Рени Торнтон задержалась возле универмага, чтобы рассмотреть украшенные к Рождеству витрины. Ее внимание привлек снежный пейзаж: на фоне Альп манекены демонстрировали новейшие лыжные костюмы. Рени смотрела на нарисованные горы с легкой завистью: ей всегда хотелось путешествовать, и, работая фотомоделью, она надеялась, что когда-нибудь получит зарубежный контракт. Она знала, что некоторые их девушки уже работали во Франции, Италии и даже в Марокко. Но для нее наиболее волнующей оставалась пока поездка в Хайлэнд, да и та была испорчена воспоминаниями о твидовых костюмах, в которых приходилось сниматься в страшную жару. Больше чем где-либо, ей хотелось побывать в Париже. Хотя другие столицы — и Рим, и Лондон — оспаривали французское лидерство в мире высокой моды, Париж все еще был меккой для знатоков моды, а областью интересов Рени была одежда.

Она провела бы там отпуск, если бы Барри поехал с ней, но он заявил, что никакие обстоятельства не смогут заставить его отправиться за границу. Он подозрительно относился к чужим обычаям и заграничной кухне и говорил, что чувствовал бы себя дураком, не понимая языка. Барри был ее парнем, и в этот рождественский сочельник она должна была встретиться с ним после ланча, так как он собирался отвезти ее в Вудлей, что в Саффолке, где жили их семьи. Она знала, что накануне он должен был проверить машину, заправиться и подготовиться к дороге, а сейчас он, наверное, методично завершал дела в офисе, перед тем как уйти: Барри всегда был добросовестным и предусмотрительным в отличие от Рени, чья беспечность его порой раздражала. Они были знакомы с детства, и Рени очень уважала его за честность и цельность; она никогда не встречалась с другими парнями.

Она перешла к следующей витрине, в которой были выставлены рождественские новинки — ей нужно было как-то убить время до встречи с Барри, — и в зеркале за дорогими подарками увидела свое отражение. Черный мех ее шубки, несмотря на громкое название, на самом деле был обычным кроликом, но даже эта шубка из кроличьих спинок стоила больше, чем безболезненно могла себе позволить Рени. Однако только мех спасал ее от холода во время поездок по стране, да и смотрелся он неплохо. Маленькая шляпка из черного вельвета плотно облегала медово-золотистые волосы. Ее безупречно округлое лицо было как всегда бледным. Серые глаза, оттененные густыми черными ресницами, выглядели темными и резко контрастировали с цветом волос и кожей. Слава Богу, Рени была выше среднего роста и очень грациозна, что и требовалось для ее работы.

Молодой мужчина остановился рядом у витрины и посмотрел на Рени. Мерлушковый воротник его замшевой куртки несмотря на безветренную погоду был поднят, а черная мягкая шляпа, низко надвинутая на глаза, позволяла видеть лишь твердый смуглый подбородок и четко очерченный рот. Скрытые под полями шляпы глаза скользнули по отражению девушки в витрине рядом с его собственным, он вздрогнул и, проговорив что-то невнятное, обернулся, чтобы взглянуть на девушку. Она же, как будто не подозревая о том, что ее разглядывают, повернулась прямо к нему. На этот раз было слышно, как он прошептал: «Это невероятно!»

Рени быстро опустила глаза и нагнулась за чемоданом, который она, разглядывая витрины, поставила рядом, но мужчина опередил ее.

— Милая, ну постарайся быть еще чуть естественнее, — донесся из-за аппарата голос Билла Симмонса. — Я знаю, ветер холодный, но ты должна выглядеть так, как будто нежишься под июльским солнцем.

Рени попыталась унять дрожь и заученно улыбнулась. Поездка в Париж так и не состоялась. Вместо этого Ава Брент взяла ее в Бретань, и в этом приморском Париже ей пришлось демонстрировать пляжные костюмы. Это был популярный курорт Ла Боль, и они сочли, что здесь должно быть не так холодно, как на северном побережье в Туку, и не так людно, как на Ривьере.

Главным достоинством этого места была бухта — пять миль нескончаемого песка от Порнише до Ле Пулижана. Всего лишь сто лет тому назад здесь были только дюны да ели, выходящие к пляжу; потом в один прекрасный день это место было открыто, и более того, медики объявили его целебным. Началось строительство, и в между войнами Ла Боль стал чрезвычайно популярен. В его недавно отстроенной западной части Ла Боль-ле-Пен все сверкало и блестело — меж сосен проглядывали беленые виллы и шале, а вдоль побережья выстроились отели, рестораны и казино. Бухта уходила глубоко на юг и была надежно защищена от волн Атлантики, здешний климат славился мягкостью, и даже в это время года светило солнце. Но сейчас, хотя небо было безупречно голубым, дул холодный ветер.

Их поездка преследовала несколько целей. Помимо страниц, отведенных новым моделям одежды, в журнале намечалась статья о южной Бретани, и фотографы после работы с Рени должны были отправиться на север, в Гранд Бьер, — странные болотистые земли, где можно изредка встретить одинокие беленые домики, крытые тростником и соломой, где почти круглый год единственным средством сообщения с миром служит лодка-плоскодонка. Когда и с этим будет покончено, вся команда вернется в Англию.

Ле Пулижан, располагавшийся в восточной части бухты, был отделен от Ла Боля узким морским каналом, по которому курсировали тральщики и прогулочные яхты. Рени уже позировала на их фоне, демонстрируя одежду для прогулок на яхтах. Сейчас команда, покинув рыбацкий порт, где заканчивался пляж, перебралась выше, на пустынный скалистый берег, который Ава сочла более выразительной декорацией для купальников и пляжных костюмов.