Повесть «Песня о теплом ветре» и многие рассказы, вошедшие в книгу, посвящены московским комсомольцам, которые накануне Великой Отечественной войны по призыву партии пошли в артиллерийские спецшколы. Им было по пятнадцать лет. Они успели попасть на фронт. Прибыли туда лейтенантами и с боями прошли от подступов к Москве до вражеской столицы и до столиц освобожденных Советской Армией стран Европы, стали закаленными и стойкими воинами.
В книгу вошли также этюды-новеллы о зарубежных встречах автора.
Песня о теплом ветре
Повесть
АЛЕШИНЦЫ ЕДУТ НА ПАРАД
Когда мне приходится рассказывать свою биографию, я всегда думаю: с чего начать?
Обычно говорят: родился в таком-то году. Но биография человека начинается, по-моему, не со дня рождения, а позже — хотя бы с тех пор, как он помнит себя.
«РАССТАНЬТЕСЬ С ДЕТСТВОМ»
Мы надели военную форму 1 сентября 1939 года. На петлицах кителей и гимнастерок — артиллерийская эмблема — два скрещенных орудийных ствола — и буквы «СШ»: спецшкола.
Мы — это те счастливцы, которые благополучно прошли через вступительный конкурс и «личные собеседования», которые ответили на множество вопросов разным комиссиям и не вызвали сомнений у придирчивых, дотошных врачей.
Теперь мы в списках, в строю!
Первая фраза, которую слышим здесь, звучит так:
— Запомните, наша школа не общеобразовательная, порядки — другие!
«НА ЧЕМ МЫ ОСТАНОВИЛИСЬ В ПРОШЛЫЙ РАЗ?»
Сегодня после немецкого — история. Историю у нас ведет Орешин. Орешин не только преподаватель, он — директор школы. Директор в спецшколе — штатский, он носит командирскую форму, но без знаков отличия.
В класс Орешин входит стремительно. Увидев у доски дежурного, торопливо говорит:
— Рапорт отставить. На чем остановились в прошлый раз?
— Убийство Марата.
— Ша! Пошли дальше.
ПЕРЕУЛОК МАЯКОВСКОГО, БЫВШИЙ ГЕНДРИКОВ
Вместе со мной за партой сидит Вася Тучков. Впереди — Владлен Доронин и Леша Курский. Это мои новые друзья.
Тучков — невысокий светловолосый широкоплечий парень. Спортсмен, футболист. Когда он идет по улице, то без конца пинает ногами камешки, спичечные коробки, ледышки. Это у него называется: «ни минуты без тренировки». Футбол — не единственная страсть Тучкова. Он уже несколько лет занимается борьбой. Поэтому шея у него так развита, что на ней не сходится ни один воротник. Когда командиры делают ему замечания: «Опять воротник расстегнут», он виновато объясняет: «Не могу, иначе удушусь».
Доронин — медлительный, малоповоротливый, флегматичный. Все, что он делает, делает как бы нехотя. Но он очень талантлив, прежде всего — в математике. Вызывают его к доске, он поднимется и идет вразвалочку, преподаватель возвращает его на место, требует «пройти как положено». «Как положено» у Доронина не получается, но любую задачу он всегда решит. И теорему докажет, даже если не слушал объяснения или пропустил несколько уроков.
Курский тоже в науках не отстает. За исключением немецкого. В семилетке он учил французский. Пришлось все лето зубрить немецкий. Сейчас ему, конечно, трудно. Но он не унывает. Он вообще никогда не унывает.
Получая очередную тройку от Ласточкиной, Курский обычно замечает:
К ТОРЖЕСТВЕННОМУ МАРШУ!
Самое трудное время в спецшколе — это подготовка к военным парадам.
Прежняя учебная нагрузка остается целиком. Но к ней прибавляется новая — несколько часов строевой подготовки каждый день после занятий.
Шагают все четыреста человек, но на парад пойдут только двести: каждая спецшкола на параде представлена одной «коробкой» — двадцать человек в ширину, десять в глубину.
На ноябрьский парад нас, новичков, не пустили. В майском мы можем участвовать, но для этого нужно иметь отметки по всем предметам не ниже «четыре», а по военным дисциплинам — стрелковому делу, артиллерии, химзащите — только «пять».
Правда, по военным дисциплинам у нас никто не отстает, Если учащийся получит по физике или литературе тройку, ему сочувствуют. Но заимей тройку по военному делу, и ты будешь окружен презрением. Не знать устройства полковой пушки или не разбираться в топографии — позор. Твои же товарищи скажут:
