Его имя в нашей стране знают все. Но для миллионов людей батько Махно — скорее сказочный герой, чем реальное историческое лицо. Он бандит и народный герой, благородный рыцарь и символ разбушевавшейся толпы, практик анархии и диктатор, алкоголик с безумным взглядом и практичный крестьянский вождь. Сколько людей, столько образов — переплетающихся и противоречивых.

История сегодня для многих — своего рода фэнтези. Исторический роман, который читают с телеэкранов драматурги и публицисты. Они продолжают традицию тоталитарного прошлого, когда история переписывалась в зависимости от «общественных потребностей». Это увлекательно, но опасно. Когда художественное произведение выдается за документальную правду, люди теряют возможность извлекать из истории жизненные уроки, они оказываются жертвами произвольных толкований жизненного потока и подчиняют этому толкованию свою жизнь. Когда журналистика и беллетристика пожирает историю, она претендует на власть над сознанием, на тотальный контроль.

Махно был одним из первых в нашей стране борцов с тоталитаризмом, и именно поэтому его образу пришлось в полной мере испытать на себе действие «машины правды» и коммунистов, и их противников. Реальный Махно не вписывался в их «правила игры». Он был революционером, но боролся против большевизма. Он был принципиальным противником Ленина, но сражался и против белых. Он, рабочий, бросил вызов самой идее пролетарского государства. Но прежний, дореволюционный строй был для Махно не меньшим злом, чем большевизм. Он искал свой, третий путь между этими Сциллой и Харибдой, и сумел увлечь за собой огромные массы трудового люда. Махновская «республика на колесах» была символом сопротивления любой диктатуре — красной или белой. Махно был анархистом, но понимал под анархией не хаос, а общество самоуправления и самоорганизации, при котором люди живут без бюрократов, капиталистов и помещиков. Одна идея в ряду великих утопий, из осколков которых складывался XX век.

В условиях социального распада, революции и гражданской войны можно было творить и пробовать любые социальные формы, но жизнь заставляла то и дело отступать от идеальных схем Махно был практиком, и за это ему доставалась и от союзников идеалистов, и от врагов, которых он частенько «обходил» на крутых виражах истории Российской революции. Так или иначе, махновцам удалось создать модель общества, в которой большинству населения жилось лучше, чем при большевиках и белых. Их вожаку удавалось серьезно влиять на направление исторического потока, срывая планы красных и белых стратегов. И это уже не мало. Этот след в истории у Махно уже не отнять. Его не замазать никакими мифами.

Если вы взяли эту книгу в руки, вам мало просто знания о том, что Махно был более или менее удачливым борцом против коммунизма и вождем последней крестьянской войны в нашей стране. Вам важны детали, вам интересно, чем жил этот человек, каково его место в истории, которая не началась в 1917 году и не закончилась поныне. А это значит, что нам нужно начать с истоков — с рассказа об идеологии анархизма, о Гуляйпольском районе, о том времени, когда в анналах истории еще не числился батько Махно.

Анархизм и анархия. Что только не понимают под этими словами — бессмысленный и беспощадный бунт, общественный хаос, стремление к беспорядку и насилию. Как это далеко от идеалов общественного течения, которое вот уже полторы сотни лет является одним из факторов идейного развития современной цивилизации. Теоретики анархизма предвосхитили многие идеи К. Маркса, М. Ганди, Э. Фромма, Г. Маркузе, О. Тоффлера и других мыслителей, которые сыграли огромную, во многом определяющую роль в формировании современной культуры. Анархисты П. Прудон, М. Бакунин, П. Кропоткин и Л. Толстой занимают почетное место в этом же ряду. Практики анархизма заставили мир считаться со своим движением, время от времени превращая его в фактор мировой политики. Миллионы людей вставали под черное знамя анархии, несмотря на яростную и часто лживую агитацию его оппонентов, несмотря на то, что принадлежность к анархистскому движению часто была связана с риском для жизни. Анархизм — крайнее проявление идей свободы, солидарности и антибюрократизма — именно в силу своей крайности всегда был вызовом цивилизации и стимулом (может быть — в греческом значении слова) для развития ее идей. В силу своей последовательности анархизм смог уже в XIX — первой половине XX века поставить в практическую плоскость задачи, которые «мировая цивилизация» ставит перед собой только сегодня, в канун XXI столетия.

