Даже опытные из моих друзей-банкиров говорят мне, что по их мнению худшие банковские проблемы США остались позади, и ситуация постепенно нормализуется. Чего не хватает в их розовом оптимизме, так это понимания масштабов продолжающегося ухудшения на мировых кредитных рынках. И в основном на американских рынках ценных бумаг, обеспеченных активами, и особенно на рынке

CDO,

обеспеченных долговых обязательств, и

CMO,

обеспеченных ипотечных обязательств. Сегодня каждый серьезный читатель уже слышал фразу: «Это кризис некачественных ипотечных кредитов внутри США». Но как я вижу, почти никто не понимает, что проблема «некачественных кредитов» (

Sub-Prime

) – всего лишь верхушка колоссального айсберга, который медленно тает. Для иллюстрации моей уверенности, что «финансовое цунами» - это только начало, я предлагаю один недавний пример.

Несколько дней назад «Дойче Банк» испытал серьезное потрясение, когда судья в штате Огайо, США, вынес вердикт, что банк не имеет юридического права забрать за долги 14 домов, чьи владельцы не смогли придерживаться своих текущих ежемесячных платежей по ипотеке. Сейчас это может выглядеть как почти незаметная вещь для «Дойче банка», одного из крупнейших в мире банков с активами по всему миру более 1,1 триллиона евро. Как говаривал бывший глава «Дойче Банка» Хилмар Коппер (

Hilmar Kopper

): «мелочь». Однако это вовсе не мелочь для англосаксонского банковского мира и его европейских союзников, таких как «Дойче Банк»,

BNP Paribas

,

Barclays Bank

,

HSBC

и других. Почему?

Американский федеральный судья С.А. Бойко в Федеральном окружном суде в Кливленде, Огайо, постановил отклонить иск «Дойче Банк Нэшенл Траст Компани». Американская дочка «Дойче Банка» стремилась отсудить 14 домов в Кливленде у проживающих в них, чтобы объявить своим имуществом.

А вот и волос в супе. Судья потребовал у «Дойче банка» показать документы, доказывающие право собственности на 14 домов. «Дойче банк» не смог этого сделать. Все, что адвокаты «Дойче банка» смогли предъявить, это документ, показывающий лишь «намерение передать права в залог». Они не смогли предъявить фактическую закладную, сердце западных прав собственности со времен Великой хартии вольностей.

Опять же, почему «Дойче Банк» не может показать 14 закладных на 14 домов? Потому что они живут в новом экзотическом мире «глобальной секьюритизации» (

Вердикт в Огайо об отклонении претензии «Дойче банка» лишить домовладельцев имущественных прав и получить в свое распоряжение 14 домов за неуплату является гораздо большим, чем просто невезением для банка Йозефа Аккермана (

Josef Ackermann

). Это есть прецедент-землетрясение для всех банков, которые думали, что они обладали залогом в форме недвижимости.

Как это? Учитывая сложную структуру обеспеченных ипотечных обязательств и значительно распыленное владение залогами недвижимости (не фактическими закладными, а ценными бумагами на их основе), никто уже не в состоянии определить, кто именно держит физический ипотечный документ. Упс! Эта маленькая юридическая деталь была проигнорирована нашими крутыми экспертами с Уолл-Стрит при разработке нового финансового инструмента – деривативов, когда они «упаковывали» и выпускали обеспеченные ипотечные обязательства на сотни миллиардов долларов в течение последних шести или семи лет. По состоянию на январь 2007 года в Соединенных Штатах вращалось примерно на 6,5 триллионов долларов таких бумаг непогашенного долга. Это много по любым меркам!

В случае в Огайо «Дойче Банк» выступает в качестве «попечителя» для «залогового пула» или групп различных инвесторов, которые могут проживать где угодно. Но попечитель никогда не получал правовой документ, известный как ипотека. Судья Бойко предложил «Дойче Банку» доказать, что они были владельцами закладных или векселей, и они не смогли это сделать. «Дойче Банк» смог лишь заявить, что банки годами лишали имущественных прав в таких случаях безо всяких проблем. Судья на это заявил, что банки «кажется, думают, раз они делали это так долго и беспрепятственно, то эту практику можно приравнять к соблюдению законов. Окончательно рассмотрев их слабые правовые аргументы, суд вынужден отклонить иск», - заключил судья. «Дойче Банк» отказался от комментариев.

