Объемная, просторная пятикомнатная квартира в хорошем старом доме досталась, вернее, осталась Евгению вполне хрестоматийно. Завещал ее ему родной и любимый дядюшка. За что ему поминальное, неоскудевающее спасибо от почтительного племянника. На этом свете и на том, по эту или же по ту грань нашего бытия вместе со всеми бытовыми и жилищными условиями нельзя не остаться бесспорно благодарным досточтимому покойнику.

При этом и при том старший брат отца излишне строгими и глупо честными правилами отнюдь не отличился. До и после кончины он не был, не стал ни ослом или каким-нибудь иным басенным персонажем. Хотя литературным героем его покойный дядька мог бы стать с полным на то основанием, ― полагал Евгений Печанский. Например, хотя бы потому, что заблаговременно побеспокоился прописать, чин по чину зарегистрировал избранного наследника на приватизированной жилплощади. Даже предоставил ему еще при жизни предостаточно наличности, чтобы оплатить все хлопоты и издержки по введению конкретного Евгения Вадимовича Печанского, гражданина РБ, в неоспоримые права первоочередного наследования.

И документально, точнее, нотариально с недвижимостью все сделано без сучка и задоринки, дабы чужестранные претенденты недвижимо побывали с носом и поимели от белорусских наследуемых благ не больше, чем им отписано и отказано. Изначально дядюшка имел в далеком виду издавна разъехавшуюся с ним законную московскую супругу и ее дочь, которую он ни в жизнь не считал собственно своим произведением. Что и доказал, показал генетический анализ уже после отъезда неверной жены в Москву к родителям. Однако от внезапно организовавшегося послебрачного российского сына Александр Сергеевич Печанский никогда и не помышлял отказываться. Оставил на усмотрение белорусского племянника распорядиться, согласно недвусмысленной воле покойного, причитающимся тому самому россиянину иностранным отцовским наследством.

Заграничного, уточним, питерского двоюродного братца душеприказчик Евгений, очевидно, не обидел, честь по чести в красивом конверте передал ему из рук в руки кредитную карточку. Не любопытствовал тактично, какая сумма на ней означена. С одной стороны, так велел заставивший себя уважать дядька. А с другой, помешали разные хлопотные дела торжественных похорон Александра Печанского, далеко не последнего человека в Республике Беларусь. Солидную банковскую карточку со всеми сопутствующими реквизитами братка Севастьян получил на кладбище во время нудных официальных и официозных прощальных речей. Евгений было хотел совершить денежную трансакцию во время поминальной службы в Кафедральном соборе, но не посмел нарушить православное благочестие.

Зато по дороге от Восточного кладбища подвез он брата в хороший правильный банк, где честно и крепко стерегут от завидущих глаз да загребущих лап белорусского государства доверенные им денежки.

Всякие антураж и пейзаж Змитер Дымкин на круг и вокруг научился, себе поставил прежде всего оценивать с профессиональной точки зрения. Что, кто и как могут ему пригодиться при подготовке очередного материала, в поисках горячей темы, для получения закрытой инсайдерской информации ― всегда его интересовало, занимало в первую очередь. Все остальное побоку и потом. Журналистом надо быть 24 часа в сутки, неусыпно и недремано. Иначе ты никто и звать тебя никак, несмотря на все твои звучные по-белорусски прозвища вместе с громкими прежними публикациями.

Каждый человек живет и взаимодействует в конкретном социальном окружении, каким бы он там ни был мирным затворником и дремучим отшельником, ― преисполнен твердых убеждений Змитер Дымкин. Он же Змитрук Дымкович, Дмитрий Дымов, плюс несметные прочие авторские псевдонимы, поставленные над или под его статьями, репортажами, очерками, комментариями. Но придавать излишнее значение объектам своей деятельности истовому профи ни в малейшей степени не пристало. Сверх того, если потенциальные типажи покамест без надобности; тематически взятые скопом, являются не более как трехмерной декорацией, людским многоплановым антуражем. Или же реально существуют лишь в декоративном состоянии анимированного городского пейзажа, который ты рассматриваешь оценивающим, отстраненным взглядом индифферентного профессионала с разносторонних, порой диаметрально противоположных ракурсов, аспектов, перспектив и ретроспектив…

Сочинив несколько раскидистых, расписных вводных сентенций к предполагаемому комментарию о состоянии престарелого жилого фонда в центре города, Змитер продолжил изучать и вживаться в новоявленную обстановку. Мало ли чего когда-нибудь сгодится? Дома, люди и так далее, вблизи, вдали… Потому, в таком практическом рассмотрении, новых ближних соседей он сметливо берет в неотъемлемом приложении к дому, где он на днях великолепно поселился. Следовательно, разыскивает привычно и профессионально отбирает информацию обо всем, что перед глазами. Если он это видит, то и читателям он должен открыть глаза на те или иные жилищные проблемы.

«В проблематике, в теме и в реме», ― своемысленно, лингвистически отрезюмировал Змитер Дымкин, прагматически и практически работающий на разномастные издания самых противоборствующих, противостоящих, противительных направлений, мнений. «Синонимы и антонимы можно раскидать по местам, по абзацам, по тексту чуточки погодя, при наборе и верстке».

Содержание едва ли не всех готовящихся материалов Змитер каждый раз досконально обдумывал, отрабатывал в мыслях, лишь затем переносил в цифровую системность дисплея и сохранность жесткого диска. Потом же усердно правил, работал с распечаткой, после того ― со сверстанными газетными гранками-полосами. «Как учили и не устают нас поучать отцы, деды, старшие товарищи редакторы и пожилые господа пишущие. За что им наше вам молодежное спасибо от щеглов, сынков, салаг и салабонов!»