Не знаю, как другие, но я в Париже себя ощущаю аутсайдером, несмотря на то что здесь бывал неоднократно и французский язык знаю неплохо. Будучи любителем разнообразия во всем, в этом городе я излишне консервативен в вопросе проживания, предпочитаю останавливаться в тех местах, в которых мне было достаточно комфортно во всех отношениях.

Как-то собираясь по одному делу во Францию, я поведал Лоре о своем комплексе неуверенности, и та постаралась меня вылечить от этого. Журналистка была знакома кое с кем и дала мне рекомендации для заселения в отель «Costes», расположенный на улице Сент-Оноре, сразу за Вандомской площадью.

Почему такие сложности? Потому что «Costes» – обитель топ-моделей, топ-дизайнеров и других «топ», имеющих самое непосредственное отношение к шоу, под названием Мода. Этот бизнес создает вселенскую иллюзию, по своей сути, не такую уж важную и значительную. Но немалая часть человечества благоговейно верит в эту несбыточную мечту, грезит о ней, бесконечно вкладывая средства: на диеты и липосакцию, чтобы быть стройнее и сексуальнее; на пластику, чтобы быть красивее и моложе; на одежду, чтобы прикрыть недостатки и приоткрыть достоинства… Люди холят и лелеют свое тщеславие любым способом, который даже не всегда могут выбрать сами, это делают за них всемогущее СМИ.

Удивительно, но даже веб-сайт этого отеля – уже загадка, больше интригующая, чем информирующая. В последний свой приезд, более двух лет назад, увидев впервые творение дизайнера Жака Гарсия, я вошел в ступор: роскошный дворец с куртуазными интерьерами в красных тонах, антиквариатом и статуями Будды. Такое оформление называют стилем Наполеона Третьего, хотя я не знал, да и сейчас не знаю, что характерно для этого дизайна, но в таких вопросах привык верить специалистам.

На первом этаже отеля располагаются обеденные залы и холлы, окружающие внутренний дворик. Путь в ресторан преграждает шеренга высоких амазонок в черном, бросающих на входящих высокомерные взгляды. От этих девиц невозможно дождаться приглашения «присесть за столик», их сообщения: «все забронировано», – постоянны во времени и в пространстве. Но даже если повезет заказать столик – придется простоять в ожидании минут сорок, в то время как эти же девушки с ослепительными улыбками будут встречать тех, кому повезло больше. Сюда приходят с огромными собаками, ставшими трендовым аксессуаром. Здесь правят бал шикарные жители планеты, и если вы к ним не относитесь – лучше быть подальше от этого места, иначе ваша самооценка упадет до нуля. Что говорить, если даже швейцары в этом отеле имеют модельную внешность?

Я только подумал о Фрэнке, как он мне позвонил, сообщив, что уже прилетел и скоро будет в отеле, спросил в каком номере я живу и напомнил мне о сытном и вкусном ланче. Мы не были еще с Тодескини настолько дружны, чтобы я знал его предпочтения в еде (у меня были абсолютные знания о его пристрастиях в алкоголе, но об этом с утра можно было не беспокоиться). Поэтому я ориентировался только на свои желания и скудные воспоминания о наших, не таких уж и частых совместных трапезах.

Поработав еще минут сорок, я почувствовал голод, но, посмотрев на часы, прикинул, что полчаса ожидания – мелочь для волевого человека.

Сняв халат, я натянул на себя тонкий свитер в шоколадно-бежевых тонах и черные джинсы и, налив в стакан апельсиновый сок, подошел к окну – рассмотреть погоду в перспективе грядущего дня. В перспективе – мне удалось не очень, разве что – на ближайшие пару часов, которые меня не очень-то и волновали, потому что все равно мы с Фрэнком проведем их в моем номере за ланчем и, надеюсь, за конструктивным разговором в поисках истины.

Осеннее солнце решило, по-видимому, сегодня основательно отдохнуть, устроив в октябре декабрьское утро. Низко нависшее, сизое, небо обещало в лучшем случае затяжной дождь, а в худшем – мокрый снег. Хотя эти две версии развития погодного настроения для меня не имели принципиальной разницы.

Продолжить размышления на тему: «я и погода», мне помешало легкое стаккато в дверь моего номера. Попытка Фрэка простучать какую-нибудь замысловатую мелодию, возможно, и удалась бы, но я открыл дверь.

В начале десятого вечера уставший, но вполне довольный, я был у себя в номере. Тодескини пошел к себе. Принял душ, я просмотрел почту, но ничего интересного не обнаружил.

Спустя минут двадцать, изнемогая от нетерпения, я поднялся в номер Фрэнка. Удалось ли ему что-нибудь узнать?

