Контрасты. — Таинственное письмо. — Шантаж. — 50 000 франков или смерть. — Агент полиции. — Герцогиня ждет. — Преследование. — Сатанинская ловкость. — Конь без всадника. — Последняя угроза. — Труп. — Красная звезда. — Самоубийца.

В лазурном апрельском небе ярко светило солнце, радостно по-весеннему щебетали первые ласточки; лопались почки, раскрывались цветы, в мягком воздухе витал сладкий аромат пробуждающейся земли. Как прекрасна жизнь! А особенно она хороша здесь, в двух шагах от Сен-Жерменского леса, в этих роскошных виллах, которые выстроились вдоль дороги, соединяющей Мезон-Лаффит с великолепным королевским лесопарком. Семья Грандье, одна из тех богатых парижских семей, что каждую весну уезжают подальше от шума и сутолоки большого города, вот уже две недели жила на вилле «Кармен».

Двадцать пятого апреля в 8 часов утра глава семьи, высокий представительный мужчина лет сорока пяти, нервно мерил шагами большой кабинет, выходивший окнами на лужайку прекрасно ухоженного английского парка. Сей господин был явно чем-то огорчен и напуган. В дверь два раза тихо постучали.

— Войдите!

Два друга. — Ученый и репортер. — Поль Редон и Леон Фортэн. — Сколько убийств! — Секрет золота. — Новый металл. — Леону Фортэну необходимы 50 000 франков. — Мечта стать Золотым Королем. — Арест.

— Гляди-ка! Наш дражайший друг Поль Редон!

— Он самый, дорогой Фортэн. Как, у тебя все окна настежь?!

— Но при таком солнце… И воздух теплый!

Тяжкий путь. — Настоящий друг. — В магистратуре. — Предупреждение. — Допрос. — Цветы Леона Фортэна. — Дама в голубом. — Улики множатся. — Окровавленный блокнот. — Вы убийца!

Полицейский не нашелся, что ответить на резкий выпад журналиста, и молча сделал молодым людям знак следовать за собой. На улице второй жандарм с трудом удерживал разъяренную толпу, которая при появлении Поля и Леона разразилась криками: «Вот они, негодяи! Бандиты! Смерть, смерть убийцам!»

[2]

Особенно безумствовали женщины, стараясь дотянуться до молодых людей, ударить их или расцарапать лица.

Леон Фортэн, гордо выпрямившись, не сводил с беснующейся толпы возмущенного и презрительного взгляда. Поль Редон, которого не покидало его обычное хладнокровие, произнес с едкой усмешкой:

— Как говорится, глас народа — глас Божий. Не очень-то лестно для Всевышнего!

Редон работает. — Первые следы. — Гипсовые слепки. — Паутина. — Брючная пуговица. — Остерегайтесь попасть впросак. — В Сен-Жермене. — Англичанин. — Новые сведения. — Возвращение в Париж. — Камера хранения. — Разговор по телефону. — Удар ножом.

Надо сказать, что, пока допрашивали несчастного Леона Фортэна, его друг не терял времени зря.

Прежде всего он отправился на место происшествия.

Вход охранялся, но у Редона было официальное разрешение помощника прокурора, и он смог проникнуть во двор. В одном его углу находилось помещение для стирки белья, в другом — сарай, у забора были сложены дрова. Вся территория занимала около ста квадратных метров. Дом, хозяйственные постройки и ограда имели запущенный вид. Что касается личности убитого, то это был уже пожилой человек, лет шестидесяти, он слыл оригиналом, скупцом, сторонился людей и жил одиноко со старой глухой служанкой. Теперь он лежал мертвый на своей кровати. В окна спальни можно было различить очертания его тела под окровавленной простыней, а возле — погруженную в молитву монахиню.

Брат и сестра. — У родителей обвиняемого. — Дружеский разговор. — Мадемуазель Марта. — Удивление жителей. — Обвинения против Леона. — Помощник прокурора и следователь. — Известие об убийстве репортера. — Содержимое кофра.