«Из всех формул, в которые страдающее, мыслящее и мечтающее человечество облекло свои страстные искания общественного идеала, — анархизм, несомненно, является наиболее возвышенной и наиболее полно отвечающей на вопросы пытливой человеческой мысли. Наиболее возвышенной, говорю я, потому что центральной идеей анархизма является конечное освобождение личности», — писал выдающийся теоретик анархизма А. Боровой. 1

Анархизм оппозиционен всем политическим учениям, выступающим за те или иные формы государственности. И в то же время в нем можно найти аналоги почти всему спектру государственнических идеологий. Многообразное анархическое учение включает в себя коммунистов и индивидуалистов, социалистов и синдикалистов, но всех их объединяет критика государственности во имя социальной солидарности и личной свободы.

За свою многовековую историю анархизм неоднократно приговаривался своими оппонентами к скорой гибели, но прогнозы эти не оправдывались. Само существование государства вызывало к жизни идею о необходимости его замены иными общественными механизмами.

Непрерывная традиция современного анархизма ведет свое начало от сочинений П. — Ж. Прудона. Наиболее авторитетными теоретиками анархизма, разрабатывавшими его теорию в XIX в., были М. А. Бакунин, а затем П. А. Кропоткин. Для многих анархистов XX века учителем был также Л. Н. Толстой. Однако, несмотря на свою приверженность традиции, анархизм отрицает безусловность любого авторитета, в том числе и основателей этого учения.

Махновское движение — одна из самых обеспеченных источниками крестьянских войн, но источники эти крайне разноречивы. До недавнего времени их большая часть была засекречена и доходила до читателя выборочно, в строгом соответствии с концепцией пробольшевистских авторов. Большинство архивных материалов по истории движения сосредоточено в архивах России и Украины. Несколько интересных документов оказались за границей и хранятся в архиве Института социальной истории (Амстердам) 41. Часть документов движения была опубликована махновцами. Сохранилась также часть газет, выпускавшихся движением. 42

Важным источником по истории Махновского движения являются мемуары. Воспоминания оставили Н. Махно, А. Чубенко, В. Белаш. Элементы воспоминаний содержатся в работах В. Волина и П. Аршинова. 43 Много писалось о «махновщине» большевиками. 44

В мемуарах лидера движения сплелись воедино и более поздние размышления, и свежие записи, которые Махно, видимо, вел по ходу событий, самокритичность и самооправдание. Это объясняет некоторые противоречия в тексте и помогает выделить в мемуарах представления Махно, относящиеся именно к 1917–1918 гг.

Воспоминания Чубенко и Белаша писались под контролем ОГПУ и, судя по редакторской правке, готовились к публикации. Публикация не состоялась, но, видимо, по разным причинам. Если Чубенко всячески демонстрировал готовность сообщить сведения, компрометирующие «махновщину», но делал это не очень убедительно из–за низкого уровня грамотности, то Белаш создал настоящий трактат, подробно описывающий военные действия, которыми руководил. В работе Белаша проводится ясная линия, с помощью которой бывший начальник штаба армии, вероятно, хотел обмануть цензоров: резко критикуя Махно, Белаш всячески оправдывает само движение (и себя в нем заодно). Та часть воспоминаний Белаша, которая касается военной стороны дела, подтверждается военными архивами. За исключением фрагментов, в которых легко читается «внутренний», а может быть и «внешний» цензор, мемуары Белаша можно признать достаточно объективными.

Интересный документ — протокол допроса В. Волина. 45 Конечно, сидя в тюрьме ЧК, идеолог движения не мог быть объективен и откровенен, но помимо желания избежать расстрела, Волиным двигало и стремление по свежим следам доказать большевикам правильность махновской политики. Цитируя этот документ, приводим те свидетельства, которые не противоречат другим и не могут быть вызваны желанием спасти себя.

Нестор Иванович Махно думал, что он родился 27 октября 1889 года. Такова уж была его судьба, что даже дата рождения связана с мистификациями. Метрическая книга говорит, что 26 октября 1888 года в семье Ивана Родионовича Михно и его законной жены Евдокии Матвеевны, родился сын Нестор. На следующий день он был крещен. 100 Родители исказили год рождения сына, чтобы подольше не отдавать его в армию. Впрочем, в царскую армию молодой Нестор так и не попадет, а родительская выдумка спасет ему жизнь, когда по малолетству смертная казнь для него будет заменена каторгой.

