его распоряжения старшему центуриону первой когорты, и [3 сл. ] выступили.
Именно тогда мне пришло в голову слово, лучше всего описывающее порядок битвы легионов. С восхищением я наблюдал, как велиты скользят между манипулами первого, второго и третьего рядов, утекают, как вода, бегущая по многоканальному акведуку. Я видел, как легионеры первой волны разом бросили свои копья в переднюю линию Батона, к которой подошли так близко, что большинство пилумов попало в цель; как, последовав за своими копьями, гастаты бросились на врага, кося ошеломленных солдат Батона. Меня пронзило острое ощущение значимости того, что я видел, скрытого смысла, доступного именно мне. Я дрожал не от страха, но от своего рода душевного подъема. Грозный рев труб как будто стих, пока я смотрел на спины трубачей за третьим рядом легионеров, которые, опустившись на одно колено, выставили копья и подняли щиты. Внезапно, заслонив битву, у меня перед глазами предстало решение, которое позволило бы перенести вращательный момент на [прибл. 1/2 кол. ] вторая линия теперь отступала в зазоры между манипулами, а третья линия поднималась, смыкала ряды и нападала в пролом, бросая копья и рубя мечами ошеломленного врага. По всей видимости, люди Батона сумели выстроить крепкую оборону, так как Германик отдал приказ наступать четвертой волне, и снова все компоненты легиона заработали, как [2–3 сл. ] снова мне пришло на ум то же слово, так хорошо выражавшее [3–4 стр. ] в бой вступила вспомогательная кавалерия, и дрогнувшая, утратившая мужество армия Батона
Свиток III
1
но Прокулея только печально улыбнулась и покачала головой.
— Я не совсем понимаю [около 3 сл. ] работает, — сказал Агрикола, — но Квест гениальный [2 стр. ] никогда не пытались.
Прокулея смотрела на море с задумчивостью, которую я часто видел у нее на лице. Ее глаза были странно пусты. Она вспоминает что-то? Кого-то? Или ей просто грустно? Она молча сидела на террасе, и я спросил себя, что у нее на уме. Со смерти отца
Свиток IV
1
в иды марта пристал к Делосу,
[91]
где мы пополнили запасы воды и провизии, и после двух дней отдыха продолжили путь к Дардану.
[92]
Дни стоят погожие, поэтому мы
2
Свиток V
1
поспешил назад в Рим, мама, чтобы опередить известия и избавить тебя от скорби. По крайней мере ты знаешь, что он не мертв.
— Все равно что мертв, — устало ответила Прокулея. — Марк Весаний видел пьесу! — Изящная рука матери лежала на свитке с комедией отца, который я привез из Карнунта. Ее пальцы крепко сжались на нем. — Он мертв, — прошептала она.