Новость об этом правовом прецеденте подобно калифорнийскому пожару распространяется по всем Соединенным Штатам, в тот момент когда сотни тысяч домовладельцев, которые во время исторически низких процентных ставок на покупку жилья часто даже без уплаты задатка и под чрезвычайно низкий процент в течение первых двух лет заглотили наживку и взяли кредиты в “

interest only”

под «плавающий процент по ипотеке», сталкиваются с взрывным нарастанием ежемесячных ипотечных выплат. И это в тот самое время, когда экономика США погружается в серьезную рецессию.

Пузырь недвижимости в США, раздувание которого началось примерно в 2002 году, когда Алан Гринспен начал самую агрессивную в истории Федеральной резервной системы серию сокращений процентных ставок, достиг наибольшего размаха в 2005-2006 годы. Намерение Гринспена, как он признавал в то время, заключалось в замене фондовых пузырей

Dot.com

(Интернет) инвестициями в недвижимость внутри страны и кредитовании нового пузыря. Он утверждал, что это являлось единственным способом удержать экономику США от глубокой рецессии. Если сейчас оглянуться назад, то спад в 2002 году был бы намного умереннее и безвреднее, чем тот, с которым мы сейчас сталкиваемся.

Конечно, с тех пор Гринспен спокойно вышел в отставку, написал свои мемуары и передал контроль (и вину) в руки бывшего принстонского профессора молодого Бена Бернанке. Сам выпускник Принстона, могу сказать, что я никогда бы не доверил кредитно-денежную политику одного из самых мощных в мире центральных банков в руки какого-либо профессора экономики из Принстона. Их лучше оставлять в башнях из слоновой кости, увитых плющом.

На последнем этапе любого спекулятивного пузыря животные инстинкты становятся наиболее выраженными. Это было в случае каждого крупного спекулятивного пузыря со времен тюльпановых спекуляций в Голландии в 1630- годах, бума Южного моря в 1720 году, катастрофы на Уолл-Стрит 1929 года. Это справедливо также и в случае пузыря недвижимости 2002-2007 годов в США. В течение последних двух лет, пока продолжался бум в продаже кредитов на покупку недвижимости, банки были убеждены, что они смогут перепродавать ипотечные бумаги финансовым учреждениям Уолл-Стрита, которые упакуют их вместе с тысячами других лучшего или худшего качества и перепродадут их уже как бонды обеспеченных ипотечных обязательств. В припадке жадности банки все чаще теряли осмотрительность в вопросе кредитоспособности потенциальных домовладельцев. Во многих случаях они даже не утруждали себя проверкой, работает ли человек вообще. Кого это заботит? Все будет перепродано и застраховано, а риск ипотечных неуплат был очень низким.

Большинство кредитов, выданных неплатёжеспособным лицам под плавающую процентную ставку, были выданы между 2005-2006 годами в последний и наиболее яростный этап американского пузыря. Теперь вся новая волна ипотечных неплатежей готова вот-вот взорваться в начале января 2008 года. В период с декабря 2007 года и по 1 июля 2008 года более 690 млрд. долларов в ипотечных кредитах столкнутся с подскочившей процентной ставкой в соответствии с условиями договоров о плавающей процентной ставке, подписанных два года назад. Это означает, что рыночные процентные ставки на эти кредиты взорвут ежемесячные платежи, как только рецессия потянет вниз доходы. Сотни тысяч домовладельцев будут вынуждены прибегнуть к крайней для любого домовладельца мере: прекратить ежемесячные ипотечные выплаты.

Номинально начавшийся в июле 2007 года одним событием с участием небольшого немецкого банка, державшего секьюритизированные активы, гарантированные ипотечными закладными

sub-prime

США, продолжающийся и углубляющийся глобальный финансовый кризис лучше всего осознается как неотъемлемая часть определенного исторического процесса, начавшегося с окончанием Второй мировой войны — взлетом и падением Американского Века.

