Из глубины веков шествуют деньги, сопровождая человечество на пути его развития. На вопрос, как возникли деньги, привычно отвечают, что между людьми «…возникает потребность обменивать не непосредственно один товар на другой, а при помощи одного товара, имеющего наибольшее распространение и постоянно участвующего в обмене. Так возникает всеобщая форма стоимости» [1].

В процессе обмена разнородных товаров один на другой у людей действительно возникает масса проблем, поскольку очень трудно провести эквивалентный обмен. Однако человеческий мозг способен выделять среди множества разнородных объектов нечто общее, какой-то общий признак. Этот неуловимый момент человеческого мышления принято называть осознанием. Осознание – это принятие существования чего-то, прежде не признанного [2].

Слово «деньги» пришло в Россию с Востока. Слово «динга», например, бирманское. Дата появления «денег» на Руси спорная и относится к XIV веку [10]. Но хотя слово «деньги» появилось в XIV веке, денежное обращение на Руси, конечно, было и ранее. Так в X веке наиболее распространенными были дирхемы, отчеканенные в Средней Азии. В X и XI веках в обращении находятся золотые и серебряные монеты. Затем появляются серебряные слитки-гривны. Самые первые упоминания о гривне относят к X веку [4]. Удалось установить, что вес гривны составлял примерно 68,22 грамма.

В XII веке появляется слиток, называемый рубль. При раскопках в Новгороде найдена берестяная грамота 1200 года, где читается слово «рубль» [11].

Первые монеты чеканят в 1380 году при князе московском Дмитрии Ивановиче Донском в Москве. Монеты были серебряные. Стоденежный рубль появился в 1490 году.

Один рубль составлял 10 гривен, или 200 денег московских, или 100 денег новгородских. В 1534 году для отличия «новгородок» от «московок» на первых стали изображать всадника с копьем в руках, на вторых – всадника с мечом. Изображение человека с копьем и дало название «копейка».

Основной монетой России была медная копейка. Но медные деньги были неудобны для расчетов. Большая сумма была весома в самом прямом смысле этого слова. Кроме того, помимо своих основных финансовых функций, монеты являются и средством пропаганды определенных идей. В конце XVII – начале XVIII века в России такой идеей была идея абсолютной монархии. И для пропаганды нужна была не маленькая копеечка, а крупная монета типа талера, где можно было бы разместить портрет монарха и герб государства. Иными словами, России нужна была новая монетная система. Эта задача была решена Петром I.

Притягательная сила денег побуждала людей идти на их подделку. Надо заметить, что кара за подделку во все времена была всегда очень сурова. Наиболее древний закон, касавшийся кары за подделку монет, упоминает Демосфен (VI век до н. э.). За фальсификацию полагалась смертная казнь [3].

В России при Петре I продолжала действовать мера наказания, принятая еще Соборным уложением 1649 года: ворам вливали в горло расплавленный металл, а если преступник не умирал, ему отсекали голову [12]. Однако даже столь суровые и мучительные наказания не останавливали фальшивомонетчиков.

Наиболее распространенным способом фальсификации денег в древности было обтягивание драгоценным металлом менее ценного. Вспомним, что деньги принимали на вес. Поэтому мошенники научились обтягивать монету, изготовленную, например, из свинца, тонким слоем золота. Но с появлением подделок для борьбы с фальсификацией были разработаны способы испытания монет. Испытатель монет в Древней Греции назывался аргирогномон.

Самым древним приемом считается испытание огнем. Точных сведений об этом способе не сохранилось. Сейчас полагают, что испытатель следил за изменением цвета монеты. Если цвет серебра при нагревании не менялся, оно считалось хорошим, если темнело, то это был сплав. А монета из свинца, обтянутая золотом, скорее всего при таком испытании просто плавилась.

С деньгами как инструментом, помогающим людям вести взаимообмен, связано такое явление, как психические эпидемии. Самая известная случилась в Голландии в XVII веке. Она связана с тюльпанами. Луковицы тюльпанов в то время вдруг стали необычайно дорого цениться. Случилось это в 1632 году. За несколько луковиц можно было купить целый дом. Люди писали расписки о предстоящих продажах луковиц, а потом эти расписки перепродавали. Однажды количество расписок превысило количество луковиц, и в 1637 году грянул кризис.

Но почему цветы вдруг стали использовать по новому назначению, как валюту? Причина может быть в следующем: в процессе обмена наступает момент, когда равновесие, взаимообмен вещества и энергии в социуме никак не поддержать. На одном «полюсе» накапливаются деньги (энергия), которая, кстати, со временем рассеивается в среде (из-за инфляции). На другом «полюсе» множится вещество – товары, которые стареют, выходят из моды и т. п. Товары не покупают! Обмена, несмотря на усилия рекламы, нет. Нет товара, который все люди стремились бы покупать. В результате нарастает напряженность. Между «полюсами» образуется «вакуум». В социуме нарушается энергоинформационный обмен. И тогда нужен новый товар, который станет, пусть на время, всем очень нужным, привлекательным, интересным. Он подтолкнет людей к взаимному обмену. Таким товаром в Голландии и стали тюльпаны.

В СССР после войны была несколько иная ситуация: послевоенная разруха, жизнь по карточкам. Образовался товарный вакуум. Товаром, который его заполнил, оказались голуби. Впрочем, как только жизнь стала налаживаться, голуби, выполнив эту функцию, заняли подобающее им место. В эпоху застоя тоже существовал товарный вакуум. И он, в частности, заполнялся таким товаром, как американские джинсы, цена которых достигала 400–450 руб. при средней месячной зарплате инженера в 120 руб. Необычайно ценились кожаные пиджаки. Начавшаяся перестройка открыла доступ на отечественный рынок зарубежным товарам и ликвидировала эту «психическую эпидемию».

За историю своего существования человечество пережило несколько эпох. В индустриальную эпоху товар был в основном вещественным, весомым, зримым. Затем наступила эпоха торговли энергией. Сейчас разворачивается торговля информацией. Товар уходит с физического плана, становясь все более виртуальным.

Как же не допустить психической эпидемии, ведь за ней следует кризис?