Лето плавило ее, как огромную тянучку. Хотелось растянуться на асфальте и приклеиваться к подошвам прохожих — все равно она больше ни на что не способна, жалкая и бездарная тварь.

Юлга Наль приехала в Тьен с периферии поступать в Тьенский институт — и провалилась. Длинное, тянучее слово — про-ва-ли-лась.

Выданных тетей денег хватит до послезавтра — а потом на билеты домой, в Хаш.

Тетя будет гладить по голове и утешать. Ничего, в следующем году. Ничего, поготовишься. Ничего, Ведомственный институт Хаша хоть в середине года — отличницу с ее-то даром — примет. С руками оторвет. Только надумаешь — и сразу.

Но Юлга не хочет в Ведомственный институт Хаша. Ее и Ведомственный институт Тьена оторвет, с руками, ногами — а главное, глазами, которые видят, оторвет. Ведомство захапает и не отпустит, а Юлга не хочет работать с преступниками. Не ее это.

Проснулась Юлга от резкой боли в животе, к которой оперативно присоединилась мигрень. С пятнадцать минут протаращилась в светло-светло-светло, почти незаметно, но все ж таки розовый потолок, размышляя об извечных вопросах: где она, кто она такая и что она такое вчера пила, что сегодня ей так плохо.

То, что ей вспомнилось, казалось далеким и нереальным. Сумасшедшая женщина с ее ко всему привычными отпрысками, которые явно не раз за эту женщину извинялись; рухнувший дом, под обломками которого лежала ее-не ее бабушка; проваленный экзамен на не то чтобы желаемый, но приемлемый факультет. Однако безжалостно-розовый потолок не оставлял никакой надежды, все было именно так и никак иначе. Она в коттеджике на окраине Тьена, хозяев которого знает всего несколько часов и не с самой лучшей стороны, и ей так плохо, что встать и уехать она сегодня, скорее всего, не сможет.

А если не сможет сегодня, то точно задержится надолго. Почему-то Юлга была уверена в этом. Пока увяз только коготок еще можно вырваться и улететь, но немного помедлишь — и увязнешь целиком.

Она застонала и перевернулась на другой бок с твердым намереньем проспать до полудня, а потом что-нибудь придумать.

В следующий раз она проснулась, когда услышала вежливый стук в дверь. Тело, почему-то, отреагировало паникой, так что она молнией вскочила с кровати, дернулась от резкой боли в висках, и заползла обратно под одеяло. Ну, хоть живот прошел.

Он ждал ее, прислонившись к стене. Свет в гостиной кто-то выключил, так что Варт казался серой тенью в сумерках. Вспомнился картинно-злобный некромант из детского телесериала… а потом подумалось, что настоящие некроманты будут пострашнее. А потом — что какой из Варта некромант?

А уж в том, что случилось затем, не было ничего романтичного, хотя со стороны, наверное, смотрелось пикантно: запыхавшаяся Юлга тащила вниз по лестнице чемодан, зазевалась, силясь разглядеть выражение лица Варта, споткнулась, полетела, и, конечно, была поймана. Чемодан докатился до основания лестницы, ушибленный его ручкой Варт зашипел, Юлга как можно скорее отстранилась.

Еще утром она задержалась бы в случайных объятьях подольше, благо поймали ее удачно, как будто специально придержав за рукава, а не за обнажившееся запястье, но не сейчас.

— извини. — Сказал Варт чуть в нос.

— За что? — Удивилась Юлга. — Вы всего-то потрепали мне нервы. Могло быть хуже. К тому же меня накормили вкусным ужином. Просто… слишком много всего, понимаешь? Я не понимаю, зачем я здесь, это пугает. Вот сейчас я почему-то говорю правду; я слишком тебе доверяю, и это настораживает. Так что давай, пропусти. Я попрощаюсь с Талиной и уйду.

…итак, студиозусы! Боги-покровители магов с даром земли, быстро… э-э-э…

Вопрос был элементарный, да и легенду она знала, но на семинарах у Тянно лучше было не высовываться, потому она чуть ли не обняла батарею в порыве слиться со стеной. К счастью, в этот раз получилось. Тянно указала крючковатым пальцем на ее соседку.

— Валь! Будьте так добры.

— Окос и Живица! — Бодро отрапортовала Эллрочка Валь. — Боги так же имеют отношения к культу жизни и смерти и…

— Что? — Скрипнула преподавательница, — имеют отношение? Это основные боги Смерти и Жизни, их аналоги есть почти во всех культурах мира. Вы не пробовали читать учебник? Или вас только ваши ногти интересуют?

Остаток дня прошел скомкано. Юлга болтала с Нией о каких-то пустяках, потом к ним присоединился Анген с его байками про то, как он выбивал в посольстве разрешение съездить в Валлоу и потом целое лето ловил там редких змей. Варт беззаботно перешучивался с Керном и близнецами. Однако между собой Юлга с Вартом и парой слов не перебросились: это вышло как-то естественно и просто, компания друзей просто распалась на две группки помельче.

