Два произведения — «Письма Колумбу» и «Дух Долины» знакомят советского читателя с творчеством известного шведского писателя и общественного деятеля Рольфа Эдберга. В «Письмах Колумбу» автор сопоставляет то, что видел Колумб, когда пятьсот лет назад вступил на Американский континент, с теми экологическими последствиями, которые были порождены западной экспансией за океан. «Дух Долины» — прежде всего книга о проблемах населения Африки, взятых в их широком историческом и географическом аспектах.
Предисловие
Писатель в разные годы жизни написал две, казалось бы, разных книги. Разных — по месту действия, разных — по действующему герою. «Письма Колумбу» — это Америка и прославленный мореплаватель эпохи великих географических открытий. «Дух Долины» — Африка и предок человека, наш пращур. Что же в таком случае дало основание издательству объединить оба произведения под одной крышей? Та общая для них мысль, что проблемы окружающей среды все более становятся повсеместными и, следовательно, требуют глобального подхода. Тот «трагичный парадокс современной научно-технической цивилизации»
[1]
, суть которого в том, что нависшая над человечеством угроза самоуничтожения создана самим человеком, его разумом. Тот, наконец, тезис, что именно колониальная политика капитализма определила сегодняшнюю отсталость африканских и центральноамериканских стран и их зависимость от экономически развитых государств.
Рольф Эдберг — известный шведский писатель, видный общественный и политический деятель Швеции. Был членом парламента Швеции, послом в Норвегии, делегатом Швеции в ООН, президентом шведского пресс-клуба, председателем Комитета по охране природы Шведской королевской Академии наук. Занимал и многие другие важные посты в государстве. Лауреат многочисленных премий, он в июне 1985 года был награжден газетой «Арбетет» (орган социал-демократической партии Швеции) специальной премией как «один из виднейших мыслителей нашего времени по вопросам глобального выживания».
Но Рольф Эдберг не только вдумчивый проницательный эколог, но и талантливый публицист, обладающий даром придать своим рассуждениям особую убедительность и яркость. Его книги переведены на многие языки мира. Всем им присущ высокий гуманный настрой, стремление понять прошлое человечества и найти пути из современного кризиса.
Книги «Письма Колумбу» и «Дух Долины» наряду с общей идеей имеют каждая свой пространственный и временной фон, свою фабулу, свою вещественную фактуру. Все это позволяет говорить далее о каждой из них по отдельности.
Письма Колумбу
I
Адмиралу Моря-Океана,
Вице-королю и губернатору всех новых земель на западе,
Дону Кристобалю Колону
{2}
.
II
Сеньор Альмиранте,
Пишу Вам в голубую пору дня, когда с гор опускается прохлада, когда тускнеют багряные звезды гибискуса
{7}
и от вечернего бриза звенит колокольцами бахрома пальмовых листьев…
Сторожкая пора, когда все звуки слышатся отчетливее и словно бы приобретают более глубокий смысл…
К чему прислушиваетесь Вы, сеньор Альмиранте, в своем одиночестве там, на баре? К рокоту волн, бьющихся о далекие берега? К ветру, что пронизывает душу, беспощадному, как ураган около Верагуа, когда жизнь команды висела на единственном якорном канате? К звону кандалов, сковавших адмирала на борту адмиральского судна?
III
Сеньор Альмиранте,
Хотелось бы передать Вам привет из Палоса. Палос-де-ла-Фронтера…
Он ведь сыграл большую роль в Вашей судьбе, этот пограничный и портовый городок под медово-желтым солнцем Андалусии. В нем Вы нашли прибежище после той ночи, когда бежали из Португалии, держа в одной руке Ваши книги и тайные карты, в другой — руку Вашего сына Диего. Там Вы обретали отдохновение с той, что стала матерью Фернандо. Там, в этом Лиссабоне в миниатюре, кабаки и набережные которого упивались рассказами о морях и дальних странах, Вы познакомились с закаленными в плаваниях братьями Пинсон, посвятили их в свои планы и сделали своими спутниками. И там же Вы нашли прозорливого настоятеля монастыря, коему ведомы были пути к ушам королевы. Из Палоса вышли Вы курсом в неведомое, и в Палое вернулись под гром бомбард, возвестивших о Вашем торжестве.
Палоса, который знали Вы, нет более. На месте шумных набережных с колониальными лавками и кабаками простирается болото. Вдоль бывшей береговой линии — заиленная суша. Это Рио-Тинто, Красная река, принесла сюда часть краснозема Испании. Вынесла то, что люди и их овцы соскребли с горных склонов внутри страны.
IV
Сеньор Альмиранте,
Деревья папайя — будто каравеллы, устремленные в море; листва, наполненная ветром, — раздувающиеся паруса.
Лимонно-желтый рассвет занимается за Голубыми горами. Вокруг меня тропическая растительность, омытая ночным дождем и клокочущая, как необузданная стихия. Разные представители флоры обвивают друг друга в зеленом упоении. Над пышными цветками жужжат колибри, махая крылышками так быстро, что кажутся прозрачными цветовыми бликами на фоне зеленой гаммы.
Когда я только что проходил между деревьями, тяжелые капли, падая с листьев, окропили мое лицо. И я почувствовал себя таким же свежевымытым, как зелень кругом.
V
Сеньор Альмиранте,
Есть только один океан, хотя мы дали его частям разные названия. Из омывающих планету вод поднимаются островами атоллы и континенты.
Можно посчитать центром Океана ту его часть, которую мы называем Южным Ледовитым океаном. Здесь возможно сколько угодно плавать вокруг света, не видя суши, тогда как то, что наименовано нами Атлантикой, Тихим океаном и Индийским океаном, — всего лишь заливы обнимающего всю планету водоема к югу от больших островов-континентов.
Как ни странно, Ваши ошибки и тут вели Вас в известном смысле по верному пути. Убеждая себя и других, что Индии можно достичь, плывя на запад. Вы, в частности, ссылались на апокрифического пророка Эзру, который уверял, что шесть частей Земли обитаемы, тогда как седьмая покрыта водой. Из чего следовало, что есть лишь один океан и Индия лежит в пределах досягаемости для испанских кораблей. Что ж, океан и впрямь один, но Океан, адмиралом коего Вы стали, покрывал не одну седьмую, а семь десятых поверхности планеты. Так что, в сущности, Вы были правы, приняв материк на западе за остров — да только остров этот протянулся от холодных широт на севере до холодных широт на юге.
