Шарль Эксбрая наряду с Ж. Сименоном, С.-А. Стееманом и Л. Тома является крупнейшим мастером детектива во французской литературе XX века. Опубликовав более сотни романов, он добился общеевропейской, а к началу 70-х годов и всемирной популярности. Прозу Эксбрая отличают мастерски выстроенный сюжет, в основе которого обычно лежит кошмарное преступление, неожиданные повороты событий, зловещая атмосфера тайны, раскрывающейся лишь на последних страницах. Книги Эксбрая написаны прекрасным прозрачным языком, с истинно французским вкусом и юмором.
Об авторе
Шарль Эксбрая (Шарль Дюриво) родился в 1906 г. в небольшом городке Сент-Этьен (департамент Луара). Юность его прошла на юге – колледж будущий писатель закончил в Ницце, где в то время жила его семья, а продолжил образование в Марселе, на медицинском факультете. Марсель, говорят, что-то вроде французской Одессы, поэтому вряд ли стоит особенно удивляться, откуда у Эксбрая такой могучий заряд жизнерадостности, юмора и умение никогда не упускать из виду комическую сторону жизни.
Итак, Эксбрая готовился стать врачом. Однако учеба не слишком занимала непоседливого и жаждущего приключений молодого человека, а потому, после очередной шумной проделки, ему пришлось оставить храм науки и перебраться в Лион, подальше от соблазнов крупного портового города.
Покончив с учебой и выдержав конкурсный экзамен, Эксбрая отправился в Париж преподавать естественные науки. Казалось, его ждала вполне благополучная карьера на ниве просвещения, но… кому суждено быть писателем, тот за кафедрой не усидит.
Любопытно, что начинал Эксбрая как драматург, однако, увы, сенсацией его пьесы не стали. Ни поставленная в Женеве «Без возврата», ни «Кристобаль и Аннет, или Охота на бабочек», появившаяся на парижской сцене, не принесли славы начинающему писателю. Впрочем, опыт работы в драматургии не прошел даром, в чем легко убедиться по замечательно бойким и остроумным диалогам в книгах зрелого Эксбрая.
Что касается первых прозаических опытов писателя, еще не имевших отношения к детективному жанру («Жюль Матра», «Те, что из леса»), то они, как и пьесы, прошли почти не замеченными публикой. Другой бы с отвращением зашвырнул ручку и поклялся никогда не писать больше ни строки, но жизнерадостный южанин и не думал отступать.
Заговор корсиканок
ГЛАВА I
В то воскресенье комиссар Оноре Сервионе не дежурил и собирался провести вечер, как любил, вдвоем с женой. После ужина, с особой заботой приготовленного Анджелиной, он в тапочках и с трубкой усядется в кресло, и оба будут смотреть по телевизору фильм о родной Корсике. Оноре родился в Корте, Анджелина – в Аяччо. Долгие годы жизни на континенте не притупили любви к малой родине, и они всегда проводили там отпуск. Супруги купили в рассрочку небольшой домик в Корте и теперь потихоньку расплачивались с долгом, ожидая лишь отставки комиссара, чтобы переселиться туда насовсем.
Не желая пропустить сводку спортивных сообщений за день, Оноре уже устроился в кресле, а Анджелина мыла на кухне посуду, как вдруг в дверь позвонили. Комиссар тихонько выругался, послав ко всем чертям гостя, который, возможно, испортит ему долгожданный отдых. Анджелина пошла открывать дверь.
– Это месье Кастелле, папочка, – сообщила она.
Хотя у них не было детей, Анджелина всегда называла мужа «папочкой», быть может, с помощью такой невинной уловки пытаясь создать иллюзию.
Офицер полиции Кастелле состоял в подчинении у Сервионе, и он рассердился.
ГЛАВА II
Нисколько не подозревая о том, что затеяли старухи из «малой Корсики», комиссар сходил с ума от ярости – ему так и не удавалось арестовать ни одного из бандитов, замешанных в тройном убийстве в ущелье Вилльфранш. Юбер ни на йоту не отступал от своих показаний и продолжал уверять, будто Фред с приятелями проторчали у него все воскресенье. Прослушивание телефона Консегюда тоже не дало никаких результатов. Комиссар не сомневался, что, опасаясь возможного наблюдения, Гастон передавал приказы своим бандитам как-то иначе. А следить за Кабри и его дружками бесполезно, это ведь не ограбление, когда можно застукать с поличным на перепродаже ворованного добра…
Ночью Сервионе не спал. Анджелина дважды давала ему липовый чай, но и это не помогло. Сон не шел к комиссару.
– Понимаешь, мамочка, у меня такое впечатление, будто Антуан и Доминик не понимают, чего я тяну, почему не хватаю за шиворот их убийц… А вдруг они воображают, что я испугался этих мерзавцев?
– Не болтай глупостей, Оноре… Они тебя слишком хорошо знали, чтобы усомниться!
– Если бы еще эта упрямица Базилия заговорила!