Американский Век, гордо провозглашенный в знаменитой редакционной статье 1941 года в журнале

Life

основателем

Time-Life

и инсайдером истеблишмента Генри Льюсом, строился на выдающейся роли нью-йоркских банков и инвестиционных банков Уолл-Стрита, которые к тому времени явно заменили лондонское Сити в качестве центра тяжести в мировой финансовой системе. Американский век Льюса должен был выстраиваться гораздо расчетливее, чем Британская империя, которой он шел на смену. [1]

Уже в начале 1939 года, еще до того, как немецкие танки покатились по Польше, совершенно секретная группа послевоенного планирования

Совет по внешним сношениям

и

Группа исследований войны и мира

под руководством президента Джона Хопкинса и геополитического географа Исайи Боумана начали ряд исследований, направленных на то, чтобы заложить основы подходящего послевоенного мира. Американская империя должна была стать империей по сути. Но чтобы не повторять фатальную ошибку Великобритании и других европейских империй прежних времен, она не должна была быть империей открытых колониальных завоеваний с дорогостоящими войсками в процессе постоянной военной оккупации.

Вместо этого Американский Век должен быть упакован и продан миру (прежде всего развивающимся странам Африки, Латинской Америки и Азии) как гарант свободы и демократии. Он был облачен в одежды первейшего сторонника уничтожения колониальной системы, позиция, от которой однозначно выиграла единственная крупная держава без крупных колоний, а именно - Соединенные Штаты.

Во главе мира нового Американского Века должен быть чемпион свободной торговли во всем мире, который в первые послевоенные годы также однозначно выгодно отличался сильнейшей экономикой, т.е. Соединенные Штаты Америки. Как писал в конфиденциальном внутреннем меморандуме в 1948 году глава секции планирования Государственного департамента Джордж Ф. Кеннан: «У нас есть около 50% мирового богатства, но только 6,3% населения планеты… Наша реальная задача в предстоящий период заключается в том, чтобы выработать систему отношений, которая позволит нам сохранить это положение диспропорции без положительного ущерба нашей национальной безопасности» [2].

На первом этапе, который мы могли бы назвать послевоенные "золотые годы", США вышли из пепла Второй мировой войны как неоспоримый мировой экономический колосс. США были

господствующей

мировой державой, никто даже и близко не стоял. Свыше половины всех международных денежных сделок проводились в долларах. США выдавали более половины мирового объема производства. Также в 1940 году США принадлежало примерно две трети всех официальных запасов золота в мире.

Когда различные европейские страны имели излишки резерва, они переводили их в доллары, а не в золото, поскольку могли получать дополнительный доход на долларовых активах, например, на облигациях Казначейства США, либо всегда могли конвертировать их в золото по 35 долларов США за унцию в тех случаях, когда это было необходимо. Американский доллар был центром этой системы.

Американская промышленность, возглавляемая

General Motors, Ford

и

Chrysler Motors, the Big Three

, лидерами мирового класса, была вне конкуренции. Черная металлургия США, тяжелое машиностроение, алюминиевая и самолетостроительная промышленность, смежные отрасли были в 1950 гг. основным критерием совершенства в всем мире.

Но прежде всего, американские нефтяные гиганты -

Mobil, Standard Oil

в Нью-Джерси,

Texaco, Gulf Oil

- эти ключевые компании доминировали в осфере уникального источника энергии, который становился очень важным для беспрецедентных послевоенных темпов роста в Европе, Японии и остальной части послевоенного мира, - нефтью. [4]

В начале послевоенного периода в мире был настолько велик спрос на доллары для финансирования реконструкции, что основной экономической проблемой, с которой столкнулись в 1950 гг. Европа, Япония, Южная Корея и другие страны, стал дефицит долларов для финансирования импорта из Америки необходимого промышленного оборудования, ее нефти, ее потребительских товаров.

Несмотря на все манипуляции в 1971 году, когда иностранные государства с положительным торговым балансом, возглавляемые Францией, потребовали выплатить их прибыль золотом из Федеральной резервной системы США, золото-валютные резервы США достигли неустойчивого низкого уровня. Реальностью оказалось не так легко манипулировать, как государственной статистикой. Европа и Япония возрождались вследствие большого положительного сальдо торгового баланса, современной и быстро развивающейся экономики.

Север Соединенных Штатов становился обширным полем приходящих в упадок и устаревающих производств. Манипуляторы с Уолл-Стрита и некоторые «мозговые центры», такие как фонды Форда и Рокфеллера, выступили с лингвистическим эвфемизмом, назвав это «постиндустриальным обществом», но лингвистика не меняет реальность. В конце 1960-х гг. некогда бурно растущие американские промышленные центры от Детройта до Питтсбурга и Чикаго превратились в грязные трущобы на фоне роста преступности и безработицы.

