Хватит тешить себя оптимистическими иллюзиями. Сегодня мы находимся в конце цикла. Веками, поначалу незаметно, затем подобно лавине разрушительные процессы уничтожали на Западе всякий нормальный, законный порядок; фальсифицировали высшую концепцию жизни, действия, знания и борьбы. Скорость этого падения, его головокружительность была названа "прогрессом". Ему воспевали гимны, пытаясь обмануть самих себя тем, что эта цивилизация – материалистическая и механизированная – является цивилизацией в высшем смысле, естественным итогом всей мировой истории. Это продолжалось до тех пор, пока последние завоевания "прогресса" не заставили кое-кого очнуться.

Известно где и под какими знаменами была предпринята попытка организовать сопротивление этому безудержному скатыванию в пропасть. Первой восстала нация, которая – со времен своего объединения – задыхалась в затхлой атмосфере либерализма, демократии и конституционной монархии, но осмелилась вернуться к римскому символу, ставшему основой новой политической концепции и нового идеала мужества и достоинства. Те же силы пробуждались в нации, которая в Средние Века также сделала своим римский символ Imperium во имя возрождения принципа авторитета и возвращения к ценностям, рожденным кровью, расой, сокровенными силами своего племени. По мере того, как подобные движения появлялись и в других европейских странах, на азиатском континенте возникла третья сила – нация самураев, которая, приняв внешние формы современного мира, не отреклась от верности воинской традиции, воплотившейся в символе солнечной Империи божественного происхождения.

Мы не склонны утверждать, что упомянутые движения были безукоризненны. В них чувствовалось неумение четко отличить главное от второстепенного; их вожди далеко не всегда оказывались на высоте исповедуемых идей; они не сумели преодолеть влияния отдельных негативных тенденций. Однако, учитывая наличие неотложных, первостепенных политических задач, процесс идеологического очищения отошел на второй план. Несмотря на несовершенство, было очевидно, что возникло объединение сил, бросивших открытый вызов "современной" цивилизации: как демократическим наследникам Французской Революции, так и коллективистскому обществу Четвертого Сословия, коммунистическому обществу безличного человека-массы, представляющего собой крайнюю форму вырождения западного человека. Ритмы убыстрялись, напряжение росло, дело дошло до вооруженного столкновения. Победила массированная мощь коалиции, которая не проявила особой брезгливости в выборе союзников и прибегла к лицемерной, идеологической мобилизации, чтобы раздавить мир, поднимающийся с колен и желающий утвердить свое собственное право. Оставим в стороне вопрос о том, были ли наши люди на высоте поставленной задачи, об их ошибках и недостатках, так как это не имеет никакого отношения к внутреннему смыслу разыгравшегося сражения. Равным образом нас не интересует и то, как история насмеялась над победителями: демократические силы, объединившиеся с красными, дойдя до безумного требования безоговорочной капитуляции и тотального уничтожения, сегодня обрели в лице своего вчерашнего союзника гораздо более серьезного врага.

Имеет значение лишь то, что сегодня мы находимся в мире руин. Проблема, стоящая перед нами, заключается в следующем: остались ли еще люди, выстоявшие среди руин? И что они должны, что еще могут сделать сегодня?

Данная проблема выходит за рамки коалиций прошлого, учитывая, что сегодня победители и побежденные находятся в равном положении и единственным результатом второй мировой войны стало то, что Европа является объектом внешнеевропейских интересов. К тому же окружающее нас опустошение носит прежде всего моральный характер. Вокруг царит атмосфера всеобщей моральной анестезии, глубочайшей дезориентации. Несмотря на избитые лозунги, в обществе потребления и демократии основной характеристикой человека послевоенного поколения стало исчезновение характера и подлинного достоинства, идеологический маразм, господство нижайших интересов, желание жить одним днем.

В связи с этим становится понятно, что основная проблема имеет внутренний характер: подняться с колен, внутренне возродиться и распрямиться, дать себе форму, установить порядок в самом себе. Ничего не извлек из уроков истории тот, кто сегодня тешит себя иллюзиями возможности чисто политической борьбы силой каких-либо лозунгов или системы, если им не соответствует новое человеческое качество. Сегодня это очевидно как никогда. Если Государство обладает теоретически совершенной политической или социальной системой, но при этом человеческая субстанция неполноценна, то это Государство рано или поздно скатится на самое дно. Если же народ, раса способны родить настоящих людей, обладающих способностью правильного понимания и верным инстинктом, то даже если политическое устройство этого Государства далеко от совершенства, оно достигнет высочайшего уровня и устоит перед лицом тяжелейших испытаний. Таким образом, наша позиция прямо противоположна фальшивому "политическому реализму", способному мыслить исключительно категориями программ, практических организаторских вопросов, социальных и экономических рецептов, т.е. второстепенным, а не фундаментальными понятиями. То, что можно еще спасти зависит лишь от существования людей, не проповедующих новые рецепты, но являющих собой пример; не склоняющихся перед демагогией и материализмом масс, но пробуждающих иное восприятие и иные интересы. Проблема на самом деле заключается в том, чтобы опираясь на то, что еще сохранилось среди руин, постепенно реконструировать нового человека, возродить его, дав ему особое состояние духа и мировоззрение и связав его крепкими узами с определенными принципами.