бийца промахнулся. Высокий, широкоплечий мужчина сумел скрутить нападавшего. На узенькой, очень чистой улочке немецкого городка Йены не было ни одного человека. Йена и теперь не слишком многолюдный город, а в те времена, в конце прошлого века, он был и тихим и сонным. Низкие берега Заале, в спокойной воде которой отражались островерхие черепичные кровли, заросли осокой и камышом. На набережной помещался ничем не отличавшийся от соседних двухэтажный домик полиции. Потребовалось всего несколько минут, чтобы доставить сюда неудачливого претендента в убийцы.

Высокий мужчина был знаменит. Это сразу же было видно по тому усердию, с которым здоровенные шуцманы заталкивали разбушевавшегося преступника в камеру. А за несколько лет до этого потерпевший, перед которым сейчас так выслуживались полицейские, сам дрался с представителями закона…

Знойный берег далекого Алжира. Бесконечная голубизна словно застывшего Средиземного моря. Песчаная отмель. Красноватые, иссеченные ветрами скалы. Из-за далекого утеса выходит жандарм. А вон еще один бредет по отмели, устало волоча по песку тяжелый французский карабин. Жандармы следили за ним, кругом были засады…

Он сидит на камне и пытается платком вытереть рассеченную губу. Это очень трудно сделать, если кисти твоих рук сжаты стальными наручниками. Жандармы в красных фесках и светлых мундирах внимательно рассматривают отобранный у него альбом. Вот схема побережья. Карандашный набросок скал, рисунок соседнего ущелья. Обвиняют его ни много ни мало в шпионаже! И потом, для чего это он носит с собой такой огромный, изогнутый, острейший, как бритва, нож? Тогда его хотели повесить, и спасся он чудом.

А далекий тропический Цейлон? Кто все-таки подкинул к нему в комнату очковую змею? Почти невероятно, чтобы она сама заползла в изолированную правительственную виллу, которая тщательно убиралась и охранялась. Можно вспомнить джунгли в Индии и подозрительные посвисты пуль над его головой. Конечно, все случается. Но не слишком ли много совпадений?..

то лет отделяют нас от дней, когда Эмиль Дюбуа-Реймон провозгласил ряд основных научных проблем вечными неразрешимыми «мировыми загадками», а Эрнст Геккель показал несостоятельность этих утверждений. Время вынесло свой приговор. То, что казалось непознаваемым, стало яснее и понятнее. С другой стороны, возник целый рад новых, принципиально важных, сложнейших научных проблем. Мы можем их назвать «мировыми загадками» второй половины XX века. Хотя, точнее говоря, новые «загадки» — это в основном те же старые проблемы, но рассматриваемые на новом уровне, более углубленно и комплексно.

Мы расскажем о сложной, порой драматической, судьбе старых и новых «мировых загадок», о причинах и путях великой борьбы, которая ведется между представителями материалистической науки, отстаивающими познаваемость мира и величие человеческого разума, и их противниками — идеалистами и богословами разного толка, защитниками неразрешимости «мировых загадок» природы, считающими человеческий разум ограниченным и слабым.

Сперва нам с вами надо разобраться, что представляет собой процесс познания. Ясно, что познание — постоянное углубление человеческой мысли в сущность явлений окружающей нас действительности. Ясно и то, что реальные потребности нашей повседневной жизни ставит перед учеными и вообще перед всем человечеством актуальные проблемы, которые необходимо разрешить, обусловливают направленность и темпы развития тех или иных наук. Мы не отвлекались в сторону и совсем не случайно рассказали в первой главе о политической и экономической обстановке, которая предшествовала как выступлению Дюбуа-Реймона, так и возражениям со стороны Геккеля. Ибо практика, реальная жизнь обусловливают все то, что происходит в напряженнейших, порой драматических перипетиях познания, вплетенного в процесс человеческой деятельности.

Проблемы познания чрезвычайно сложны и многосторонни. Давайте начнем с попытки создания заведомо упрощенной модели познания. Она в какой-то мере поможет понять сущность проблемы. Не надо только забывать, что это чисто условная модель, и не больше.

Можно согласиться с тем, что непознанное принято называть «белыми пятнами». Хотя непознанное лучше ассоциируется с чернотой. С большой долей условности представим себе следующую картину познания мира. Вот мы, люди, наделенные разумом, находимся на каком-то круглом, светлом «пятачке». Мы видим и понимаем различные предметы, явления и их взаимодействия в границах этого белого пятна.