Обилие информации о разного рода преступлениях, ежедневно изливаемой газетами на общество, привело к тому, что для многих подобное чтение превратилось в своего рода наркотик. Обыватель не прочь пощекотать себе нервы рассказами о пролитой крови, посмаковать кошмарные подробности, подсчитывая количество дырок от пуль в трупах, и обсудить таинственные обстоятельства всех этих драматических событий. Маленькие городки и местечки благодаря совершаемым в них преступлениям за одно утро становятся известны всей Франции, что вызывает гордость у их обитателей.

Убийство в Мезон-Лаффите было именно из того разряда преступлений, которые держат в напряжении любителей подобных драм, подстегивая и питая их любопытство. Давненько уже не было ничего подобного. Во-первых, красная звезда, вырезанная ножом на левом виске жертвы с улицы Сен-Николя. О эта красная звезда! Затем найденный на полу около кровати блокнот Леона Фортэна, местного уроженца и известного, уважаемого всеми ученого. Самоубийство господина Грандье в результате беспощадного недельного шантажа, ужасных угроз в конвертах, запечатанных той же красной звездой. Расследование магистратуры. Не очень понятные действия журналиста Поля Редона и, наконец, исчезновение полицейского агента Жервэ, найденного позднее при смерти на лесной дороге. Городок гудел как пчелиный улей.

Отец и мать Леона Фортэна пребывали в полном отчаянии. Надо сказать, что вначале общественное мнение было решительно против них, однако ситуация постепенно стала меняться, и, хотя большинство продолжало бросать камни в молодого ученого, некоторые поднимали свои голоса и в его защиту.

Страна золота. — Незнакомый край. — Миллионеры. — Золотая лихорадка. — Первые золотоискатели. — Кормак на Клондайке. — Бескорыстие Огилви. — Нищета и миллионы. — Преодоление. — Много званых, но мало избранных.

Клондайк — маленькая речушка, приток Юкона, реки-гиганта Ледяного континента. Сегодня Клондайк знают все, но еще два года назад это географическое название было известно лишь узким специалистам и местным жителям сей благословенной земли.

Клондайк — это Эльдорадо страны снегов и вечной мерзлоты, это «Золотое море», открытие и разработка которого разорила бы все золотые биржи мира, это Ледяной ад, где погружаются в пучину отчаяния и сходят с ума. Здесь властвуют пятидесятиградусные морозы, с громовыми раскатами трескаются от холода скалы, здесь масло приходится рубить топором, здесь жидкий металл меркурий приобретает твердость свинца, а жизнь кажется невозможной. Но, несмотря на ужасы Ледяного ада, на его кругах долгими полярными ночами яростно трудятся тысячи грешников, мучимых одной страстью — найти золото.

Вот уже два года, как в точке пересечения 64-й северной параллели и 142-го меридиана собралось множество людей всех цветов кожи и говорящих на всех языках мира, готовых на любую изнурительную работу, лишь бы докопаться до золотоносной жилы, которая сделает их богачами…

Впечатления лицеиста. — Новые друзья. — Что везут на Клондайк. — Страхи репортера. — Летнее путешествие. — Из Ванкувера в Скагуэй. — Перевал Мертвой Лошади. — Из Скагуэя к озеру Беннетт. — В Доусон-Сити.

— Ну как, Жан, что скажете о путешествии?

— Как сон, месье Поль.

— Значит, понравилось?

На «Норе». — Отплытие. — Стремнины. — Юкон. — В Доусон-Сити. — Грязь. — Высшее общество страны золота. — Зловоние. — Отель «Прелестный вид». — 600 франков в день. — Цены. — Полиция. — Безопасность.

От озера Беннетт до Доусон-Сити около 870 километров, что равняется расстоянию между Парижем и Марселем. В обычных условиях пароход должен был бы покрыть этот путь за пять-шесть дней. На деле же все обстояло иначе. Воистину, человек предполагает, а Бог располагает! Прежде всего, команда судна была только что набрана и ей еще предстояло «сработаться». А испытания предстояли серьезные. «Нора» шла по реке, которая протекает через цепь озер, образуя между ними естественные каналы. Их названия уже говорят за себя: Рука Ветра соединяет озеро Беннетт с озером Тагиш, протока Карибу расположена между Тагишем и Маршем. Самый опасный участок реки, на котором кончается первая часть водного пути, связывает озера Марш и Лаберж. Этот последний канал делится на две части, одна из которых называется Настоящая Миля, а другая — Белая Лошадь. Вода несется в узком коридоре берегов с головокружительной скоростью, доходящей до сорока пяти и более километров в час. Не счесть лодок и судов, разбившихся в щепы о скалы, там и сям выступающие из воды в белых бурунах пены.