Фрэнк сосредоточенно барабанил по клавишам ноутбука. Он тоже уже успел принять душ: влажные волосы Тодескини напоминали то ли рыжий клоунский парик, то ли супермодную мочалку, выполненную в стиле «провокативного перфоманса». Рядом с «рабочим ин– струментом «хакера на кофейном столике стоял рокс с прозрачным содержимым. Очевидно, Тодескини «допинговал» виски с содовой. Не отрываясь от работы и кивнув головой в сторону мини-бара, он произнес:

– Угощайся, все оплачено твоим щедрым приятелем.

– Это ты-то, щедрый? – ухмыльнулся я, усаживаясь в удобное широкое кресло, насыщенного шоколадного цвета. Номер Фрэнка был роскошнее моего, но не уровнем комфортности, а скорее стильностью дизайна. Хотя мне не очень импонирует преобладание темных тонов коричневой гаммы. Я предпочитаю более светлый интерьер: легкий и воздушный.

…Уже засыпая, я вдруг ощутил подсознательную тревогу. Несмотря на то что дрема почти овладела моим сознанием, я сделал волевое усилие и разлепил веки. Уставившись в темноту, которая не была абсолютной, я пытался осознать, что заставило меня внутренне насторожиться. Вероятно, какой-то момент, случившийся в течение дня, нечто такое, на что следовало бы обратить внимание. Какой-то момент, действие, слово?… Понимая, что усталость сильнее меня, и мой мозг уже ничего толкового не сможет воссоздать, я повернулся на другой бок, и подумав, что утро вечера мудренее, «выпал» из сознания. Сквозь сон я слышал барабанный стук дождя, но меня уже совсем не раздражали эти монотонные звуки.

Утро встретило меня приветливо; за ночь выплакав всю свою скопившуюся грусть, новый день начинался с надеждой на радость. Ну уж если природа так начинает следующие сутки своего бытия – мне и подавно положено.

Почувствовав голод, я очень обрадовался: разве это не счастье… возможность его утолить отличной трапезой, надеть теплый халат, принять колючий, контрастный душ, поболтать с чудесным созданием, по имени Клео, и с другим, не менее интересным созданием, по имени Фрэнк, послушать великолепную музыку?… И чувствовать себя здоровым, когда ничего не болит, сознание не отягощено неразрешимыми проблемами, а душа – тяжкими грехами… У меня было почти все, чтобы радоваться жизни. Самое главное, что душа не страдала, а проблемы были разрешимы. Во всяком случае, я так хотел в это верить… И верил!

Я вылез из постели, потянулся, ощутив, что все нужное – на своих местах, и никаких тревожных сигналов в моем организме не наблюдается. Не отягощая себя халатом, я прошел в свою ванную комнату, где вообще почувствовал себя налегке. Душ не обманул моих ожиданий, и я вышел из кабинки почти такой же радостный и приветливый, как сегодняшнее утро. Для того, чтобы снять с повестки дня «почти», я, все же надев домашнюю одежду – старый спортивный костюм, спустился вниз. То, что я проснулся самым первым из всех проживающих этой ночью в моем доме, сомневаться не приходилось, но мне хотелось в этом убедиться. Спустя пару минут – убедился. Действительно, какой нормальный человек встает в семь утра (Фрэнк в это время обычно только ложится), если ему не надо идти (бежать, скакать, ехать, лететь) на работу? Ну, разве только, трудоголики от науки и творческие натуры, которых капризная Муза может разбудить в любое время? Тем более что Муза, как правило, женщина. Ну а что можно ожидать от женщины?… всего. И подъем в семь утра – это не самое плохое женское желание.

Завтрак я себе сделал вполне обычный: сок, кофе, английская булочка, масло, мармелад. Ел я медленно, дабы продлить радость от этого действа. Но к этому процессу я присовокупил просмотр новостей по телевизору. И когда я рассеянно слушал одну программу, в большей степени сосредоточившись на своих мыслях, ко мне снизошла «криминальная» или «детективная» Муза, короче, та, которая благоволит незадачливым частным детективам, вроде меня. В передаче говорилось об изнасилованной девочке-подростке, которая вследствие этого несчастья была серьезно травмирована не только физически, но и психически. Став взрослой, эта девушка стала подвергать своих партнеров различного рода унижениям. Что-то щелкнуло у меня в голове: о чем-то таком я слышал или читал… причем совсем недавно. И почему мне этот факт показался важным? Какое он имеет отношение к нашему делу? В тот момент я не имел об этом ни малейшего понятия. Просто я «промаркировал» в своем сознании этот факт. Вернее, не сам факт, а то, что мне он показался важным.