Если бы Соединенные Штаты потеряли свои последние запасы золота, доллар бы резко потерял свою роль в качестве единственной мировой резервной валюты, которая наряду с военным превосходством США была столпом послевоенной империи Американского Века.

Чтобы избежать этой катастрофы, в августе 1971 года президент Никсон посовещался со своими ближайшими советниками, среди которых был чиновник Казначейства США по имени Пол Волкер, ставший затем заместителем министра финансов по международным валютным вопросам, и бывший долгое время партнером Дэвида Рокфеллера и его семьи.

«Решение» Волкера в ответ на массовые требования обменять доллары США на золото был столь же прост, как и разрушителен для мирового экономического здоровья.

Вскоре, в качестве главного средства убеждения неявно угрожая снять свой ядерный щит, последующие Администрации США осознали, что до тех пор, пока американские финансы и доллар доминируют в глобальных финансах, вместо того, чтобы быть мировым кредитором, как это было до 1971 года, Американский Век теоретически может процветать и как величайший мировой должник.

Пока основные послевоенные сатрапии [6] США, такие как Япония, Южная Корея и Германия, вынуждено зависели от американского зонтика безопасности, на их Минфины было относительно просто оказывать давление и принудить их использовать свое положительное сальдо торгового баланса на покупку государственного долга США. В ходе этого процесса рынки долговых обязательств или облигаций США стали безоговорочно крупнейшими в мире. Дилеры первичных облигаций на Уолл-Стрит постепенно заменяли сталелитейный Питтсбург и автомобильный Детройт в качестве «настоящего американского бизнеса».

Перефразируя известные слова бывшего президента

General Motors

Чарльза Уилсона, новой мантрой стало : «Что хорошо для Уолл-Стрит, то хорошо для Америки». На самом деле, хорошего тут было мало. Название «финансовое производство» стало даже привычным, словно бы назначив деньги в качестве законного преемника производству реального физического богатства в экономике.

Долг – долларовый долг – должен был стать движущей силой для новой роли нью-йоркских банков во главе с

Chase Manhattan Bank

Дэвида Рокфеллера, и

Citibank

Уолтера Ристона. Их идея состояла в том, чтобы использовать сотни миллиардов долларов своих недавних приобретений, тех нефтедолларов, которые саудовцы и другие страны ОПЕК сначала разместили в банках Лондона или Нью-Йорка, после "убеждения" со стороны американцев. Затем эти долларовые вклады из стран ОПЕК, которые Генри Киссинджер и другие назвали в то время «нефтедолларами», были превращены в кредиты для импортеров нефти из стран Третьего мира, испытывающих хроническую нехватку валюты. [7]

Этот второй этап, после эпохи золота, был обусловлен искусственно созданным нефтяным шоком 1973 г. и американским давлением на Саудовскую Аравию и страны ОПЕК, чтобы те продавали нефть только за доллары, а также «вторичной переработкой нефтедолларов» по плану Киссинджера. [8] Этот этап продолжался без особых проблем до начала 1979 года, когда под конец пребывания Джимми Картера на посту президента иностранцы стали массированно продавать доллары. Американский Век в этот момент пережил крупнейшее испытание. Немецкий, японский, даже саудовский центральные банки начали сброс активов казначейства США из-за того, что было названо утратой «доверия» к ведущей роли Картера в мире.

В августе 1979 года, чтобы восстановить мировое «доверия» к доллару, президент Джимми Картер, сам бывший протеже

Трехсторонней комиссии

Дэвида Рокфеллера, был вынужден уступить давлению со стороны крупных банков Нью-Йорка, и прежде всего «Чейз Манхэттен» во главе с Дэвидом Рокфеллером. Президента вынудили принять Пола Волкера, протеже Рокфеллера из

Chase Manhattan Bank

, в качестве нового председателя Федеральной Резервной Системы и дать ему неограниченные полномочия для сохранения доллара в качестве резервной валюты.

При вступлении в должность Волкер прямо заявил, что «уровень жизни среднего американца должен снизиться». Он был избран лично Рокфеллером для спасения нью-йоркских финансовых рынков и доллара за счет благосостояния всего народа.