«Нора» попыталась войти в Настоящую Милю, но капитан отступил перед протестами пассажиров и причалил к берегу. Пришлось, выгрузив багаж и пассажиров, обратиться к услугам перевозчиков, которые заломили тройную цену. В конце концов люди отправились пешком, а груз с грехом пополам перевезли. Стояла невыносимая жара, и толпа усталых путников, потея и спотыкаясь, уныло брела по топкому берегу. Редон, так страстно любивший солнце, сильно обгорел. Из его покрасневших и распухших ушей, облепленных мошкарой, сочилась кровь. Впрочем, репортер первый смеялся над своими злоключениями.

— Я бы предпочел двадцать градусов мороза, только бы избавиться от этих осатаневших летающих хищников. Да и дорогое мое солнце сослужило мне плохую службу, — говорил он Леону.

Неофиты. — Домашние хозяйки и подсобные рабочие. — Законы и концессии. — В шахтах. — Сколько золота! — Поздние гости или ранние пташки? — Все в шахту! — Первые промывки. — Разочарование. — Находка Портоса. — «Корзина с апельсинами».

Жизнь будущих миллионеров наладилась быстро и просто. На Шестой авеню за тысячу франков была снята скромная хижина. В ней сложили провизию и одежду, чтобы уберечь от дождя, а сами устроились в палатке на пустыре, где уже ютились тысячи золотодобытчиков. Потекла новая жизнь, полная неожиданностей и мелких приключений. Отличительными чертами этой жизни были двадцатичетырехчасовой рабочий день и отсутствие какого бы то ни было комфорта. Спали на земле, на меховых одеялах, заменявших матрасы. Под них стелили водонепроницаемое полотно, чтобы предохранить постель от сочившейся из земли влаги.

Девушки занимали отдельную палатку. Жанна Дюшато была уже опытной путешественницей. Она часто сопровождала своего отца, нанимавшегося каждое лето на различные сезонные работы. Удивительно, как она умела с толком использовать все, что оказывалось под рукой! В ветреный день веточкой могла разжечь очаг, из одной банки консервов приготовить обед на шестерых, с помощью скромного цветка превращала лагерную стоянку в уютное жилище.

Месье Дюшато многому научил своих молодых компаньонов, в особенности важным оказалось ремесло лесорубов. В окрестностях Доусона лес почти вывели, за дровами приходилось ходить далеко. Каждый день Леон, Поль и Жан, предводительствуемые бравым канадцем и его псом, отправлялись в дальние леса. От непривычного тяжелого труда на руках появлялись мозоли, поясницу ломило, плечи ныли… Зато как было хорошо по возвращении, сбросив у порога тяжелые охапки дров, вдоволь поесть овсяной похлебки с жареным салом и горячих блинчиков с кленовым сиропом, а потом запить все горячим чаем!

Что такое «корзина с апельсинами». — Золотая лихорадка. — Золото и кровь. — На ледяной земле. — Почему летом работы не ведутся. — И все же! — Девушки-дровосеки. — Землекопы. — Виски-поджигатель. — Газеты и корреспонденты. — Слава. — Планы бандитов.

Термин «корзина с апельсинами» в ходу у золотоискателей Калифорнии, Южной Африки и Австралии. Им обозначается скопление на малом пространстве земли крупных самородков. Внешне «корзина» напоминает куст картофеля с множеством клубней. Если говорят: «Он нашел корзину с апельсинами», то на языке охотников за золотом это означает, что кому-то здорово повезло и он нашел такой вот «кустик».

В «корзине», которую раскопал Портос, лежала по меньшей мере дюжина золотых слитков, самые мелкие были величиной с куриное яйцо, а самые большие — величиной с кулак. Неправильной закругленной формой и цветом они действительно напоминали картошку. Старик золотоискатель, присев на корточки, быстро собрал несколько самородков, взвесил их на ладони и даже побледнел от волнения.

— Клянусь, вы счастливчики! Вам улыбнулась удача… Но берегитесь! Тут легко нажить себе не только целое состояние, но и опасных врагов.