ГЛАВА III
То, что другим казалось тяжкой повинностью, лишь забавляло Барнабе. Он считал это новое задание своего рода тренировкой и заранее хихикал, думая о том, как испробует на старухах тактику, до сих пор приносившую ему столько побед над молодыми. Сумеют ли бабки устоять перед магией слов, власть которых над сердцами давно доказана? Барнабе не сомневался, что возраст не имеет значения. Надо только сменить тему. Например, говорить больше о прошлом, чем о будущем, и делать комплименты потоньше. И Пелиссан твердо решил показать приятелям-завистникам, на что он способен. Он притащит на блюдечке с голубой каемочкой ответ, которого все они ждут, дрожа от страха. И ни на секунду он не вспомнил о Мариусе Бенджене, погибшем такой странной смертью. Барнабе считал Мариуса славным, но туповатым малым и, не видя между собой и приятелем ровно ничего общего, полагал, что сам не может подвергнуться тем же опасностям (если, конечно, Бенджен и в самом деле пал жертвой излишнего любопытства). В окна лился солнечный свет, золотя не слишком пышную обстановку комнаты. Барнабе, завязывая перед зеркалом галстук, с восхищением разглядывал свое отражение. Потом он принялся насвистывать модную песенку. Парень чувствовал себя молодым и полным сил и к тому же верил в собственную неотразимость. Стало быть, весь мир принадлежит ему.
На пороге дома, выходившего фасадом на улицу Ласкари, Барнабе остановился и полной грудью вдохнул ароматный теплый воздух, а потом подмигнул проходившей мимо хорошенькой девушке. Та пожала плечами. Парень улыбнулся. Все они сначала воображают, будто возьмут над вами верх, а потом так привязываются, что не отцепишь. Пелиссан закурил сигарету и неторопливым шагом двинулся в сторону площади Гарибальди и старого города.
Старая Базилия вела внуков из детского сада. Она держала за руки Марию и Розу и не сводила глаз с Жозефа, скакавшего от витрины к витрине. Бабушка Пьетрапьяна считала старую Ниццу чем-то вроде своих владений и важно кланялась в ответ на приветствия людей, хорошо знавших о ее тяжких утратах. Весь квартал восхищался мужественной женщиной и глубоко сочувствовал ее горю. Мелкие торговцы угощали детей лакомствами и растроганно вздыхали:
– Какое несчастье! И что с ними, с бедняжками, станет…
Внезапно Базилия побледнела и инстинктивно прижала к себе детей. В нескольких шагах от нее, болтая с размалеванной девицей, стоял один из тех, кто убил ее родных, превратив жизнь в пустыню. Барнабе Пелиссан… Базилия знала имена, повадки и слабости каждого из убийц. Сейчас Барнабе флиртовал. Недаром у него репутация отчаянного бабника. Заметив, что Пелиссан смотрит на нее и детей, Базилия огромным усилием воли постаралась скрыть обуревавшее ее волнение и горячо взмолилась Небу, чтобы Барнабе попал в ее сети так же, как до этого Бенджен. Старуха нисколько не сомневалась, что Всевышний полностью одобряет объявленную ею вендетту. Ни жалости, ни угрызений совести она не испытывала. Базилия жила теперь ради одной-единственной цели: убить тех, кто убил ее близких.
ГЛАВА IV
Консегюд, сидя в пижаме на залитой утренним солнцем террасе, сладко потягивался. Старый бандит прекрасно отдохнул и радовался жизни. Накануне он очень опасался, как бы ссора с Поленом не помешала ему уснуть. К счастью, ничего подобного не произошло. Короче говоря, этот Полен – просто честолюбец, решивший сыграть на охватившем всю банду беспокойстве и занять первое место. Консегюд почесал спину. Да, у молодежи зубки становятся все длиннее, так что, быть может, в конечном счете Жозетт все-таки права… Пришло время удалиться на покой. Приятный запах кофе отвлек бандита от меланхолических размышлений о праздном будущем. Он встал, собираясь надеть халат, но, услышав пронзительный звонок телефона, замер. В такую рань? По полу зашаркали шлепанцы Жозетт, спешившей снять трубку, потом до Консегюда донеслись приглушенные звуки короткого разговора и щелчок опустившейся на рычаг трубки. Тут же на террасу вышла Жозетт.
– Звонил Фред…
– И что ему понадобилось, этому дурню?
– Спросить, читал ли ты газеты.
– Почему?
ГЛАВА V
Увидев, что ее муж, положив трубку на рычаг, смертельно побледнел и, задыхаясь, так рванул ворот рубашки, что отлетела пуговица, Анджелина Сервионе испугалась, что сейчас овдовеет. Она помнила, что именно так умер дед ее супруга.
– Оноре, ты…
Комиссар знаком приказал ей молчать. Мало-помалу к его щекам снова прихлынула кровь.
– Мне остается лишь подать в отставку, – хрипло проговорил Сервионе.
– Но, послушай…
