Операция "Бидон"

Эргле Зента Эрнестовна

О приключениях мальчика-подростка и его верного друга-собаки по кличке Ральф. О том, как школьники пошли в поход и сколько увлекательных приключений встретилось у них на пути! Если бы не Ральф, не известно как бы все могло закончиться…

Вступление. Как я получила роскошный подарок

Каких только подарков я ни получала, а вот повести еще никто не дарил. Однажды в новогоднюю ночь мне даже принесли живого петуха. Бедняга со страху потерял счет времени, он горланил именно тогда, когда мы спали сладким сном — в два часа ночи, например. Возможно, этот петух ничего не путал, а просто был родом с Дальнего Востока. А в другой раз кто-то из друзей осчастливил меня, подарив старинный утюг. Весил он по крайней мере килограммов десять, а нагревать его надо было раскаленными углями.

Сюжет для повести я получила в самый раз, иначе, право, не представляю, что бы я делала. Меня в то время одолевала странная болезнь — я никак не могла сосредоточиться. В голове роились идеи одна другой нелепее, а стоило сесть за стол, и они куда-то улетучивались.

— Стань на одну ногу и смотри, не отрываясь, на какой-нибудь предмет, — учил меня сын, — индийские йоги уверяют, что это помогает.

Я попробовала, но легче не стало. К тому же в моем возрасте на одной ноге долго не простоишь.

Улеглась я в теплую ванну, лежу, грызу яблоко, как это делает в подобных случаях Агата Кристи. Никакого толку. Распласталась на полу в комнате. Немецкий писатель Эрих Кестнер именно так и придумал глазного героя для повести «Эмиль и берлинские мальчишки» Эмиля Тишбейна (по-русски «Tischbein» — «ножка стола»). Если бы точно знать, что это поможет, я бы улеглась хоть на самом оживленном уличном перекрестке, а там будь что будет.

Глава 1. Сплошные неприятности. Приблудный пес

Так с чего же началось на самом деле? С собаки? Нет, честно говоря, с замечания классной руководительницы в дневнике. «Уважаемая тов. Ритума, прошу Вас зайти в школу… и т. д.» Не было бы этого идиотского замечания, я бы, пожалуй, так и не встретил своего лучшего друга, так бы, наверное, и остался несчастным на всю жизнь.

Сейчас-то мне смешно, но тогда я был зол на весь мир. Еще бы! Вот если бы вас обозвали Парадоксом, Индивидуалистом, Отщепенцем и всякими другими прозвищами, вам бы это тоже не понравилось, такого никакие нервы не выдержат. И за что, спрашивается? Всего лишь за то, что я подговорил мальчишек удрать со школьного субботника и вместо уборки двора смотаться в кино. В самом деле, ну сколько там прошлогодних листьев, их вполне могли сгрести и девчонки, руки у них от этого не отсохли бы. Мальчишки, конечно, тут же все согласились. И только наш звеньевой Дидзис начал читать мне нравоучения и обзывать по-всякому. С тех пор как он нацепил нашивки на рукава, его не узнать, таким стал сознательным. Ну тут я ему немного поддал, а он сразу на спину опрокинулся и давай ногами дрыгать. Прибежали девчонки. Самая отчаянная в классе зубрила Даце тут же загалдела, что такого субъекта, как я, надо вообще изолировать (надо же такое придумать!). Тут, как всегда в таких случаях, нежданно-негаданно явился классный руководитель, словом, начались сплошные неприятности.

Самое глупое в этой истории было то, что в дневнике, на той же самой странице, стояли две пары — по геометрии и по английскому. Англичанка, прямо скажем, могла поставить хотя бы трояк, как-никак, а половину стихотворения я знал. А что касается произношения, разве я виноват, что оно у меня плохое! И вообще, что это за язык — точно горячую картошку во рту перекатываешь.

Ужасно не хотелось идти домой и выслушивать проповеди, которые я и без того знаю наизусть: Как тебе не стыдно! Взрослый человек, а ведешь себя, как ребенок. Я работаю, стараюсь, а ты… Был бы жив отец… Потом начинаются слезы, чего я совершенно не переношу. У меня от них прямо все внутри переворачивается. Если бы только был жив папа! Другие ребята со своими отцами отправляются в разные путешествия, спят в палатке, ходят на лодках, а на меня мама до сих пор смотрит, как на маленького. Вот в следующем году окончу восьмой класс и пойду на фабрику — пусть посмотрит, на что я способен.

Мама в этот вечер как раз собиралась пойти в театр, а я решил отправиться на кладбище. Вечером, когда она придет, притворюсь спящим, а завтра… Ну что ж! Будь что будет!