Фамильное имя «Махно» Нестор получил благодаря традиции крестьян этих мест сокращать полную фамилию в знак уважения. Фамилия Махно — Михненко. Но отец звался Михно, а сын — Махно. Интересно, что позднее на пути Махно встретится его «полуоднофамилец» Михно. И будет бит.

Отец Махно, бывший крепостной крестьянин, а затем конюх помещика Мабельского, кучер заводчика Кернера (натерпятся наследники фабриканта от сына конюха), скончался в 1890 г. «Пятеро нас братьев–сирот, мал мала меньше, остались на руках несчастной матери, не имевшей ни кола, ни двора. Смутно припоминаю свое раннее детство, лишенное обычных для ребенка игр и веселья, омраченное сильной нуждой и лишениями, в каких пребывала наша семья, пока не поднялись на ноги мальчуганы и не стали сами на себя зарабатывать», 101 — вспоминал батько в 1921 г.

Заработки старших братьев позволили Махно получить сносное начальное образование. «На восьмом году мать отдала меня во 2‑ю Гуляйпольскую начальную школу. Школьные премудрости давались мне легко. Учился я хорошо. Учитель меня хвалил, и мать была довольна моими успехами. Так было в начале учебного года. Когда же настала зима, и река замерзла, я по приглашению своих товарищей стал часто вместо класса попадать на реку, на лед. Катанье на коньках с сотней таких же шалунов, как и я, меня так увлекло, что я по целым неделям не появлялся в школе. Мать была уверена, что я по утрам с книгами отправляюсь в школу и вечером возвращаюсь оттуда же. В действительности же я каждый день уходил только на речку и, набегавшись, накатавшись там вдоволь со своими товарищами, проголодавшись — возвращался домой. Такое прилежное мое речное занятие продолжалось до самой масленицы. А в эту неделю, в один памятный для меня день, бегая по речке с одним из своих друзей, я провалился на льду, весь измок и чуть было не утонул. Помню, когда сбежались люди и вытащили нас обоих, я, боясь идти домой, побежал к своему родному дяде. По дороге я весь обмерз. Это вселило дяде боязнь за мое здоровье, и он сейчас же разыскал и сообщил обо всем случившемся моей матери. Когда явилась встревоженная мать, я, растертый спиртом, сидел уже на печке. Узнав в чем дело, она разложила меня через скамью и стала лечить куском толстой скрученной веревки. Помню, долго после этого я не мог сидеть как следует на парте, но помню также, что с тех пор я стал прилежным учеником. Итак, зимою я учился, а летом нанимался к богатым хуторянам пасти овец или телят. Во время молотьбы гонял у помещиков в арбах волов, получая по 25 копеек в день». 102

Будущий сподвижник Махно В. Белаш писал: «поднявшись немного и окрепнув, Махно поступил чернорабочим на чугунолитейный завод Кернера. И здесь его не покидало болезненное стремление быть в центре внимания, выделяться любой ценой (свои мемуары В. Белаш писал с оглядкой на большевистскую цензуру — А. Ш.). Узнав, что на заводе есть любительский театральный кружок, руководителем которого был Назар Зуйченко, Махно попросил записать его в труппу. «Однажды подходит ко мне Нестор Махно, — вспоминал позднее Зуйченко — и просит принять его в артисты. Ну, чего раздумывать, смешить так смешить публику. А он — что мальчик с пальчик, вот так, по пояс мне…Приняли». 103

1. Боровой А. Общественные идеалы современного человечества. М. 1906. С. 45.

2. подробнее см. Бакунин М. А. Государственность и анархия. Соч. Т. 1. Пг. — М., 1919; Кропоткин П. А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М. 1990; Боровой А. Общественные идеалы современного человечества. М. 1906; Конфедерация анархо–синдикалистов. I съезд. М. 1989.)

3. Бакунин М. А. Сочинения, Пг, 1919–1926. Т. 2. С. 166.

4. Бакунин М. А. Бог и государство. М., 1906. С. 20.

5. Бакунин М. А. Соч. Т. 4 С. 285.