Юлга поняла это уже позже, когда они с Вартом распрощались с ребятками и вышли из кафе на свежий воздух. Она вдохнула этот воздух полной грудью, вместе со всеми запахами реки и тухлой рыбы, и это было наслаждением: в кафе-то она дышала концентрированным табачным дымом. Кто бы мог подумать, что водники тоже курят? Вдохнула — и в голове как-то прояснилось.

Они шли домой молча.

Наверное, надо было бы заговорить? Но Юлга слишком хорошо представляла себе этот разговор. Она скажет: «Ты сделал вид, что заботишься о моем самочувствии только чтобы привести меня сюда?» А он ответит: «Ты все это время знала, кто она, где она, но молчала?»

А если первым заговорит Варт, реплики просто поменяются местами.

— Девочки! Я теперь знаю дату своей свадьбы! Одиннадцатый день одиннадцатого месяца, вот! — Выпалила Ния.

Она целый день ходила сияющая и таинственная, сверкала глазами и обещала обязательно рассказать все на обеденном перерыве. Девочки отлично догадывались, что именно Ния может им сообщить… Ну, Юлга точно догадывалась, и могла поручиться, что Жаннэй знает тоже. А вот насчет Майи никогда нельзя было быть уверенным.

Вот и сейчас Майя распахнула глаза в искреннем удивлении; палочки выпали из ее ослабевших пальцев и покатились по столу.

— Неужели? Уже знаешь?!

— Конечно! Папа посчитал.

Юлга проспала.

Впервые с начала учебного года она проснулась, и, глядя в отвратительно-светлое небо за окном, поняла, что едва успеет собраться и съесть бутерброд, что уж говорить о нормальном завтраке для себя и для всех остальных.

На кухню она слетела чуть ли не кубарем. Почти полностью скрытый за газетой Ярт отсалютовал ей кружкой.

— На плите есть сосиски с картошкой.

— Я вижу, вы поделили обязанности. — Заметила приятно удивленная Юлга, расматривая почему-то совершенно не жирную жареную картошку на сковородке. — Как ты это делаешь?

— Спорим, они… — начала было Ния, наблюдая за Вартовым поклоном.

Юлга поклонилась тоже, незаметно скользнув рукой к карману. До нее Варт таких церемоний не разводил, и для Нии это уже что-то значило. Хотя Жаннэй, зная его склонность к театральным жестам, ничего иного не ожидала. С другими, конечно, Варт сегодня обходился без подобного, но Жаннэй это говорило только о том, что он пришел на боевку смертельно усталым.

— Ты перегибаешь. — Коротко бросила Майя.

— Я еще ничего не сказала!

— Простите, мудрый Тасо, вы не могли бы отойти? — Тихо спросила Жаннэй. — Это дела Круга, если вы позволите.

Яльса не ожидала такой подставы.

Совершенно не ожидала.

Она предусмотрела целую кучу вариантов, но этот ей даже в голову не приходил. Она кипела негодованием, гневом и Окос знает чем еще, потому совершенно не задумывалась, как выглядит, когда поднималась, насупленная, к компании, брала Ярта за воротник, и уж тем более не думала, как выглядит, когда тащила его в более-менее уединенное место: там обычно тайком дымили, но не так давно она видела как курильщиков профилактически разгоняли учителя. Это был небольшой промежуток между директорским гаражом и забором.

А когда до нее дошло, так она и покраснела, пятнами, начиная с шеи и до самых кончиков ушей.

— Ты теперь должна на мне жениться, ты же понимаешь? — Ярт подбросил дров в огонь, и Яльсе окончательно захотелось провалиться к Окосу под землю.

День «Х» должен был наступить послезавтра. Экзамены были сданы, контрольные написаны, даже оценки за модуль уже давно всем выставили, кроме совсем уж отстающих, и школа порядком обезлюдела.

Яльса ходила в школу потому, что учебный год все-таки официально еще не закончился, потому, что Мелле ходила в школу и ей нужна была поддержка, и потому что в школу ходил Ярт. Третью причину она не хотела признавать главной, но не признать — значило бы наврать самой себе. Ярт же ходил в школу потому, что дома у него орал брат; Яльса иногда смутно надеялась, что и из-за нее тоже, но отлично осознавала, что, скорее всего, это не так, и старалась не очень об этом думать.

В кармане юбки она зачем-то таскала мешочек с кофейными зернами. День Солнца, когда традиционно дарят зерна, это первый день одиннадцатого месяца, последнего месяца осени. В этот день Солнце выходит из-за туч и дарит последнее тепло накануне зимы, а потом еще семь дней делает так же. Дарить зерна весной идея глупая, как ни крути, время неподходящее.

А Яльса все равно их таскала. Просто перебирать их в кармане сквозь тонкую ткань мешочка ей нравилось, как-то… успокаивало, что ли.

Мелле тоже ходила в школу. В отличие от Яльсы, которая, благодаря Ярту ухитрилась закончить модуль даже без шестерок, у нее были проблемы с кеттским: учительница невзлюбила ее с первого взгляда и обещала поставить пять в модуле, что могло кончиться плачевно, и теперь Мелле брала ее измором.